Валерий Заворотный - Кухтик, или История одной аномалии

- Два-пять! - ударил по столу третий. - Говорят, скоро землю обратно взад раздадут. Тогда на картошку гонять не будут.

- Да кому её раздавать-то? - Четвертый игрок зажал в кулаке две последние костяшки. - Там народу не осталось, такого, чтоб её взял. Наши-то в Малой Лукичевке с утра не просыхают. Сам, что ль, не видел?.. Трешка!

- А в институте, слышь, кооператив сварганили. Деньгу зашибают. А чего делают - хрен поймешь. Воруют небось... Дубль!.. Как по-твоему, Иваныч? спросил первый игрок.

- Ну! - ответил Иваныч. - Все воруют... "Рыба"!

* * *

- Рыбные консервы тоже кончаются? - спросил Председатель Народного Совета города Лукичевска.

Кирилл Петрович Рогозин сидел за столом и рисовал на белом листе бумаги черную кошку. Кошка получалась тощей и злой.

- Кончаются... А с этого месяца талоны на мыло вводим, - вздохнул сидевший перед ним Главный Исполнитель.

- Ну, а с мукой что? - спросил Кирилл, дорисовывая кошке правое ухо.

- Муки пока не будет. Еще за прошлый месяц не отоварили, - сообщил Исполнитель.

Кирилл с тоской посмотрел на него. Главный Исполнитель, он же - бывший Помощник Местного Партийного Начальника, сокрушенно пожал плечами.

- Положение тяжелое, Кирилл Петрович. Резервы на исходе, поставок не ожидается. Сами знаете.

- А что на кастрюльном? - Кирилл Рогозин скомкал черную кошку и бросил её в корзину для бумаг.

- Да все по-прежнему. Новую продукцию не освоить, на старую заказов нет... Простаивают.

- В министерство звонили?

- Звонил. Только без толку все. Спасибо, хоть зарплату перечисляют. Вон ЛИПА так вообще скисла - половину сократили. По аномалиям работы закрыты - направление неперспективное. Занимаются кто чем может.

- А на что живут? - Кирилл поднял голову.

- Ну, у них там кооператив помещения арендует. "ЛИПА-Сервис". Может, слышали? На арендную плату и живут. Плюс всякая мелочовка.

- ЛИПА, ЛИПА... - задумчиво произнес Рогозин. - Хорошее было время...

- Да, это вы верно заметили. Время было хорошее. Многие ещё пожалеют, - внимательно глядя на Председателя Совета, подтвердил бывший Первый Помощник.

Кирилл усмехнулся и пододвинул к себе пачку бумаг.

- Время однонаправленно, Александр Иванович. Назад не движется... К счастью.

- Весьма возможно, - сказал Главный Исполнитель. - Весьма возможно... Хотя как знать? Бывают, говорят, аномалии...

* * *

Лукичевский Институт Пространственных Аномалий переживал не лучшие времена. Жизнь, и до того не бившая здесь ключом, за последний год совсем замерла. Сотрудники, придя на работу, разбредались по своим лабораториям и гадали, кого из них сократят в ближайшие недели. Академик Иванов-Бермудянский почти всю зиму болел, а если и появлялся, то только для того, чтобы, запершись в кабинете, с тоскою вспоминать о прошлом. Он доставал из шкафа пожелтевшие и никому уже не нужные тетради с мудреными формулами, раскладывал их на столе и что-то шептал, беседуя сам с собой.

Призрак аномалии, некогда возникший перед ним и перевернувший всю его жизнь, теперь бесследно исчез. Временами академику начинало казаться, что никакой аномалии никогда и не было.

Впрочем, не вся ЛИПА пребывала в тоске. Изредка приходя на работу, Бермудянский каждый раз отмечал поразительный контраст между затишьем на трех верхних этажах институтского здания и бурной жизнью на первом этаже. Там, у бывшего главного входа, над которым теперь красовалась вывеска "ЛИПА-Сервис Лтд.", постоянно толклись какие-то молодые люди. Временами они разгружали с подъезжавших машин большие деревянные ящики или, наоборот, вытаскивали эти ящики из стеклянных дверей и куда-то их увозили. Смысл деятельности кооператива, возникшего на первом этаже, был для академика непостижим. Хотя, честно говоря, он никогда и не стремился его постичь. Отношения с кооператорами поддерживал заместитель по общим вопросам. Именно он в свое время придумал сдавать помещения института в аренду и тем самым получать хоть какие-то средства. Бермудянский, всегда впадавший в уныние при необходимости что-либо раздобывать, выпрашивать и "выбивать" для своих исследований, поражался его энергии.

"Редкий юноша, ну просто редкий, - думал академик, глядя из окна кабинета на заместителя, который у подъезда беседовал с высоким незнакомым мужчиной. - И откуда только такие берутся?.."

* * *

- Редкий тюфяк, ну просто редкий, - говорил заместитель по общим вопросам своему собеседнику. - Уперся, как баран, в эти аномалии. А здесь же - золотое дно! Половину оборудования можно спокойно загнать. У меня покупатель есть... А цветные металлы? Да их здесь... А помещения!..

- Не суетись, Игорь. Не суетись. - Бывший Помощник Мест-ного Партийного Начальника, а ныне Главный Исполнитель тронул за рукав пылкого молодого человека. - Всему свое время. Скажи лучше, как в кооперативе дела? Деньги перевели?

- Перевели, все нормально. Там ещё сделочка одна намечается - по столичным каналам. Где-то на пол-лимона. Вчера утром факс послали. И насчет совместного я уже прокачал. Америкашки отвалили, будем немцев клеить. Как только ответ придет, я сообщу. Подпись твоя потребуется.

- Ладно, - сказал Главный Исполнитель, - приноси.

- Ну, а у вас что нового? - спросил заместитель. - Как там твой Рогозин в Совете? Не мешает?

- Не мешает, Игоречек, не мешает. Сидит, в бумажки зарылся. Как, впрочем, и весь Совет. Это им, Игоречек, не на митингах выступать.

- Мм-мда... Я, честно говоря, не думал, что он тебя назначит. Этот же Рогозин с Местным - как кошка с собакой.

- А у него что, большой выбор был? Ну, вначале поломался немного, потом позвонил. Власть, мой дорогой, - штука сложная.

- Сам-то Местный что делает?

- Ничего. Как обычно.

- Встречаетесь?

- Иногда принимаю. - Главный Исполнитель рассмеялся. - Шучу, конечно. Так, перезваниваемся. Толстяк ситуацию прощупывает, запасной аэродром ищет. Только поздно спохватился. Раньше соображать надо было. Скоро поезд совсем уйдет.

- Думаешь?

- Я не думаю, Игорек. Я - знаю... Ну, хватит о политике. Вон твой академик выполз.

* * *

Академик Иванов-Бермудянский, потупив голову, стоял на краю помойки. Когда-то здесь начался его путь к постижению великой тайны. Здесь он и закончился.

Просматривая утром в кабинете свои старые записи, академик снова - в который раз - вспоминал те сладостные дни, когда был полон надежд и вынашивал грандиозные планы. Он вспомнил бесконечные эксперименты на свалке-помойке, вспомнил, как дрожащей рукой заносил в тетрадку магические числа - 392, 380, 370, снова 392...

Все это было в прошлом. Уже который год ничего таинственного помойка собой не представляла. Вернувшись к прежним размерам, она замерла в таком состоянии и превратилась в обычную, поросшую кустами пустошь, заполненную мусором и битым кирпичом. Она словно издевалась над ним.