Евгений Гаркушев - Великий поход
Подмигнув Миле, я широко улыбнулся Элиночке.
– Продайте нам дирижабль!
– Что? – не поверила своим ушам госпожа Тизенберге.
– Я бы хотел купить ваш дирижабль.
– Да с какой стати? – возмутилась Элиночка. – Вы что, решили, что я торгую подержанными дирижаблями? Что за глупость, Даниил! Он мне нужен самой.
– Вы купите себе новый. – Я продолжал широко улыбаться.
Элина фыркнула, смерила меня гневным взглядом, приказала:
– Перестаньте грести!
– Почему?
– Я вам не доверяю. Может, вы бандиты? Втираетесь ко мне в доверие, а сами собираетесь утопить в озере? И зачем я поехала с вами кататься?
– Вы сами предложили.
– Я-то предложила. Но вы что-то перестали внушать мне доверие.
– Не беспокойтесь, мы вовсе не бандиты! Ваши опасения напрасны!
– Я не боюсь, а разумно опасаюсь. Вы выглядели такими приличными людьми…
– Мы и есть порядочные люди.
Команду Элиночки я выполнил, бросив весла и позорно положив руки перед собой. Тем более, мы и так Достаточно далеко отплыли от берега. Места вокруг расстилались живописные. Фонарь бы, удочку – и можно сидеть в лодке всю ночь, любуясь на звезды и таская привлеченную светом рыбу… Если в этой холодной воде, конечно, водится рыба.
– Так я не поняла – зачем вам дирижабль, почему вы хотите купить его у меня, сколько намерены платить? Странно это – заявляетесь на потрепанно мотоцикле, делаете странные предложения… Или вы коммивояжеры новой закалки? Решили нажиться на моем дирижабле?
Я покачал головой.
– Мы не хотим заработать. Просто нам нужен дирижабль. За сколько вы его покупали?
– За шестьдесят тысяч юаней. Он был уже не новый – не хочу вас обманывать. Хотя все равно я ведь не буду его продавать! Красная цена ему – сорок тысяч, а зачем мне сорок тысяч, если я не буду иметь дирижабля? За сорок тысяч можно купить только барахло, зачем я буду менять свое барахло на чужое?
– А сколько стоит новый дирижабль?
– Тысяч восемьдесят – девяносто. Хороший – сто. Вам не потянуть, к сожалению. Но это не значит, что я продам вам свой дирижабль! Доедете до Лхасы, найдете там что-нибудь подходящее. В Лхасе очень приличный рынок транспорта. Даже за двадцать тысяч можно приобрести какой-нибудь одномоторный цепеллин.
На этот раз Мила подмигнула мне. Пожалуй, ей было интересно посмотреть, что сейчас будет. Только она сама не совсем верила в мою платежеспособность.
Ударить лицом в грязь перед девушкой я не мог. Пусть это будет стоить мне лишних десять-двадцать тысяч юаней, но я назову круглую сумму, а не буду торговаться.
– Вы получите сто тысяч. Если мы сможем забрать дирижабль завтра или послезавтра, без оформления документов. Надеюсь также, вы полностью заправите топливный бак водородом.
Госпожа Тизенберге застыла.
– Сто тысяч? Наличными?
– Нет, по карточке. На ваш счет.
– Вы аферисты, – кивнула она. – Впрочем, если бы вы платили наличными, дело обстояло бы еще хуже. Не люблю фальшивомонетчиков.
Я покачал головой.
– Напрасно вы нас обижаете. Я переведу деньги ваш счет сразу, как только мы окажемся у вашего компьютера. Без обязательств с вашей стороны. Потому что я вам верю.
– У моего компьютера… – задумчиво проговорила Элиночка. – А почему у вас нет своего компьютера? Ууса? Имплантов, в конце концов?
– У меня есть импланты, – ответила Мила. – Уус я разбила.
– А у меня аллергия на импланты, – ответил я. – Организм их отторгает. Мы воспользуемся вашим компьютером, и после вы сможете связаться со своим юристом, бухгалтером – с кем угодно. Не сомневаюсь в том, что юрист у вас есть.
– Да, в Риге, – кивнула госпожа Тизенберге. – Все еще в Риге. Хотя тоже мечтает бежать от цивилизации… Что ж, гребите назад. Посмотрим, не разыгрываете ли вы меня. Если разыгрываете – мы вместе посмеемся.
На обратном пути Элина помалкивала. Видимо, Усиленно размышляла над моим предложением.
– Кстати, на дирижабле найдется место для мотоцикла? – спросил я. – Мне бы не хотелось оставлять его здесь.
– Найдется. Там и небольшой автомобиль поместится. Но автомобиль я бы вам возить не советовала.
Ага! Похоже, Элиночка уже мысленно рассталась со своим дирижаблем. Что ж, я умею убеждать. А деньги умеют делать это еще успешнее.
Около дома госпожа Тизенберге попросила:
– Погуляйте еще немного. Я должна переговорить с юристом. Как все сделать наилучшим образом. Не то чтобы я вам не доверяла…
– Конечно! Вы непременно должны быть уверены в чистоте сделки.
– Можете бродить где вам вздумается. Жду вас через час. Дирижабль смотреть сейчас не стоит – легко сорваться с вышки…
Хозяйка старалась быть вежливой. Европейская основательность и уважение к людям, готовым запросто выложить сто тысяч, пусть и юаней, боролась с настороженностью жительницы глухих мест по отношению к любым странным предложениям.
– Мы погуляем, посмотрим поля, – улыбнулся я. – Нам интересно, что вы выращиваете.
Элиночка скрылась в доме, а Мила фыркнула:
– Больно меня волнует, что они выращивают. Я всегда терпеть не могла сельское хозяйство. А меня в детстве заставляли возиться на клумбе. Думали, что общение с природой пойдет мне на пользу.
– Клумба – пустяк, – заметил я. – Мы вот пололи подсолнухи под жгучим солнцем. Ряды – по два километра… Но это не заставило меня возненавидеть растения, подсолнечное масло и крестьянский труд.
– Когда ты рос, еще не изобрели культиваторы и гербициды?
– Изобрели. Но культиваторами можно полоть сорняки только между рядами. А гербициды не слишком полезны для здоровья. Нас приучали к труду.
Стоящее на холме поместье оказалось больше, чем виделось сверху, с дороги. В частности, с дороги мы не заметили заглубленный в землю реактор, вполне приличной мощности для не самой крупной сельскохозяйственной фермы. Теперь было ясно, что в горячей воде у хозяйки недостатка нет и экономить ее совсем ни к чему. Просто после посещения деревни неподалеку от Мендонг-Гомпа и ночи в гостях у Чампы я был готов поверить, что и здесь котел топят углем.
Элиночка могла зарабатывать неплохие деньги даже на водороде. А может, теперь и будет зарабатывать. Прежде водородное топливо для нужд окрестных деревень производили, используя реактор монастыря. Теперь монополия перейдет к экстравагантной латышке.
Сразу за реактором возвышалась длинная низкая постройка с маленькими окошками вверху. Конюшня? Нет, здание слишком велико… Общежитие для рабочих? Но почему тогда ни в одном окошке не горит свет? И для кого предназначены несколько маленьких домиков неподалеку от главного здания? Может быть, здесь живут сезонные рабочие? Но для того чтобы обработать несколько небольших полей, не нужно дополнительных сил…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});