Джеймс Блиш - «Если», 2002 № 06

Мое молчание Хранитель, очевидно, расценил как понимание и согласие. Он поднялся с места и величаво расправил помятый бурнус.

— Через два дня мы отправимся на встречу с ничтожными. Там в присутствии всех вождей, правителей и старейшин ты откроешь истину. Все мое — твое, — заключил он ритуальной фразой.

— Все мое — твое, — машинально ответил я, забыв, что здесь она может быть воспринята буквально.

— Тогда в знак дружбы мы обменяемся женщинами, — кивнул благосклонно Хранитель. — Сегодня же вечером я пришлю к тебе лучшее украшение моего цветника.

Он прошествовал к двери, а за ним потянулись остальные. Воины замкнули процессию.

А я медленно прошелся по комнате из конца в конец, пощупал обитые войлочными коврами стены, потом опустился в кресло, нагретое Хранителем. Следовало, не торопясь, обдумать положение, в котором я оказался, оценить обстановку, а потом действовать быстро и безошибочно. Итак, я очутился на планете, раздираемой распрей враждующих кланов. Меня собирается использовать одна из сторон, что неизбежно приведет к противодействию другой стороны.

Что со мной сделают, если я им скажу правду: попросту убьют на месте за святотатство или торжественно, при большом скоплении народа разрежут на мелкие кусочки? Какая разница… И Зина влипла. Неудобно получилось, но уж в этом моей вины нет.

В памяти всплывали подробности местных обычаев, карты дорог, расположение городов… но двухсотлетней давности. Жаль, мой планшет остался в блоке карантина. Интересно, ищут ли меня или махнули рукой, поскольку я доподлинно не выходил в город, а потому не опасен? Есть на Тайлуре какие-либо консульства? Где находится посадочная тумба, как часто сюда прилетают корабли? Не исключено, что пасториане здесь частые гости, но эти ребята ненадежны. Сохранилось ли представительство «Астрогида»? Вряд ли, скорее всего, их вышибли с планеты. На Южном континенте в горах были расположены ангары, куда свезли на консервацию всю технику после завершения работ. Что если склады не разорены? Я запутался в вопросах, а их становилось все больше и больше. Информации катастрофически не хватало. То есть ее совсем не было.

Ну так замолчи — приказал я сам себе и оборвал внутреннюю болтовню. Суетливые мысли — помеха, поспешные действия — беда. Вот вино, фрукты, мягкое кресло, удобное ложе. Из окна можно любоваться всей долиной, зелеными садами, бурой почвой вспаханных полей и далеким холмом, на котором возвышается старинная башня. Даже отсюда видно, что уцелел арочный переход, он сиротливо повис в воздухе, потому что от второй башни не осталось почти ничего, лишь убогие глыбы, почти незаметные в высокой траве. Чертоги Древних — так, кажется, их назвали. Помнится, сверху на зубцы был водружен купол из металлических пластин, а к ним приварили несколько десятков ржавых штырей. Издали было похоже на руины модулятора погоды. За двести лет, наверно, растащили все железки. Но все равно красиво. Вот и будем любоваться своей работой в ожидании обещанного Хранителем украшения его цветника. Глядишь, цветочек окажется болтливым…

Глава третья

Через неделю, во многом благодаря Цветочку, я располагал таким количеством информации, что можно было открывать небольшое консультационное агентство для инвесторов. Если, конечно, найдется такой идиот, который попытается вложить в Тайлур хоть четвертушку раджпурского динара.

Семь дней назад я разглядывал башню Чертогов из дворцовых окон. А сейчас притаился между ее обвалившимися зубцами и в мощный бинокль внимательно изучал подходы к городским воротам.

— Отряд на левой дороге, — негромко сказал Малур. — Рядом с нами пройдут.

— Вижу.

— Еще один у реки.

— Где? А, вот они… Что они делают?!

Отсюда было видно, как между домами снуют всадники, сгоняя жителей к дороге, а потом в разных местах задымили соломенные крыши, желтое пламя разлетелось во все стороны.

— В город всех гонят, — объяснил Малур. — Как говорится, ждешь осады, жги посевы. Урожай собрать успели, теперь дома жгут. Что делать будем, безволосый?

— Ждем, когда стемнеет. Можешь отсюда найти дом твоего племянника? Держи!

Малур взял бинокль и долго водил им из стороны в сторону, потом движения его замедлились.

— Вижу, — сказал он. — Крыша видна и купол с пятном. Шестой ряд, справа от ворот. Пятно из-за меня, я уронил кувшин с маслом. Потом три раза белили, все равно проступает.

— Сколько лет племяннику?

— Жениться — рано, играть с девочками — поздно. А на стены, город защищать, в самый раз.

— Как его имя?

— Здесь — Туматай, а у нас — Тумалур.

Он вернул бинокль и отполз к каменным ступеням, уходящим вниз крутой спиралью. Я нашел купол с пятном, прикинул расстояние между стенами и первым рядом домов. Задачка… Самое сложное — попасть на крыши первого ряда, а потом, уступ за уступом, можно взобраться аж до самого верха. Если избегать лестниц, которые сейчас кишат воинами и жителями деревень. Осада начнется дня через два, когда подойдут главные силы клана лур. Этой ночью вряд ли на стены выведут много народа, вот я и попытаюсь забраться на них. А там — как получится. Риск неоправданно велик, но терять нечего. Племянник Малура два месяца гостил у дальнего родственника из горских родов на севере, а потом рассказывал, что видел, как садилась большая небесная колесница.

Вот она, вся моя надежда — юнец, которому жениться рано. Мало того, ему и его родне приходится скрывать, что линии кланов у них неподобающе пересекались. Впрочем, я уже знал: на это теперь смотрят сквозь пальцы, потому что не хватает людей. Смотрят на имя. Раз назвался как надо — значит свой. Бедный парень, несладко ему придется, если нас поймают у него дома.

Но кто мне укажет дорогу к кораблю?

Дым от горящей деревни поднимался к небу, распугивая стаи черноклювов, кружащих над долиной. Воины продолжали гнать жителей в сторону города, подбадривая отстающих пиками. Видно было, как один из всадников завертел головой, кого-то высматривая, потом догнал переднюю группу. И тут же другой всадник поднял две пики с привязанными тряпками и принялся размахивать ими.

— Малур, ты понимаешь язык флагов? — спросил я.

Мой спутник одним прыжком оказался рядом со мной и выхватил бинокль. Посмотрел, затем быстро перешел к левому краю, где зубцы сохранились в целости. Я на корточках подобрался к нему.

— Два… глаз… вершина… — читал Малур, а потом опустил бинокль. — Убей их Древние! Нас обнаружили, безволосый, теперь можно не таиться. Наверно, стекла блеснули.