Евгений Гаркушев - Великий поход

– Лишил я вас работы, Лонгченпа? Дирижабля ведь больше нет.

– Дирижабля теперь нет, – на хорошем русском ответил непалец. – Работа есть. Теперь куплю для госпожи Тизенберге новый дирижабль. Не грузовой, а скоростной. Ваше предложение поступило очень кстати. Вы, наверное, тоже собираетесь строить ферму где-нибудь поблизости? Не нужен пилот?

– Сейчас – вряд ли. Может быть, когда-нибудь. Трудно построить ферму?

– Построить – никаких проблем. Долго сооружали реактор, возили землю. А возвести дома и проложить водопровод было делом двух месяцев, – ответил Йеши.

– Рядом с реактором стоит большой дом. В нем жили строители? – наудачу спросил я.

– Это вам расскажет хозяйка, – опустил глаза Йеши.

Госпожа Тизенберге тем временем притушила в гостиной свет и включила голографический проектор. В полутьме заискрились вечерние платья и модные блузки, засверкали лаком туфли – все из парижских бутиков. Цены были указаны во франках и в долларах. Они впечатляли не меньше, чем сами платья.

Спустя несколько минут дамы окончательно определились с заказом. Свет вновь загорелся ярче, картинки далекой жизни растаяли в воздухе.

– Ты стал беднее на две тысячи юаней, – сказала мне Мила. – Обидно, что половина – за скоростную доставку.

– – Нет-нет. Расходы – за мой счет, – объявила Элиночка. – И еще, Даниил… Я прекрасно понимаю, Что ваше предложение было слишком щедрым. Получается, что я наживаюсь на вашей нужде. Позвольте мне вернуть вам тридцать тысяч.

Хорошие люди живут в Тибете! И благородный Чампа, и странная, но все же милая Элиночка…

– Нет, госпожа Тизенберге. Слово сказано, дело сделано. Торговаться не будем. Несколько необременительных просьб. Прикажите сейчас же начать заправку топливного бака. Вряд ли вы держите его наполненным под завязку, имея рабочий реактор. – Лонгченпа, займись, – приказала Элиночка.

Непалец поклонился и вышел. Интересно, пойдет переодеваться или будет подсоединять к реактору трубки в костюме? Работа не пыльная, но и не совсем конторская…

– Прошу вас также не производить перерегистрацию дирижабля в течение нескольких дней. Мы с Милой хотели побывать в Лхасе, оттуда слетать в Катманду. Гораздо проще делать это с местной регистрацией цепеллина.

– Хорошо, – кивнула Элина, но тут же задумалась. – А если вы врежетесь куда-то?

– Или соберемся совершить террористический акт? – поставил я вопрос более прямо. – К вам претензий не возникнет. Факт продажи зафиксирован. Перерегистрацию допустимо отложить на несколько дней. Это полностью законно.

– Но вы ведь не собираетесь никого взрывать? – с надеждой спросила госпожа Тизенберге.

– Даже в мыслях нет. Просто не хотим, чтобы нам мешали. Мы очень торопимся.

– Все это не стоит тридцати тысяч… Хотя и семьдесят тысяч юаней за старый дирижабль – завышенная цена.

– Пусть так. Считайте это капризом богатого русского.

– Да, ваши соотечественники славятся широкой натурой…

– Еще один вопрос: кто жил в бараке по соседству с реактором? – спросил я, внимательно наблюдая за реакцией Элиночки.

Хозяйка осталась совершенно спокойна.

– Геолого-этнографическая экспедиция, – просто ответила она.

– Геолого-этнографическая? – не поверил я своим ушам. – Что это за гибрид ежа с ужом?

– В экспедиции были и геологи, и этнографы, – пояснила госпожа Тизенберге. – Геологи лазили по горам со своими инструментами, этнографы вели беседы с местными жителями, записывали сказания… Не знаю точно, что они разузнали, – мои крестьяне их не интересовали, как ни странно. Хотя тот же Йеши живет здесь с рождения, знает много о мифологии Тибета.

– А барак вы строили специально для них? Или он для сезонных рабочих?

Элиночка пристально взглянула на меня. На лице ее отражались сложные чувства.

– Не совсем понимаю ваш интерес, Даниил. Такое впечатление, что вы меня в чем-то подозреваете.

– Отнюдь. Просто мне занятно – такие уютные домики для рабочих на берегу озера… И этот мрачноватый барак… Мы с Милой поспорили, для каких целей он служит.

– И что думает Мила?

– Полагаю, в нем жили рабочие, когда ферма только строилась, – не растерялась девушка. – Потом дом просто не стали сносить.

– Считаю, что он используется и сейчас и предназначен для сезонных рабочих, – заявил я.

– Вы оба ошиблись, – усмехнулась Элиночка. – Так что спор выиграла я. Но поскольку ставок я не знаю, в выигрыше не останусь, как ни жаль…

– Так что это за странный дом? – спросила Мила.

– Он даже не принадлежит мне, – неожиданно заявила Элина. – Думаете, я потерпела бы такое убожество на своей земле? Правительством Китая передо мной было поставлено условие – содержать общественное здание, разрешать останавливаться в нем государственным служащим и военным, в случае необходимости, снабжать их энергией и съестными припасами по средним расценкам. Согласившись на это, я без труда получила и землю, и разрешение на установку реактора… Имею налоговые льготы. К тому же такое соседство – неплохая защита. Бандиты боятся связываться с государством и его служащими.

– Понятно, – кивнул я. – Теперь мне много стало ясно. Мы узнали то, что я, в общем-то, и не хотел знать.

Элиночка поняла мои слова по-своему.

– Да, страшных тайн в моем поместье нет!

– Но вокруг их достаточно…

– Совсем темно! Пора ужинать, – предложила хозяйка. – Пойдемте в столовую! А через час-другой, думаю, прибудет капсула с заказом.

– Будет очень весело вылавливать ее из озера, – Через силу улыбнулся я. – Теперь ясно, зачем вам шлюпка!

Добродушная Элиночка даже не поняла, что ее поместье стало шпионской резиденцией. Точнее, выездной штаб-квартирой китайской контрразведки. Не вызывая особых подозрений, «геологи» и «этнографы» вовсю следили за монастырем в Мендонг-Гомпа Неделю или две назад они узнали все, что хотели. Программа была свернута. Люди эвакуированы. Может быть, руководители проекта опасались, что после атаки на монастырь будут предприняты ответные шаги?

Но монахи не стали воевать. Они проявили истинное смирение. Не вполне понятное мне.

Свист падающего с большой высоты тела за окном и писк лэптопа в соседней комнате сообщил нам, что заказ прибыл. Элиночка достала из шкафа рамку пеленгатора, мы взяли мощные электрические фонари и отправились к озеру.

Впрочем, ни фонари, ни пеленгатор не понадобились. Слегка светящаяся капсула с заказом из Парижа качалась на легкой зыби озера метрах в двадцати от причала шлюпки.

Алюминиевый контейнер было не так просто выудить из воды. Гладкий мокрый шар выскальзывал из рук. Да и размеров он оказался приличных. Не думаю, что девушки заказали столько платьев. Видимо, размер контейнера был стандартным. И рассчитывался таким образом, чтобы при любом содержимом общая плотность контейнера не превосходила плотность воды – то есть чтобы он мог плавать.