Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 23

— Вы поняли, что он сказал? Меня не будет в составе следующей экспедиции! Но почему? Неужели я умру раньше, чем она состоится? — сказал Биллман.

Так как никто не мог ответить ему и никому не хотелось обсуждать это сейчас, Андерсон вновь включил диктофон.

— Состоится еще одна экспедиция. Ее отправят в район Мессопотамии в 3500 год до нашей эры. Будут запланированы и другие, но ни одна из них не осуществится. Почему — не знаю. Я их ждал, но напрасно. Может быть, они погибли в какой-то катастрофе? Мне это неизвестно, да и вы, я думаю, не узнаете, пока это не случится.

Здесь находятся собранные мною коллекции. Как вам известно, не будь меня, никогда бы не было нашей экспедиции. И все же я многим обязан людям, которые дали мне возможность жить в экологически чистом мире. Я могу себе представить, что означают для вас собранные мною сведения. Поэтому из тысячелетия в тысячелетие я собирал материал и делал записи. Здесь, по меньшей мере, сто тысяч фотографий. В свое время я захватил достаточно пленок. Вы обнаружите снимки — частью сделанные тайно — подлинного исторического Геркулеса (это я), Навуходоносора, легендарного Моисея (не я), Юлия Цезаря, Шекспира, Эрика Рыжего, которого я фотографировал из кустов, прождав шесть месяцев, когда он приплывет в Исландию. Вы найдете фотоальбом исторической Одиссеи, снимки подлинной Трои, первого фараона, первых императоров Китая, Марко Поло. Есть здесь также фотографии Иисуса, Гаутамы, Мухаммеда, Саладина, Беовульфа, групповой снимок подлинных основателей Рима. К моему великому разочарованию, ни Ромул, ни Рем в действительности не существовали. Я мог бы продолжать, но вы и так все увидите. Мне довелось быть капитаном торгового корабля и поддерживать армию ахейцев, у Гомера можно найти упоминание обо мне, хотя и не совсем в роли купца. Но тогда я стоял в стороне от сражений, как, впрочем, и от большинства сражений позднее. Я принял решение жить подальше от людей, если хочу протянуть подольше. В дикой Африке, например, я провел в общей сложности тысячу лет, другую тысячу — в Азии, третью — в Америке доколумбовых времен. Но порой тоска по городам становилась сильнее желания быть отшельником, и тогда я отправлялся в далекие и весьма увлекательные путешествия. И потом, разве следить за развитием цивилизации — не долг ученого? Египет и ближний Восток, Бирма, долины Инда и Желтой реки, древний Крит и Греция, все это маршруты моих экспедиций. Я даже был Кетцалькоатлем. Подробности этой истории вы также обнаружите в моих записях. Я всюду побывал десятки раз и видел все, что только в состоянии увидеть человек. Я был первым, кто ступил на остров Таити. Появившись там во второй раз, я построил за неделю первый флот полинезийцев (смотрите дневники). Я много раз женился и стал отцом многих детей. Должен заметить, что огромное количество людей, живших с пятитысячного года до нашей эры мои потомки. Я многократно становился собственным предком… Говорить об этом можно бесконечно. И потом, в мире скопилось столько тайн, разгадки на которые, я полагаю, вам были бы отнюдь небезынтересны. Например, я был на «Марии Целесте»… Но сейчас я думаю о другом. Я буду сидеть под этой скалой, когда решится, останусь ли я жить. А если нет? Что случится тогда? Думаю, вы, исследователи, прочтете газетные заметки и узнаете, было ли обнаружено под этим выступом тело брюнета с серыми глазами, ростом шесть футов три дюйма. Если этого не случится, значит, я просто исчез, или от меня остался один скелет, или меня утащил какой-то пожиратель трупов.

Вариантов достаточно. Каков бы ни был итог, я благодарен, что жил так, как не жил никто.

А теперь о вас, Речел. Вы будете включены в состав мессопотамской экспедиции и выйдете замуж в стране халдеев. За меня. Когда настанет пора возвращаться, вы решите остаться. И будете известны как жена Фарры. И именно вы родите Авраама. Я говорю вам об этом потому, что время вновь разлучит нас. Вы никогда не получите эликсир, так как я не смогу его приготовить. Вы умрете. Я говорю это на тот случай, если вам захочется изменить ход событий. Если же вы решите не участвовать в экспедиции, произойдет нечто, противоречащее моим знаниям о том, что уже произошло. Возможно ли это? Не знаю. Но я полюблю вас, Речел, и вы станете прародительницей Моисея и царя Давида, и, конечно, самой себя, и меня. Но, может быть, вы этого не захотите? Увидим. А пока — вот вам моя коллекция. Тайны умерших веков, искусства, которым суждено было исчезнуть навсегда, знания, которых человечеству предстояло лишиться. Последний дар времени. Прощайте, друзья! Привет, Речел. Может быть…

Голос Джона перестал звучать и послышался неясный шум.

Речел плакала.

Но это были счастливые слезы.

ЭПИЛОГ

В том месте, которое было когда-то известно под названием Майами, Флорида, в той стране, которая была когда-то известна под названием Соединенных Штатов Америки, праздновали двухсотлетие старейшего гражданина.

Миссис Реноун Чиликин была также старейшей жительницей всей Земли, и поэтому фестивали в ее честь проводились по всей планете.

Прелестной мулатке очень повезло. Она родилась в 1940 году и благодаря удачной наследственности, ежедневным упражнениям и отказу от наркотиков, в том числе от табака и алкоголя, дожила до 2073 года. В этом году процесс омоложения, разработанный учеными Всемирного Университета, стал достоянием общественности. Первой, кто воспользовался плодами этого научного чуда, была, разумеется, миссис Чиликин. И сейчас, не став жертвой несчастного случая, самоубийства или убийства, она стала старейшим человеком на Земле.

Неподалеку сидел в своем пузыре и смотрел на фестиваль высокий элегантный черноволосый мужчина с серыми глазами. Он улыбался чему-то, о чем, казалось, знал лишь он один. Этому человеку было 14466 лет.

Поднявшись, он налил в стакан порцию шотландского виски, плеснул содовой и выпил молча в честь миссис Чиликин. Затем он налил двойную порцию виски — дневной лимит — и поднял стакан, вспоминая всех тех, кого он знал прежде и кого уже не было на свете. Он часто думал о Речел женщине, которая сначала была женой человека по фамилии Силверстейн, а после стала его женой.

С грустью подумалось ему о том, что Речел была бы жива сегодня, не отправься она в путешествие на корабле «Г.Дж. Уэллс-1».

Впрочем, сожалеть не имело смысла: не окажись Рычал в прошлом, сейчас на этом свете не было бы многих, в том числе и Джона Грибердсона. Да и сама Речел не могла бы родиться. Мысли его вернулись в 1872 год нашей эры, во Францию, когда он сидел под выступом скалы. И ждал, чем решится его судьба. Отец вел свой дневник необычайно тщательно. В нем был отмечен даже тот момент, когда он зачал сына.