Селия Фридман - Восход черного солнца

Дэмьен мрачно кивнул.

Таррант повернулся к Сензи и впился взглядом в его рану. Медленно и беззвучно зашевелились его губы - неужели заклятие? Дэмьен приготовился Творить, по его спине пробежал легкий холодок, но священник не остановился, активируя ключ Зрения.

Осторожно. Одним словом, одной лишь мыслью; у него не было никакого желания брать Фэа Леса больше, чем это необходимо. Отчужденность встала перед ним непроницаемой ледяной стеною; он направил мысль сквозь нее и быстро пронзил. Стена подалась, хотя холод ее проник в самое сердце Дэмьена. А его Зрение...

Оно было не таким, как прежде. Может, от того, что и Фэа здесь другое, чуждое? Темно-фиолетовые потоки силы охватывали ложе, струились по витым опорам, подобно огромной змее, и скрывали под собою тело Сензи. Дэмьен подавил желание Изгнать их. Хотя всеми фибрами души он чувствовал, что это облако призвано разрушать и поглощать, последние слова Охотника эхом отдавались в его голове: "Вмешайся, и это будет стоить жизни твоему другу".

И более зловещее обещание: "Ты поверишь мне... потому что тебе придется это сделать".

"Будь ты проклят, Владетель Меренты!"

Он наблюдал, как ручьи Фэа растворяются, образуя плотный фиолетовый туман, окутывавший тело Сензи. Дэмьену почудилось в нем какое-то движение, и он обострил свое восприятие, чтобы рассмотреть получше. И застыл в ужасе от Увиденного. На самом деле облако было не облаком, а мириадами созданий, настолько крошечных, что увидеть их, не прибегая к Фэа, было невозможно. Похожие на червей, голодные, они рыскали по телу Сензи в поисках пор, чтобы проникнуть внутрь. Они протискивались в каждую щелку, и снаружи виднелись только дергающиеся из стороны в сторону хвосты, исчезающие по мере продвижения вглубь. Еще Дэмьен заметил блеск зубов и вспомнил тварей, пожравших их лошадь. Эти были такие же, только гораздо меньшего размера. Священник боролся с подступающим отвращением. Если бы он мог Исцелять... Нет! Таррант хорошо дал это понять.

А существа были уже под кожей мага, прогрызаясь к артериям. Там, где сосуды не прятались глубоко, можно было видеть, где они движутся, - по коже пробегала дрожь. В теле Сензи сновали уже тысячи и тысячи хищников. Они окрашивали его кровь в темно-фиолетовый цвет, прогрызая дорогу для следующих тварей. Казалось, плоть больного сияет от наполнивших ее фиолетовых потоков. Дэмьен взглянул на рану и увидел, что там удобно устроилась самая большая гадина, поглощавшая разлагающуюся плоть. В горле священника встал плотный ком, и ему потребовалось большое усилие, чтобы сдержать рвоту. Дэмьену приходилось наблюдать и более кошмарные картины, но не при таких обстоятельствах: смотреть, как эти твари пожирают твоего товарища, не в силах что-либо предпринять. Неожиданно в нем поднялась такая ненависть к Тарранту, что перекрыла даже его отвращение к этому нечестивцу. Происходившее только усиливало его подозрение, что Охотник развлекается его безвыходным положением, смакуя триумф над поверженным служителем своей Церкви.

Но в это время облако, повисшее над Сензи, стало рассеиваться. Туман, теперь черный, вытекал из его вен, как кровь. Там, где его касался свет камина, раздавалось шипение и мельчайшие твари судорожно корчились на полу. Таррант произнес заклятие Изгнания, и все исчезло - не постепенно рассеиваясь, а мгновенно, будто воля Охотника не желала промедления.

Дэмьен глянул на рану и увидел алую незараженную кровь, сочащуюся из тканей. Пожиратели мертвечины исчезли или стали невидимы, и у него не было ни малейшего желания их искать. Он поднял глаза на Охотника и поразился его лицу, побледневшему от боли, как будто Исцеляя Сензи, он сам пострадал.

- Теперь жар, - прошептал Таррант и протянул руку вперед, ладонью вверх. Из нее поднялось странное сияние, холодный серебристый свет, озаряющий все вокруг и отдающий жаром, как настоящее пламя. - Холодный огонь, - пробормотал он и смял свет в руке, как комок глины, превращая его в настоящее пламя. Неожиданно оно вспыхнуло так, словно сама ладонь загорелась, но жара не было, и кожа его еле светилась. Дэмьен ощутил, как огонь потянулся к нему, желая сжечь, и торопливо возвел защитный барьер.

- Такой же неустойчивый, как настоящий огонь, - произнес Таррант, - и такой же опасный.

Он поднес ладонь к ране, и пламя стекло по руке, как вода. Когда огонь коснулся тела, Сензи вскрикнул - от боли, ужаса и беспомощности. Дэмьен бросился вперед и схватил друга за плечи, не столько чтобы удержать, сколько дать почувствовать, что он рядом. Под пальцами священник ощущал струящийся холодный огонь Тарранта, быстро поглощающий жар лихорадки. Когда же через сонные артерии он проник в мозг, Сензи сжался, пронзительно закричал и тут же обмяк. Дэмьен резко повернулся к Охотнику, который удовлетворенно разглядывал свою работу.

- Сейчас он заснет, - сообщил Таррант. - Я очистил рану, как смог. Настоящее Исцеление мне недоступно - оно убило бы меня, но в данном случае холодный огонь - вполне адекватная замена. Его лихорадка прошла и больше не вернется. Нужно получше заживить рану, но чарами жизни я уже не владею. Оставляю это тебе.

Дэмьен хотел что-то сказать, но вдруг раздался удар гонга. Отвечая на его безмолвный вопрос, Таррант произнес:

- Рассвет. У меня есть кое-какие дела, прежде чем замок закроют на день. - Он вынул из кармана маленький ключик и протянул его Дэмьену. - От окна. - Немного помолчал. - Думаю, ты понимаешь, что вам не разрешается гулять по крепости в дневное время. Пока не разрешается.

Усталость последних дней навалилась на Дэмьена, у него даже не было сил возражать.

- Что с Сиани?

- Завтра ночью. Обещаю... Я прослежу, чтобы вам принесли что-нибудь поесть. - Он осмотрел священника и прищурился: - И проводили в ванную. К этой комнате примыкает еще одна, со всеми удобствами. Можете свободно пользоваться. Двери на лестницу будут заперты до заката, открывать их будут только мои слуги. Я знаю, что ты легко можешь справиться с моими слугами, если захочешь. И если осмелишься оставить своего друга здесь одного... - В голосе Охотника прозвучала нескрываемая угроза. - К тому же леди еще у меня, не так ли? Что ж, это должно подтолкнуть тебя к сотрудничеству. - Он кивнул в сторону Сензи. - Проследи, чтобы он полежал под солнцем. Оно рассеет остатки моих чар в его крови. До этого лучше не начинай Исцелять. - Прозвучал еще один удар гонга, уже глуше. - Прошу прощения...

И Охотник вышел из комнаты. Вероятно, на обратной стороне двери был засов, потому что Дэмьен не услышал щелчка замка. Священник повернулся к окну и наконец позволил себе расслабиться. Тут же на него навалились усталость, голод и чувство глухой безнадежности, накопившиеся за это время. Он попытался сосчитать, сколько времени прошло с тех пор, как он очнулся на Морготе, но не смог. Казалось, минули месяцы или годы, или же они не въехали в Лес только этим вечером, а находились в нем всегда, борясь с голодом, страхами, извечной темнотой и силой его Фэа...