Сборник - Фантастика, 1984 год

– Шлак по-нашему. Остатки неорганических соединений и все прочее, не нужное для создания живой ткани.

Он взял с крышки ящика острый мачете и с размаху вонзил в “гриб”, раз, другой, словно взрезал арбуз. Вырезал кусок килограммов с двадцать и, завернув в целлофан, вынес в коридор.

Джюр ужаснулся при виде метровой раны, настоящей раны, из которой сочилась лимфа и сбегали тонкие струйки крови. Но рана заживала на глазах и через несколько минут совсем затянулась; некоторое время на коже оставался рубец, но вскоре и он рассосался. После “операции” гриб уменьшился.

– Регенерация, - объяснил тощий. - С этим геном мы натерпелись. Вырастить само это чудо, - он кивнул на “гриб”, - было куда проще. Но Сэму, - он у нас в генной инженерии сечет сильнее, чем в кулинарии, - повезло, он сумел влезть в те участки молекул, которые отвечают за регенерацию.

Жирная физиономия Перейры начала наливаться кровью.

– Слушайте, вы! Так, значит, вы меня накормили мясом этого монстра?!

– Не накормили, а угостили, - пожал плечами собеседник. - Мясо Дика по своей питательности, как вы имели случай убедиться, да и по вкусовым качествам превосходит лучшие сорта говядины, свинины, баранины, оленины - вообще любого мяса. А если не убедились, пошли, покажу выводы экспертиз.

В соседней комнате блестела стеклом, хромом, эмалью новейшая биохимическая аппаратура. Человек в халате вынул из ящика стола толстую папку, положил перед Джюром. Грамоты, акты экспертизы, заключения виднейших специалистов. На некоторых - гербы виднейших мясных синдикатов.

– Но тут говорится о мясе свиньи новой породы, - не понимая, пролепетал Джюр.

– А вам бы хотелось, чтобы мы приложили к мясу еще и биохимическую документацию?

– Так что же мне передать Мартелю Таппингеру? - спросил Перейра, когда они снова вышли в коридор. Тощий вынул из холодильника сверток, мясо успело за это время хорошо заморозиться.

– Вот этот гостинчик и передайте. А документацию президент получит в-обмен на бумагу о передаче нам с Сэмом во владение двух с половиной тысяч акров и этой виллы в придачу.

– Вы шутите?

– Нисколько, мой дорогой. Себестоимость этого, пока еще экспериментального, мясца в сотни раз меньше себестоимости самой дешевой свинины. А представьте-ка себе хозяйство с миллионом таких Диков? Да ведь тысячной доли прибыли достанет на золотые памятники для нас с Сэмом. За что? Аморально-этический аспект? Подумайте, Джюр, сколько миллионов невинных, ласковых, преданных людям животных ежедневно везут во всем мире на заклание! Убивают, чтобы их плотью насытить двуногих, которые, если чем от них и отличаются, то злобой, чванством и чревоугодием. А мы с Сэмом избавим человечество от греха убийства. Ведь у нашего “гриба” нет не только разума, присущего живым существам, но и нервной системы. Он не существо, а всего только устройство для производства мяса - и какого мяса, а? - Он усмешливо покосился на круглый живот Перейры.

Трава полегла, и от этого из окон казалось, что дует сильный ветер, но, выйдя во двор, Перейра и тощий не почувствовали ни малейшего дуновения. Траву прибило к земле вчерашним муссоном, который бушевал целые сутки. Перейра спросил:

– Вы что же, совсем не выходите на улицу? Нигде ни следа, - Нам не до гулянья. - Тощий переложил пакет с мясом на другое плечо и поднял глаза. - Обратите внимание, Джюр, вон на то облачко.

Над стрельчатыми башнями замка клубилось ржавое скопление газа.

– Это от нашего Дика. Вот и все отходы производства, хотя вернее будет сказать - новый источник сырья. Мы пропускали этот газ через хроматограф - целая гамма азоторганических соединений! Надо бы рядом с цехом по производству Диков проектировать азотно-туковые заводы…

Подходя к самолету, Перейра попытался застегнуться. Но как ни втягивал он живот, это ему не удалось. Застенчиво улыбаясь, он сказал:

– Не знаю, как посмотрит президент Тагопингер на это ваше требование, но если он поинтересуется моим мнением, я посоветую согласиться. И знаете, по каким соображениям? Именно по морально-этическим. Не улыбайтесь. Мальчишкой я начинал карьеру на ипподроме, да, я был тогда худее вас. И я-то знаю, какими умными бывают животные…

Перейра взял мясо, положил на заднее сиденье, потом сам ступил на крыло - самолет качнуло.

На другой день тишину подземелья разорвал телефонный звонок. Биолог, который трудился над технической документацией на “новую биосистему”, вздрогнул, хотя и ждал этого звонка.

– Вилла Ташшнгера? - послышался в трубке женский голос.

– Пока еще его, - с усмешкой ответил биолог.

– С вами будет говорить президент компании.

И сразу раздался назойливый, как стрекот сверчка, голос Мартеля Таппинтера:

– Алло! Это ты, бандит?

Биолог на мгновение смешался, но тут же ответил в тон: - Я, атаман.

– Слушай-ка, не запросили вы лишку? Тебе известно, сколько мы вогнали в оборудование, реактивы, зарплату, я уже не говорю про амортизацию виллы и прочее…

– До сих пор вы платили за шанс, - спокойно сказал биолог. - А теперь заплатите за предмет, который минимум за полтора года сделает вас самым могущественным человеком в мире.

– Это слова. В соглашении, которое мы подписали, сказано про создание биологической системы или существа, способного самостоятельно находить корм. Са-мо-сто-ятельно. А ваш “гриб”, как мне рассказал Перейра, между прочим, требует, чтобы его кормили. Следовательно, формально вы не выполнили своих обязательств.

– Формально, дорогой президент, до окончания темы еще пять лет, и вам придется подождать, пока у нашего гриба вырастут ножки: - И подожду! - взвизгнул Таппингер и бросил трубку.

…Сельва дышала испарениями болота, густыми и гнилостными. Пассат лениво гнал этот тяжелый воздух к заливу, и двум мужчинам, лежащим на прохладном песке у воды, он казался дыханием сытого зверя. Был ранний час. Голодные чайки с пронзительным криком белыми молниями падали в мутную воду.

– Габриель, а Габриель? На черта тебе этот замок? - спросил тот, что потолще, с индейским лицом; он неотрывно смотрел на крутой каменистый берег.

– Во-первых, не только мне, но и тебе. Во-вторых, этот замок мне по душе, и местность прекрасная, - ответил тощий.

– Можно думать, ты всю жизнь проживал только в замках!

– Нет, Сэм, не в замках. Если хочешь знать, я обыкновенный муравей из многоэцажки. Старики мои еле сводили концы с концами, еле наскребли мне на поступление в колледж, ну а дальше я сам подрабатывал. Я, Сэм, вагоны разгружал, канализацию чистил. А однажды с кучей таких же муравьев попал на холодильник скотопромышленной компании. Лифты тащили синие туши на восьмой, девятый, десятый этажи, штабель за штабелем, и на каждой - клеймо компании. А каждый этаж - как улица. И вот я стою однажды среди всего этого мяса - а холодина была градусов пятнадцать ниже нуля, я в ватнике и шапке продрог до костей, - и вдруг я понял, что стою среди трупов. Сэм, они же были такие же теплые и живые, как я, а теперь у них внутри - еще холоднее, чем минус пятнадцать. И в этот самый момент я решил, что дам людям в пищу искусственное существо, безмозглое, ничего не чувствующее, с единственным инстинктом - жрать. А размножаться оно будет вегетативно, как растение или простейшее, а расти - во много раз быстрее дождевика. Полгода я просидел в библиотеке, чтобы убедиться, что замысел мой не миф. А потом отважился выступить.