Юрий Брайдер - Особый отдел и око дьявола

Страшков разлил спирт по мензуркам и сказал:

— За упокой души нашего многоуважаемого старосты!

Такой тост поддержал бы и ярый трезвенник, к числу которых Цимбаларь, как известно, не относился. Закусывая, от отдавал предпочтение знакомым сортам сыра — твёрдым, желтоватым и дырчатым, а мягкие, синие и покрытые плесенью игнорировал. Страшков, наоборот, налегал на экзотику.

Вскоре выяснилось, что согласно народным обычаям следует в обязательном порядке выпить три рюмки, то бишь мензурки, а уж потом действовать по обстановке. Такая система в общем-то устраивала Цимбаларя, надеявшегося, что алкоголь развяжет Страшкову язык.

Опрокинув очередную мензурку, он как бы между делом поинтересовался:

— Ну и какое впечатление произвело на вас вчерашнее видение?

— Видение? Ну да, ну да... — Страшков понимающе закивал. — У меня от волнения всегда рябит перед глазами. Наверное, давление скачет. Кстати, спирт — прекрасное средство борьбы с внезапным повышением давления. Если почувствуете головокружение, тошноту, слабость и другие симптомы приближающегося инфаркта, немедленно примите пятьдесят грамм спирта, а когда такой возможности нет режьте вену на руке. Сразу полегчает.

— Какие-то у вас методы варварские, — заметил Цимбаларь.

— Зато действенные. Я в студенческие годы подрабатывал санитаром на «Скорой помощи». Следовательно, вопросом владею. А что касается кровопускания, то оно считалось весьма эффективным методом лечения вплоть до конца девятнадцатого века. Давайте-ка ещё по чуть-чуть...

— Вы знаете, я больше не могу, — Цимбаларь был вынужден сдаться. — Дел ещё много, да и в похоронах нужно поучаствовать... Вы тоже там будете?

— Если только успею внести закваску в новую порцию «Чеддера».

— Вы уж постарайтесь... А я опять про видение. Очень уж оно меня заинтересовало. Это ведь не только у вас одних перед глазами рябило. Это на всех присутствующих наваждение нашло. Неужели вы не поняли?

— Ну да, ну да... Есть такая наука — массовая психология, изучающая закономерность поведения больших человеческих скоплений. Так вот, выяснилось, что внушаемость людей напрямую зависит от численности толпы. Тысячу человек уговорить гораздо проще, чем, скажем, дюжину. Люди как бы генерируют свои собственные эмоции на окружающих, тем самым многократно увеличивая воздействие, которое оказывает на аудиторию оратор, проповедник или обыкновенный заводила. Все харизматические вожди двадцатого века, начиная от Троцкого и кончая Гитлером, умели использовать этот эффект в своих целях. Одни сознательно, другие интуитивно... Вчера имел место схожий феномен. Истерия одного человека перекинулась на всех окружающих и заставила их действовать в едином порыве. Несколько минут все мы были в плену некой яркой иллюзии, не имевшей к происходящему никакого отношения... Я где-то читал, что во время Первой мировой войны роты и батальоны, ходившие в атаку, посещало общее видение. Будто бы небо над окопами противника разверзлось и оттуда нисходит губительный пламень или что архангел Михаил держит перед атакующими цепями свой неуязвимый щит... Впоследствии атеистическое воспитание вытравило из людей надежду на покровительство высших сил, но наши отцы и деды зачастую верили, что геройские образы Сталина, Ворошилова и Будённого незримо сопровождают их в бою.

— Значит, вы утверждаете, что это был лишь массовый психоз, — с сомнением произнёс Цимбаларь. — Честно сказать, верится с трудом. Психозы не бывают такими детальными и... как бы это лучше сказать... внутренне непротиворечивыми. А кроме того, это явление имеет перманентный характер, раз за разом повторяясь в самых разных видах.

— На моё счастье, я редко бываю в ситуациях, заставляющих людей сбиваться в толпу, — извиняющим тоном произнёс Страшков. — Поэтому не считаю себя большим знатоком того, что вы упорно называете видениями. Вам бы лучше обратиться к священнику. Всякие чудеса — это по его части.

— Наверное, я так и поступлю, — сказал Цимбаларь. — А вам спасибо за угощение и содержательную беседу.

Отца Никиту Цимбаларь застал в жилой избе, находившейся на территории храма. Держа в руках иголку, он чинил что-то в своём пышном и сложном церковном облачении, а матушка — бесцветная тощая женщина — в это время гладила чугунным утюгом его суконный подризник, похожий на старинный кафтан.

Когда обмен взаимными приветствиями завершился, он сказал совершенно обычным голосом, лишённым какой-либо напускной скорби:

— Вот, собираюсь проводить в последний путь нашего старосту. В здешнем климате, сами понимаете, это занятие небезопасное. Можно не только ангину, но и воспаление лёгких подхватить. Каково на таком морозе петь псалмы да читать молитвы! Хорошо ещё, что плакальщицы выручают.

— Хочу, батюшка, поблагодарить вас за вчерашнее, — прочувствованным голосом произнёс Цимбаларь. — Ведь вы, прямо скажем, спасли мне жизнь.

— Я служу богу, который есть не только любовь, но и истина, — ответил отец Никита. — Спасая вас, я тем самым выполнял свой долг. И моё служение было замечено. Не прошло и часа, как вы сами спасли от страшной смерти невинное дитя. Это знак свыше.

— Служа закону, я тоже выполнял свой долг, — сказал Цимбаларь. — Так уж случилось, что помыслы божьи и дела земные вчера совпали.

— Но божьему слуге добрые поступки даются значительно проще, — отец Никита еле заметно улыбнулся. — Они не порождают никаких задних мыслей. А слуга закона должен сейчас испытывать двойственное чувство. С одной стороны, благодарность, в искренности которой я ничуть не сомневаюсь, а с другой — недоумение, граничащее с подозрением. Какого, спрашивается, рожна батюшка провёл вчера целый час на морозе, созерцая унылый деревенский пейзаж? Ну как, я угадал?

— Честно сказать, такая мыслишка у меня промелькнула, — признался Цимбаларь. — Но сугубо машинально.

— А я, в свою очередь, честно признаюсь вам в грехе, которым страдаю с юных лет. Этот грех, в просторечии называемый табакокурением, и выгнал меня вчера из-под сводов божьего храма на улицу. Скурив в несколько приёмов три или четыре сигареты, я невольно стал очевидцем всей этой загадочной возни, происходившей возле опорного пункта.

— Вы меня несколько разочаровали, — вздохнул Цимбаларь. — Теперь я буду обязан своим спасением не только богу, но и табачной фабрике, выпустившей эти сигареты.

— Не забывайте, что всё в мире происходит по воле Создателя. Он умеет употребить во благо самые недостойные творения человеческого ума и рук... Я, например, решился познакомиться со своей матушкой только потому, что в тот вечер был слегка под мухой. Так грех бражничества привёл к благим результатам.