Сергей Другаль - Язычники

— У меня задача — предотвратить разрушение промышленности. Или вам, святой отец, неведомо положение? Ежедневные диверсии на предприятиях…

— Церкви все ведомо.

Нури дослушал до конца. Бесценная информация, но как ее использовать, кому передать? И где этот Норман Бекет?

Нури вышел из машины. Если что, то дубликатор вызова есть в доме. Крики от реки звучали глуше, гилозоисты устраивались на ночлег, и только голос женский, высокий и неукротимый, во тьме выводил странную мелодию, наверное, песню, но слова были неразличимы. Нури слушал ее не первый раз, и песня всегда затрагивала какую-то струну в сердце. Ночью просматривались звезды, ветер от недалекого океана сдувал хмарь с несчастного острова, и в такие ночи можно было спать без маски.

Нури вытащил из ящика пачку корреспонденции. В этом регионе средоточия частных коттеджей он был самым крупным подписчиком, прочие предпочитали видеоинформацию. Он прошел в кабинет, лег на тахту и развернул газету «Т-с-с», раздел объявлений. Все нормальные люди читают «Т-с-с», официоз синдиката никогда не испытывал затруднений с распространением, хотя подписка на него была не дешева. Нури знал, что многие благонамеренные соседи подписывались сразу на два экземпляра этой газеты. Что там сегодня? О, портрет Тима! И под ним:

ДОСТУКАЛСЯ

«Младший консультант старик Тим, в быту Тимоти Слэнг, выпал в осадок. Старик вел аморальный образ жизни: стучал зеленым на синдикат. Расколоть подсудимого не удалось. Пусть родственники не беспокоятся — жидкость „Некрофаг“ прекрасно растворяет трупы».

Нури аккуратно свернул газету. Он не стал перечитывать объявление, он вышел во двор и сел на бетон возле машины. Млечный путь уходил в бархатную черноту бесконечности. На материке под защитой соснового леса посапывали в спальнях его подопечные дошколята, наверное, храпел сытый лев Варсонофий, и, конечно, не спал директор ИРП доктор Сатон. Все остается на своих местах, вертелась никчемная мысль. Где-то там пересекаются параллельные прямые, а Земля, вообще-то, голубая, и чернота неба не более чем тень Земли. И кто-то из великих говорил, что вечность не что иное, как перпендикуляр к нашему времени и пространству. А сколько времени надо, чтобы труп растворился целиком? А если Тима живьем бросили в «некрофаг»? Он, конечно, не мог утонуть, «некрофаг» тяжелая жидкость. Он плавал в ней и растворялся, съедаемый бактериями. Сколько вечностей слышался крик Тима? Зверье!

Нури вскочил от боли в ушах, затряс головой и тут же увидел на дорожке конус кипящего пламени. Конус мгновенно погас, и на его месте возник некто длинный и веселый.

— Ты звал меня? — голосом злого духа сказал он. — Ты звал меня, Вальд! Я пришел.

Он был в талии перетянут толстой металлической полосой. Пояс космонавта, такой точно был у Рахматуллы. Ну да, это Норман Бекет, вон и шрам поперек глаза, рассекающий бровь и скулу. Похож.

Нури протянул руку и увидел, что в кулаке у него зажата газета. Норман разжал кулак, вытащил и развернул газету.

— Это он, — после паузы сказал Норман. — Сначала, как мне сообщили, явился какой-то неестественный красавец, сказал, что ты хочешь видеть меня, и исчез. Меня не было, поговорить с ним не мог, но насторожился. А потом вот он пришел, тоже от тебя. Конечно, старик знал, что попытка связаться со мной грозит ему смертью, и вот поди ж ты…

— Некрофаг, — без выражения сказал Нури.

— Да.

— Я жалею о том, что искал встречи с тобой, Норман.

Бекет возился с застежками, стянул с головы блестящий шлем, перекинул через плечо чешуйчатый пояс и пошел в дом, не оглядываясь.

— Странные у тебя знакомые, Вальд. Сколько мы с тобой не виделись? Четырнадцать, нет, пятнадцать лет. Кто ты сейчас? Наладчик. Отличная специальность. А этот, младший консультант? Он говорил, что он твой друг…

Нури машинально отвечал на вопросы. Он был шокирован гибелью Тима, потрясен и с постыдным, как ему казалось, облегчением думал, что он не просил Слэнга связывать его с Норманом, нет, просил, просил, пусть не впрямую. Но тем не менее это была его собственная инициатива, Слэнга. И что, «стучать зеленым» — это и есть связаться с Норманом? Наверное, лучше, если Норман таки будет принимать его за Вальда.

— Конечно, прямые контакты со мной опасны. Ты поэтому жалеешь о встрече? Не бойся, Вальд, я пользовался поясом, а следить за мной в полете они еще не научились.

— Я не о себе, — сказал Нури. — Что ты можешь сделать, Норман? Ты один, я один.

Норман долго молчал, поглаживая обожженную лысину и рассматривая Нури. Потом он улыбнулся:

— Тебя это тоже волнует? Вот не ожидал, что ты до такой степени изменишься, помнится, ты был абсолютно пассивен.

— Годы… синдикат, лоудмены, агнцы Божьи. Заговор.

— Вот именно. Добавь сюда закон о дозволенных пределах, тайные, пока еще тайные, концлагеря для язычников… И потом, с чего ты взял, что я один?

Нури не ответил. Конечно, Норман в лидерах легальной оппозиции, он наверняка связан с подпольем.

— Вернемся к нашим баранам. Зачем ты звал меня?

К этому вопросу Нури был готов. Он связно и с добротными подробностями рассказал, как сделал кибера для домашних услуг, как познакомился с Тимом и продал робота отцу Джонсу.

— Господи, — сказал под конец Нури, и это вышло у него вполне естественно. — Черт меня дернул сделать этого робота. От него все пошло.

Норман взглянул удивленно:

— Ты что? Всерьез думаешь, что здесь в твоем кибере дело? Если б только кибер, уж с этим-то мы справились бы. Это реакция, Вальд, консерваторы всех мастей, принюхавшиеся. Но это длинный разговор, у нас еще будет время. Для тех, кто со мной, сейчас главное — быть в курсе всего, что затевает пророк, самая опасная фигура.

Норман, длинноногий, длиннорукий и какой-то мослатый, сидел в том самом кресле, похожий на кузнечика. От него исходила спокойная сила, от него веяло уверенностью. И он доверял Вальду, которого, надо полагать, не вспоминал десяток лет, о котором не знал ничего. Доверял секреты оппозиции, а может быть, просто пренебрегал секретностью. Ну что тут скрытого: оппозиция хочет знать, что делается в стане ее врагов, это очевидно. И если Вальд ранее имел связь со своим кибером… Надо посмотреть, нельзя ли эту связь возобновить?

— Я думаю, — сказал Нури. — Я постараюсь.

Он не знал, под каким предлогом передать Норману запись, сделанную Олле. А передать надо было, по возможности не раскрывая себя. Наконец придумал сослаться на Тима, дескать, Слэнг изловчился достать запись, старый язычник, и вот оставил третьего дня. Может быть, для Нормана и оставил?

Насыщенной событиями была эта ночь. Приближалось время урочной связи с Хогардом. Нури, проводив Нормана, с которым договорился о способе связи, снова залез в салон машины. Экранчик уж мерцал, и потрескивало в динамике. Стали гаснуть окна соседних коттеджей, светился вдали разноцветным куполом туман смога над ночным городом, и тихо допевали свои гимны язычники.