Роберт Силверберг - «Если», 1998 № 03

Хелен на миг замолчала:

— Я считаю, что принц Маркус действительно виновен, если посмел скрыть от святой Церкви и Дома драгоценную реликвию.

Хелен была права, безусловно.

— Маркус… — сестра Луиза посмотрела на мальчика. — Покажи им книгу, дитя.

Это было слишком просто! Немыслимо легко.

То, за чем гонялась вся держава, что пытались вытрясти святые паладины и сам Владетель!

Маркус медленно поднялся. Бросил на Хелен быстрый настороженный взгляд — и потянулся в Холод. Я видел, что летунья впилась в него напряженным взглядом, пытаясь уследить, понять, запомнить Слово. А я даже не пытался. Куда мне, дураку, до высшей мудрости.

Дохнуло ледяным ветром, расступилось Ничто, повинуясь Божьему Слову. И в руках Маркуса, затравленного паренька, безмерно нелепого сейчас в женской одежде, никому не нужного младшего принца, оказался маленький томик в темной коже.

Книга, самой Сестрой писанная!

Той, что Искупителю вровень стала, не по веленью Господа, что себе приемного сына среди людей пять тысяч лет выбирал, а исключительно собственными достоинствами и добродетелями.

Самой Сестрой…

Покровительницей грешников, заступницей униженных.

Я и не заметил, как встал, протянул руку — и наткнулся на бешеный взгляд Маркуса.

— Стой… — прошептал младший принц, и я понял: сейчас уберет книгу обратно на Слово.

— Не надо, — быстро сказал я. — Покажи, хоть издали. Дай на почерк Сестры глянуть! Прочти, хоть что-нибудь! Марк!

Наверное, в моем взгляде было слишком много мольбы — Маркус чуть остыл. Осторожно поднял томик, раскрыл — страницы были из желтоватого, плотного пергамента, чернила не выцвели и строки, на незнакомом языке написанные, были отчетливыми.

— Я бы не сказала, что этой книге почти две тысячи лет, — сказала Хелен, оставаясь в кресле, не делая даже попытки подойти.

— Ее хранили на Слове, — спокойно ответил Маркус. — Тут есть записи, в конце. Каждый, кто берег ее, оставлял свое имя. От отца к сыну, столетиями, почти без перерывов. Тридцать пять имен. Последний хранитель не нашел, кому передать святую книгу… и спрятал ее среди манускриптов.

— Ты хочешь сказать, что это почерк Сестры?

Хелен то ли не верила до конца, то ли просто тянула время, не решив еще, что делать.

— Нет, — мальчик покачал головой. — Сестра не знала грамоты. Она рассказывала, а брат Матфей и сестра Петра записывали.

Я осторожно скосил глаза на сестру Луизу. Неужели она верит? Неужели не сложит сейчас руки в святом столбе? Не одернет мальчика…

— Он говорит правду, — сказала сестра Луиза.

— Сестра-настоятельница, принц Маркус. — Хелен поднялась из кресла, склонила голову. — Я верю вашим словам. Но если это и впрямь откровения Сестры Марии, двумя раскаявшимися апостолами записанные, наш долг немедленно вручить их пасынку Божьему и скромно удалиться. Владеть этой книгой — гордыня и грех! Не нашим рукам ее касаться. Вы согласны, сестра?

Сестра Луиза молчала.

— А что ты скажешь, Маркус? — ласково спросила Хелен. — Я ведь все понимаю. В моем замке хранятся мощи святого Анджея Пражского, я знаю этот трепет… Прикоснуться к святыне…

Ее голос был так мягок и одновременно тверд, что Маркус отвел глаза.

— Ты почувствовал себя в ответе за святую книгу, за бесценное сокровище, что оказалось погребенным в библиотеке, ты решил хранить ее… но зачем? Мальчик, ты добрый слуга Господа, и положение твое предписывает тебе быть в рядах истинных защитников веры… Так зачем же ты уподобляешься тем, кто извращает веру? Зачем впадаешь в ересь и таишь от нас святое писание Сестры?

Летунья подошла к Маркусу, положила руку ему на плечо. Парнишка отвел книгу в сторону, сразу напрягся, как пружина, но Хелен вроде не собиралась выдирать из его рук святыню.

— Маркус, у меня планёр. Летим в Версаль. Решим по дороге, что объяснить Владетелю… повинную голову петля не душит. И твоему бедному другу Ильмару облегчение… — взгляд на меня, и едва заметный взмах бровей. — И мне, которую угораздило тебе на пути попасться. И сестру Луизу, — вежливый кивок, — от большой беды избавишь. Разве Владетель накажет тебя, если вернешь книгу?

— Сестра моя, ты не веришь. — Луиза еще сидела, прямая как палка, вся закостеневшая. Но взгляд ее наливался огнем: — Графиня Хелен, ты слишком много провела в небе, чтобы преисполниться почтения к святыне. Тогда хотя бы подумай своей хорошенькой головкой! Девятнадцать веков эту книгу прячут! И не варвары, не язычники, не одержимые гордыней безумцы!

Настоятельница поднялась во весь свой немалый рост, простерла к Хелен руку:

— Сейчас ты сама впадаешь в грех, в котором обвиняешь мальчика! Возомнила судить о поступках Сестры и раскаявшихся апостолов! Опомнись!

Хелен подалась ей навстречу. Ее голос взвился:

— Да неужели я осмелюсь… Святая сестра, я видела много чудесных реликвий! Пила из колодца, что Сестра в пустыне вырыла, чтобы Искупителю воду принести! Частицу святого столба трогала! Писания подлинные видела! Рубища Искупителя касалась! Я все понимаю! Если эта книга и впрямь Сестрой надиктована…

Она вдруг замолчала.

— Почему ее прятали, графиня Хелен? — настоятельница покачала головой. — Подумай. Хорошенько подумай! Писание сквозь века пронесли, труды апостолов к нам дошли, а эту книгу — скрыли!

— Говори, сестра, — Хелен кивнула. — Если я не права — покаюсь! Но в неведении не держи! Пока все, что вижу — гордыня и преступление. И эта книга…

Луиза и Маркус переглянулись. Миг — и книга скрылась, исчезла в Холоде. Хелен осеклась. Махнула рукой, будто смиряясь с безнадежностью спора, и отошла к окну.

— Они должны знать, — сказал Маркус. — А то не помогут.

— Ильмар тоже? — настоятельница спрашивала обо мне с явным сомнением.

— На нем грехов смертных нет, а раскаянье все прочее очистит, — Маркус глянул на меня, кивнул: — Скажи, сестра. Или я скажу. Искупитель всех прощать велел, Сестра людей на злых и добрых не делила.

Сестра Луиза кивнула, осенила себя святым столбом. Заговорила, и в голосе мелькнули неуверенные нотки:

— Граф Ильмар. Графиня Хелен. От имени Сестры прошу вас… помочь. Оставить прежние мысли и помочь!

— В чем? Святыню от людей скрыть?

— Когда Маркус пришел в монастырь… переодетый девочкой, затравленный… — ее глаза опять на миг потеплели, — я укрыла бы его в любом случае. Долг мой спасать и безвинных, и виноватых. Но когда я узнала правду…

— Тогда дай и нам узнать.

— Я скажу. — Маркус сделал жест, словно умоляя Луизу помолчать. Видно, той не хотелось, очень не хотелось хоть чем-то с нами делиться. Но она не ослушалась. — Ильмар, Хелен… в этой книге — Слово.