Григорий Данилевский - Сожженная Москва
Он обнял крестника.
— Ты не помнишь, разумеется, своей бабки, Ксении Валерьяновны? сказал он.
— Она умерла, когда мой отец еще не был женат, — ответил Павлуша.
— Была еще у тебя прабабка, княгиня Шелешпанская; все боялась грозы, а умерла мирно, незаметно уснув в кресле, за пасьянсом, в своей деревне, когда наши входили в Париж.
— О ней что-то рассказывали.
— Ну да… а слышал ты, что у нее была еще другая, незамужняя внучка… красавица Аврора? Знаешь ли, твой отец был похож на нее, и ты ее слегка напоминаешь.
— Что-то, помнится, говорили и о ней, — ответил Павлуша, кажется, она была в партизанах… и чем-то отличилась…
«Кажется! — подумал со вздохом Перовский. — Вот они, наши предания и наша история…»
— Иди же, голубчик, с богом! — произнес он. — Готовься, уедешь, а я кое-что тебе поищу…
Отпустив крестника, Перовский наглухо запахнул полы своей кибитки, зажег свечу, достал из чемодана небольшую, окованную серебром походную шкатулку, раскрыл ее и задумался. В отдельном, потайном ящичке шкатулки, между особенно дорогими для него вещами, было несколько засохших цветков сирени, пожелтевших писем, в бумажке — прядь черных женских волос, образок в серебре и оброненный на последнем свидании платок Авроры. Перовскому как живая вспомнилась Аврора, Москва, дом и сад у Патриарших прудов и последняя встреча с невестой. Он долго сидел над раскрытою шкатулкой, роняя на эти цветы, волосы и письма горячие и искренние слезы. «Владычица моя, владычица!» — шептал он, покрывая поцелуями бренные остатки дорогой старины. Взяв образок, он запер шкатулку и, оправясь, вышел из кибитки. Павлик, дремля на циновке, полулежал у входа.
— Ты еще здесь? — сказал, увидя его, Перовский, — Пойдем, прогуляемся.
Они миновали охранный пикет и мимо лагеря, вдоль серых, глиняных стен только что разгромленной крепости, направились по плоскому берегу Сырдарьи. Душный, знойный вечер тяжело висел над пустынною равниной. В сумерках кое-где желтели наметы бродячего песку. Вокруг зеленоватых, отражавших звезды, горько-соленых луж, как воспаленные глазные веки, краснели болотные лишаи, тощий камыш и полынь. Высоко в воздухе что-то шуршало и двигалось. То, шелестя сухими крыльями, неслись на жалкие остатки трав и камышей бесчисленные, прожорливые полчища саранчи. Перовскому припомнилось нашествие Наполеона.
— Вот тебе мое благословение, — сказал он, надевая на шею крестника образок покрова божьей матери, — я этому образу усердно когда-то молился в походе… молись и ты.
Перовский и Павел Тропинин прошли еще несколько шагов. Целый мир мучительных и сладких воспоминаний наполнял мысли Василия Алексеевича.
— Ты счастлив, ты спешишь к невесте, — сказал Перовский, снова остановись и слушая над головою пролет шуршавших крыльями воздушных армий, — я мне, по поводу твоего счастья, припомнилось одно сердечное горе; некоторых из прикосновенных к нему лиц давно уже нет на свете, но мне эта история особенно памятна и близка…
И Перовский, бродя по песку, не называя имен, рассказал крестнику повесть любви своей и Авроры.
1885
Примечания
1
т. е. свитским
2
«Князь Каламбур»
3
Аврора
4
Дорогая
5
До белизны снега
6
В три локона
7
Светло-розового цвета.
8
Цвета майского жука.
9
Этот подвижной образ неподвижной вечности.
10
«гусаров смерти».
11
«Небо для тебя, земля — моя».
12
Игра в почту.
13
Глупец (от лат. slultus).
14
«Нет места для для нас обоих в Европе; рано или поздно, один из нас должен будет удалиться!»
15
«Да здравствуют военные, которые обещают нам отступления во время войны и парады во время мира!»
16
«Враги быстро близятся; прощай, Смоленск и Россия… Барклай постоянно уклоняется от сражений!»
17
«Общество желало его назначения; я его назначил… что до меня, я в этом умываю руки».
18
«Государь, ты ищешь правосудия!»
19
«Юный трубадур» (франц.).
20
«Если верно, что быть счастливым…» (франц.).
21
«Мы отступаем, чтобы лучше броситься!»
22
Бабушка (франц.).
23
Мой дорогой (франц.).
24
«Судьба — отъявленная куртизанка…» (франц.).
25
он указал на сердито молчавшего Себастьяни
26
Кто идет?
27
«Бомба, которая меня убьет, еще не отлита».
28
«C'est а та belle, c'est pour Paris!»
29
Q'est-ce qu'il chant, voyons?
30
Именно, шампанского!
31
Mais, та belle, je vous garantie, que signora Praskovia sera respectee partout!
32
«Конюшня генерала Гильемино».
33
Где ваши очаровательные барыни и девицы?
34
Si vous osez у toucher, je vous tue!
35
quelle chance!..
36
A d'autres, a d'autres!
37
Tiens, il parle comm e un vrai francais!
38
«Вперед, ребята, пали! цельтесь лучше!»
39
Боже милостивый! Проклятый парень Бонапарт! (нем.)
40
«Помощь нуждающимся».
41
Коллеж (франц.).
42
Мой дорогой (франц.).
43
Граф Шереметев (франц.).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
