Эдуард Кондратов - Десант из прошлого

— Как наши? — тревожно спросила Инга.

— Мы с вами улетаем к Ольпингу, — не отвечая на вопрос, сказал старый англичанин. — На площади бой… Вас могут найти, и это будет очень скверно. Доктор Ольпинг прислал за мной вертолет, у него вы будете в безопасности.

— Это невозможно, — нахмурилась Инга. — Я не хочу прятаться… Я должна знать, что с нашими.

— Мисс! — строго сказал Брэгг. — В пекло я вас все равно не пущу. Это во-первых. Во-вторых, мы пролетим над площадью, и вы сможете рассмотреть, как там и что. И в-третьих, наконец, мне кажется, что Ольпинг сможет помочь всем нам. Он очень странный и неприятный человек, но он всё же ученый, а не убийца и не провокатор. У него огромные возможности… Немедленно идемте к вертолету! Пилот ждет.

Брэгг был прав. В самом деле, оставаться здесь бессмысленно, бежать на площадь — глупо. Чем она сможет помочь? Другое дело Ольпинг, главный кибернетик.

Инга сунула ноги в туфли, поднялась с кресла.

— Я готова.

Стройный, коротко стриженный парень в черном комбинезоне нетерпеливо расхаживал около вертолета. Он с удивлением и интересом посмотрел на Ингу. Брэгг перехватил его взгляд.

— Да-да, она со мной, — сухо бросил он и открыл узкую дверцу. — Прошу, мисс Инга.

Пилот пожал плечами, однако смолчал.

Вертолет оторвался от земли. Его круглая тень пробежала по крыше оранжереи. Инга с любопытством взглянула вниз: от Андреева она знала о подводном мире растений-химер, которые выращивает Брэгг. Но рассмотреть что-либо было трудно: бесформенные пятна, темневшие под плексиглазовой крышей, ничего не говорили глазу.

— Сделайте крюк, — обратился Брэгг к летчику. — Я хочу увидеть, что делается на площади…

— Хорошо сэр. Но только на солидной высоте. Могут обстрелять, сэр…

Инга прилипла к маленькому окну: оранжевый круг площади Ликования, окруженный пестрой растительной каймой, приближался. Вертолет набрал высоту, и причудливое здание радиоцентра сразу уменьшилось. Площадь была заполнена людьми.

— Что там происходит? — задумчиво произнес Брэгг, который с не меньшим интересом смотрел вниз. По-моему, они уже не воюют…

— Смотрите! Левее смотрите, профессор! — взволнованно крикнула Инга.

К северу от площади извивались две узкие ленточки: одна тянулась в сторону Товарной Площадки, другая, еле заметная в зеленой чаще, приближалась к скалистому барьеру, за которым начиналась санитарная зона.

Брэгг вздрогнул.

— Идут на Север… — скорее догадалась, чем услышала Инга. — Странно…

Упругая сила прижала Ингу к борту: вертолет круто повернул на северо-запад, к океану. Через некоторое время девушка почувствовала в груди неприятный холодок: машина пошла на посадку.

Вертолет опустился на идеально круглой поляне, похожей на образцовый английский газон. Ее обступали переплетенные лианами деревья: на первый взгляд неприступная зеленая стена без малейшего намека на тропинку. Однако молоденький летчик уверенно махнул рукой:

— Идите прямо! Потом вниз. Вас встретят.

Сильный ветер рванул платье Инги и растрепал седую шевелюру Брэгга: вертолет плавно взмыл над поляной и вскоре исчез из виду.

— Гм… «Прямо!..» — недовольно пробормотал профессор. — Прямо — так прямо…

Когда до края поляны оставалось не более пяти-шести шагов, у подножья двух огромных, сросшихся корнями деревьев Инга заметила искусно замаскированную прямоугольную дыру с крутыми ступеньками. Брэгг не видел этого, и когда у него чуть ли не из-под ног вынырнуло одутловатое лицо Александра Ольпинга, старый англичанин вздрогнул.

Довольный произведенным эффектом, Ольпинг расхохотался и одним прыжком преодолел последние ступеньки.

— А это кто с вами, проф? — продолжая смеяться, крикнул он и кивком показал на Ингу. И не дал Брэггу ответить: фамильярно хлопнул профессора по плечу, игриво подмигнул Инге. — Все понятно. Идемте скорей, там у меня гость… Изнывает. — Ольпинг прыснул. — Прямо-таки умирает от нетерпения.

Ольпинг был по обыкновению на взводе. Не подумав пропустить вперед девушку и гостя, он повернулся и стал проворно спускаться по ступенькам. Инга и Брэгг нерешительно двинулись за ним.

Подземный ход был неглубок: после того как они спустились всего на три-четыре метра, перед ними открылся довольно широкий коридор, облицованный железобетонными плитами. Свет множества люминесцентных ламп позволял идти быстрым шагом, не боясь споткнуться о бесформенные железки, которыми был усеян пол. Похоже было, что здесь недавно протащилась, разваливаясь на ходу, древняя механическая колымага. Ольпинг шел не оглядываясь, видимо, уверенный, что его гости все равно не посмеют отстать. Наконец коридор кончился и они очутились в мрачноватом, совершенно пустом зале: четыре закрытых двери — и все. Здесь Брэгг догнал Ольпинга.

— Прошу вас… Отдохнем… — сказал профессор, часто дыша. — Сердце… Ольпинг, послушайте. Чтоб не терять времени, я хочу сообщить вам сейчас же….

Алек Ольпинг нетерпеливо поморщился: он очень спешил. Вынужденная остановка раздражала его.

— Отдышитесь, Брэгг, — кисло произнес он. — Я вас загнал, пардон. У вас новости?

Полузакрыв глаза, он равнодушно выслушал взволнованный рассказ профессора о страшном открытии, которое сделали русские, и о сражении на площади Ликования. Он слушал спокойно лишь до тех пор, пока Брэгг не воскликнул с горечью:

— Мы с вами обмануты, Ольпинг! Нужны немедленные меры… Если мы останемся в стороне, человечество нам не простит — ни живым, ни мертвым…

При слове «человечество» губы Ольпинга дернулись, как от удара током.

— Че-ло-ве-чест-во… — прошипел он и рванул ворот. — Десятки тысяч лет ползает по земле мерзость, которая зовет себя человечеством. Но стала ли она сегодня лучше и умнее, чем в эпоху мамонтов? Черта с два! Инстинкты по-прежнему главное в нас, темные инстинкты, как благозвучно их ни назови… Убивать! Размножаться! Жрать! А что еще, уважаемый профессор?! Чем еще, кроме похоти и страха, руководствуется ваше человечество?

Инга с ужасом смотрела на побелевшее, похожее на маску лицо Ольпинга, на его остекленевшие глаза. «Сумасшедший», — пронеслось у нее в мозгу.

— Мои машины, — продолжал в упоении Ольпинг, — вот будущее земли. Они не слизняки, как мы, они безграничны в своем самоусовершенствовании… Только — рацио! Только — целесообразность! Только — мысль!

Его безумный взгляд упал на Ингу. Ольпинг злорадно осклабился:

— Ах извините, мисс! Железные, бесчувственные жуки, они же не знают, что такое любовь, милосердие, грусть!.. Неправда ли? Эй, вы, красотка, смотрите! И вы, старый педант!.. Я промоделировал в своих роботах так называемые человеческие чувства. Смотрите же!