Джон Хоукс - Чёрная река

— Он делал из меня Арлекина, — сказала Майя. — Понимаете?

Ламброзо легонько коснулся плеча девушки.

— Только вы можете простить отца. Я со своей стороны скажу, что он вас действительно любил.

Погрузившись в собственные мысли, они пересекли мостик и вошли в квартал Трастевере. Вдоль узких, порой не шире переулков, улиц тянулись ряды трех- и четырехэтажных домов. Поблекшие стены пастельных тонов были увиты плющом.

Ламброзо вывел Майю на мощенную булыжником площадь Мерканти. Она была абсолютно пуста; только чайки дрались из-за содержимого опрокинутого мусорного бака. Птицы кричали друг на друга, совсем как римляне, обсуждающие футбольный матч.

— В столь ранний час ужинают лишь туристы и инвалиды, — сказал Ламброзо. — Однако сейчас хорошее время для личной беседы.

Они вошли в пустую таверну, где официант с пышными усами проводил гостей к дальнему столику. Ламброзо заказал бутылочку пино гриджо, а на первое — хорошо прожаренное филе трески.

Майя отпила глоток вина, но к еде не притронулась. Просто невероятно, что Торн когда-то не хотел становиться Арлекином. Из этого вытекали столь неожиданные выводы… Однако Майя предпочла не думать о них и постаралась сосредоточиться на том, зачем вообще прилетела в Рим.

— Знаете, я приехала не затем, чтобы говорить об отце, — призналась она. — Арлекин по имени Линден сказал, что вы — эксперт по параллельным мирам.

Разрезая рыбу у себя на тарелке, Ламброзо улыбнулся.

— Настоящим экспертом в этом может быть только Странник. Но я довольно много знаю. Встреча с вашим отцом изменила мою жизнь. Я сделал карьеру как оценщик, но моей настоящей страстью стало изучение других миров. Я собирал каждый экземпляр всякой книги, всякого дневника или письма, в которых упоминались или описывались параллельные измерения во всей своей сложности.

Понизив голос, Майя рассказала, как встретилась с Габриелем, и обо всем, что произошло с ними в Европе. Когда она перешла к находкам на Скеллиг-Колумба, Ламброзо отложил вилку.

— Думаю, Габриель отправился искать своего отца в Первое измерение и застрял в нем. Есть ли способ его вернуть?

— Нет, — ответил Ламброзо. — Только если отправиться туда самому.

Оба замолчали, когда официант принес gnocchi alia Romana, небольшие манные клецки. Майя вновь так и не притронулась к еде, но Ламброзо налил ей еще бокал вина.

— О чем вы говорите? Разве такое возможно?

— Поймите, древние греки и римляне не разделяли миры столь категорично на «наши» и «прочие»; Странники жили и в те времена. Тогда верили, что существуют некие «двери», через которые и обычные люди могут проникнуть в иное измерение.

— То есть проходы?

— Я бы сказал, точки проникновения, доступные любому ищущему. В современной теоретической физике есть аналогия — «кротовые норы», они позволяют перемещаться между параллельными вселенными быстрее, срезая путь во времени и пространстве. Сегодня многие физики в своих уравнениях уподобились Дельфийскому оракулу.

Ламброзо взял салфетку и вытер с подбородка капельку кетчупа.

— Читая старинные тексты, я постепенно понял, что многие священные места, например Стоунхендж, построены как раз вокруг точек проникновения. Ни одна из них, насколько я знаю, больше не функционирует. Но римляне наверняка оставили путеводитель, который помог бы найти одну из действующих точек.

Майя отставила бокал.

— Это карта?

— Даже лучше. Карту можно потерять, уничтожить, а сей путеводитель спрятан под улицами Рима. Я говорю о Horologium Augusti, солнечных часах, созданных императором Августом.

Подошел официант, и Ламброзо спросил, что бы тот порекомендовал заказать. Свой выбор оценщик остановил на телятине, приготовленной со свежим шалфеем. Когда официант ушел, Ламброзо налил себе вина.

— Горологий — это не просто солнечные часики в саду позади дома, нет. Это был центр Рима! Гигантский круг из белого травертина с надписями, выложенными бронзовыми буквами. Если вы проходили мимо здания итальянского парламента на площади Монтечиторио, то не могли не заметить египетский обелиск, который и отбрасывал тень.

— Но сам диск погребен под землей?

— Под землей сейчас большая часть Рима. А вообще у каждого города есть призрачная часть, погребенная под землей. В тысяча девятьсот семидесятом немецкие археологи — мои друзья — раскопали часть солнечных часов, но после года работы свернули раскопки. Под поверхностью Рима протекают естественные родники — диск оказался бы затоплен. И конечно, проблемы возникли с властями: карабинеры запретили копать тоннель прямо под зданием парламента.

— Какое все это имеет отношение к точке проникновения?

— Солнечные часы не только позволяли определять время, но служили центром вселенной римлян. На внешнем ободе диска имелись стрелки, указующие на Африку, Галлию, а также на духовные врата в иные миры. Я упоминал, что древние имели иное — не такое, как у нас, не ограниченное — мировоззрение. То же самое Первое измерение они воспринимали лишь как отдаленную провинцию известного мира.

Немецкие археологи свернули проект лет тридцать назад, но Рим с тех пор пережил несколько наводнений. Помните, через территорию города протекают подземные воды. Я проверил участок раскопок и убедился, что теперь открыта гораздо большая часть диска.

— Почему же вы все не выяснили? — спросила Майя.

— Пробраться к диску сможет человек гибкий, спортивный и… — Ламброзо похлопал себя по брюху, — …куда как менее упитанный. Придется плыть под водой, понадобится водолазное снаряжение. И надо быть храбрецом — там все очень неустойчиво.

Некоторое время оба хранили молчание. Потом Майя отпила вина и спросила:

— Предположим, я куплю необходимое снаряжение. Что дальше?

— Видите ли, снаряжение — не проблема. Вы дочь моего друга, и я охотно помогу, но обещайте: как только станет опасно, вы сразу вернетесь.

Майя хотела сказать: «Арлекины не дают обещаний», однако она это правило уже нарушила — с Габриелем.

— Постараюсь быть осторожной, Симон. Большего обещать не могу.

Смяв салфетку, оценщик бросил ее на стол.

— Моему желудку не нравится эта затея. Дурной знак.

— А я что-то проголодалась. Где наш официант?

34

Майя и Симон Ламброзо встретились следующим вечером у Пантеона. Майя принесла две парусиновые сумки со снаряжением, которое купила днем в магазине для дайверов, а Ламброзо приобрел большой аккумуляторный фонарь. По площади гуляли туристы с мороженым в руках. Взглянув на них, Ламброзо улыбнулся: