Алексей Бессонов - Концепция лжи

– А? – Леон не сразу понял, о чем идет речь. – К китаянкам? А… ну пойдем, коль так тебе приспичило. Я давно хочу по Праге побродить – все как-то не складывалось, одни командировки.

– Ну, давай. На открытии я шефа сопровождаю, вечером тоже с ним, а завтра утречком я тебя найду. Жди.

Спускаясь в лифте, Макрицкий вдруг поймал себя на ощущении тяжести в животе. Было бы недурно застрять на полчасика между этажами. Но лифт, увы, работал без малейших намеков на неисправность.

«Каплер в Севилье умудрился опоздать, – подумал Леон, разглядывая в зеркале свою физиономию: потолочный плафон отдавал зеленоватым, поэтому каждая из немногочисленных пока морщинок выглядела лет на пять старше положенного. – Черт, может заскочить в бар?»

Лифт остановился, пискнул оповещающим сигналом и распахнул хромированные двери. Макрицкий сразу же погрузился в многоголосый гул, пока еще не слишком близкий – основная масса народу толпилась за углом широкого светлого коридора. Леон поправил саблю и вышел из уютной капсулы, вдруг ставшей для него своеобразным коконом личной безопасности. Взрыв в «Альгамбре» все же ощутимо ударил по психике и, как догадывался Леон, последствия этого удара будут долго еще проявляться в самом неожиданном виде. Вот как сейчас, например…

Макрицкий завернул за угол и остановился, пытаясь высмотреть в пестрой толпе «своих». Вон где-то мелькнула высокая синяя фуражка с двуглавым орлом на тулье. Рассыпаясь в извинениях, Леон заработал локтями и вскоре приблизился к делегации Славянского Союза, кучковавшейся пока в отдалении от дубовых дверей конференц-зала. Из числа присутствовавших военную форму носили всего двое – кивнувший ему Дорош и высокий седой генерал-майор, очевидно, шеф его юридической службы. Макрицкий представился по всей форме, удостоился покровительственного кивка (опускаться до рукопожатия юрист посчитал ниже своего достоинства) и отошел в сторонку, так как к ним вдруг рванули сразу три репортерские группы. Общаться с представителями СМИ ему не стоило.

Вообще, по сравнению с Севильей, прессы на симпозиуме оказалось на удивление немного. Во многом это объяснялось внешней незначительностью события и малой известностью его участников, но Макрицкий уже понимал, насколько серьезными будут обсуждаемые здесь вопросы. В какой-то момент ему стало очень неуютно: все же Коровину нужно было послать сюда не его, а кого-либо более опытного. С другой стороны, генерал всегда знал, что делать… это успокаивало, но ненамного.

Двери зала распахнулись.

– Садись рядом с нами, – шепнул оказавшийся под боком Дорош. – Шеф не терпит самостоятельности, будь ты хоть сто раз из другой конторы.

Леон кивнул.

Генерал-юрист величаво проследовал к передним рядам и пробрался ближе к середине. Глядя на него, Макрицкий слегка поежился, но отступать после предупреждения Валеры было некуда: накатает потом, свинюка, докладную, и отбрехивайся… Впрочем, давки в зале не наблюдалось – на симпозиум приехали хорошо если сто человек. По сравнению с «Альгамброй» взрывать тут было попросту некого. Эти лица крайне редко мелькали в новостных лентах, им это совершенно ни к чему.

Места в президиуме заняли всего трое. Ни одного из них Леон не знал – ни в лицо, ни по имени. Француз, итальянец и какой-то польский профессор международного права из Краковского университета. После короткой приветственной речи француз, оказавшийся, как и следовало ожидать, брюссельским чиновником средней руки, уступил место итальянцу.

– Уважаемые коллеги! – мягко заговорил крупный мужчина со смуглым, острым лицом, на котором выделялись огромные глубоко запавшие глаза, черные настолько, что казались какими дырами в иное измерение. – Сегодня, в дни нелегких для всех нас испытаний, мы собрались здесь с одной целью – обсудить пути, способные вывести европейское сообщество из кризиса, в котором оно оказалось.

Леон напрягся. Если европейский правовед начинает говорить о кризисе с такой трибуны, как эта, общая направленность симпозиума становится понятна без пояснений. Здесь собрались люди, убежденные в том, что любое движение в теплом болоте равнозначно катастрофе. И собрались они для того, чтобы уяснить, как подобную перспективу ликвидировать – с юридической точки зрения, в первую очередь. Макрицкий вздохнул и раскрыл программу мероприятий симпозиума. Названия этих мероприятий не дали ему ровным счетом ничего – речь шла о проработке каких-то законодательных документов, касающихся международных правил полетов, усовершенствовании договорной базы венерианских разработок и прочей малопонятной бодяги. Можно было, конечно, попросить консультации у Валеры Дороша, но Леон понимал, что названия не имеют ни малейшего отношения к реальной сути тех проблем, ради обсуждения которых и слетелись в Прагу все эти старые крючкотворы.

Когда Леон оторвался от своих размышлений, с трибуны уже вещал краковский профессор. Впрочем, поляк был на удивление не зануден: поприветствовав дорогих коллег, он вкратце рассказал о паре «круглых столов», вести которые предстояло ему лично, и раскланялся. На том официальная часть завершилась.

Дальнейшее присутствие Леона среди членов союзной делегации являлось совершенно излишним, и он, не глядя на величественного московского «генерала из главка», поспешил протиснуться к выходу. Через несколько минут он уже входил в уютный бар «азиатского» ресторана. Пока здесь было пусто, но по личному опыту Макрицкий уже знал: еще минут десять, и бар наполнится его «клиентурой», так как на вечерние сборища первого дня ходят только самые отпетые, либо же те, кому приходится делать это по долгу службы. Людям, имеющим реальный вес, не терпится встретиться в более доверительной обстановке.

Леон заказал себе стаканчик чудесного китайского сливового вина и принялся ждать. Нюх не обманул его: не успел он как следует распробовать лакомство, как в бар повалили мужчины в деловых костюмах с бирками участников симпозиума. К его огорчению, в первой группе не оказалось ни одного знакомого лица. Прошло еще несколько минут, и в дверях вдруг показался не кто иной, как доктор Артур Чизвик собственной персоной. Его Леон никак не ожидал встретить…

Чизвик, вяло помахивая какой-то брошюркой, прошествовал к стойке, взял у бармена рюмку с послащенной рисовой водкой, и обвел глазами полутемный зальчик. Не увидеть Леона он, разумеется, не мог, так как тот специально занял столик в центре.

Макрицкий приветственно поднял ладонь. Доктор Артур обрадованно заулыбался, отчалил от стойки и сел рядом с ним.

– И вы здесь, Лео? – отечески похлопал он по плечу Макрицкого. – Кажется, у вас новые погоны? Поздравляю. Что же привело вас на это, гм, мероприятие? Насколько я помню, вы не имели прямого отношения к юриспруденции.