Сборник Забытой Фантастики №3 - Эдвин Балмер
Подошел электрик, чтобы доложить о готовности моторной лодки. Он шагнул вперед, чтобы поднять животное. Но пес отступил, зарычал, оскалил зубы и молниеносно бросился на человека.
– Забавно, – заметил капитан Томпсон, – он всегда, казалось, любил тебя почти так же сильно, как Питера.
В его спокойных голубых глазах, когда он устремил их на электрика, мелькнуло холодное подозрение.
Тогда один из других мужчин протянул руку, и животное без страха подчинилось тому, что его подняли и понесли к лодке вслед за его потерявшим сознание хозяином. Гудвин и Барри, в скудной одежде, которую они накинули в коттедже, стояли и смотрели, как лодка отчалила от маленькой пристани и направилась к материку.
– Я думаю, – начал детектив, – что наш друг Джим, вероятно, знает больше о том, как был ранен Старый Питер, чем кто-либо другой здесь. Томпсон тоже так думает. Вы обратили внимание на его замечание о том, что собака всегда, казалось, любила Элстона раньше?
Гудвин кивнул.
– Очевидно, старик был избит кем-то, кто впоследствии ударил или пнул собаку, – ответил он. – Учитывая то, что мы услышали вчера по радио, кто более вероятен, чем Элстон? Он подготавливался к сегодняшнему вечеру, на мой взгляд. Во всяком случае, доказать это будет нетрудно. Тот, кто держал в руках бутылку, без сомнения, оставил свои отпечатки пальцев, и если комната для экспериментов открыта, я могу быстро их сфотографировать.
Он взял бутылку и исчез в здании, а Барри последовал за ним по пятам.
У одного из лабораторных столов Гудвин остановился, быстро пробежал глазами по бутылкам и взял одну с надписью “Алюминиевая пыль”. Барри молча наблюдал, как ученый посыпает бутылку порошком. Это была знакомая ему процедура, которая придавала рельефность жирным отпечаткам пальцев, оставленным на предмете. Гудвин тщательно разгладил алюминиевую пыль мягкой щеткой и критически осмотрел появившиеся завитки и петли.
– Хорошо, что этот парень сначала поднял бутылку за корпус, а не за горлышко, – прокомментировал он. – Это дает нам идеальный набор отпечатков. Теперь мы пойдем в фотолабораторию и сфотографируем их.
– Фотолаборатория, – повторил Барри. – Я думал, что в фотографии важен свет, а не темнота.
– Не в данном случае, – ответил ученый, беря со стола капитана Томпсона неэкспонированную пленку. – Пойдем.
Он повел его в темную комнату в углу, включил рубиновую лампу и попросил детектива закрыть дверь.
– Теперь, – продолжал его голос, – я разворачиваю пленку и наматываю ее на корпус бутылки. Я удерживаю его на месте с помощью небольшого количества клейкой ленты сверху и снизу. Теперь мы готовы к эксперименту. Однако сначала я заворачиваю бутылку в плотную черную ткань, оставляя открытым только горлышко. Поехали!
В темноте вспыхнула спичка, которую сунули в горлышко бутылки, где она вспыхнула, горела секунду и погасла от дыхания ученого, вдуваемого в бутылку.
– Слава богу, проявитель и шприц готовы, – снова заговорил Гудвин, и в тусклых лучах рубиновой лампы Барри увидел, что он разворачивает пленку.
Несколько минут он работал в тишине, его руки пропускали рулон пленки через проявитель. Затем он поднял его, посмотрел сквозь него на лампу и вздохнул с облегчением.
– Идеальный негатив, – сказал он, опуская пленку в шприц и вытирая руки. – Видите ли, сфотографированные обычным способом, мы смогли бы получить только один или два отпечатка пальцев на каждом негативе. Для каждого отпечатка необходимо было бы переворачивать бутылку. Таким образом, пленка, обернутая вокруг бутылки, запечатлевает все отпечатки сразу и на одном негативе.
– Чудеса никогда не прекращаются, – прокомментировал Барри, когда они направились обратно в коттедж, чтобы одеться поплотнее и дождаться возвращения капитана Томпсона.
Его спутник усмехнулся.
– Друг мой, – сказал он, – ты еще ничего не видел. Если я не ошибаюсь в своих предположениях, у меня будет для тебя еще один или два трюка, прежде чем все это закончится. Вчера вечером я позвонил в свои лаборатории в Чикаго и приказал прислать мне целую коробку научных материалов.
– Как это сюда попадет? – последовал вопрос с сомнением. – Отсюда до Чикаго пятьсот миль.
– Только так он может попасть сюда вовремя, чтобы принести хоть какую-то пользу, – ответил ученый. – Самолет с коробкой вылетел из Чикаго на рассвете. Мы обнаружим, что он ждет нас вскоре после ужина на летном поле на материке. Пара часов – это все, что мне потребуется, чтобы все подготовить. Привет, а вот и Томпсон возвращается.
Старый Питер не был серьезно ранен, рассказал капитан в ответ на их вопросы, но он будет свободен от дежурства в течение нескольких дней.
– Тем временем, – добавил он, – Джим Элстон вызвался заменить его в охране лабораторного корпуса. Я подумал, что ты захочешь, чтобы у него было как можно больше свободы, если он сообщник пирата, поэтому я согласился и отправил его на день в его собственный коттедж, чтобы он отдохнул и выспался.
– Правильно сделали, – похвалил Гудвин, – это так же убирает его с моего пути. Я видел его только мгновение, когда старого Питера уносили на лодку, но, если я не плохо разбираюсь в людях, это, пожалуй, последний шанс Элстона поспать не за решеткой на какое-то время. Во всяком случае, я надеюсь, что сегодняшний вечер все покажет.
ГЛАВА IX Прибытие заговорщиков воздушным путем.
Погоня. Самолет выведен из строя
В полночь правительственный завод в Джексоне погрузился в темноту, и над ним нависла глубокая тишина, нарушаемая только журчанием и плеском вод реки, когда они скользили мимо острова.
Три фигуры бесшумно выскользнули из коттеджа капитана Томпсона, пробрались к зданию лаборатории и растворились в темноте. Если бы кто-то мог их увидеть, он бы обнаружил их распростертыми на земле, откуда они могли бы контролировать главную дверь в здание.
Так прошло десять минут. Затем до их ушей донесся приглушенный вой мощного двигателя, быстро и четко вращая свои многочисленные цилиндры. Внезапно он оборвался, раздался свист тяжелого тела, пронесшегося по воздуху над головами спрятавшейся троицы, и огромная фигура, похожая на птицу, которая парит с распростертыми крыльями, быстро сделала круг над рекой, скользнула вниз и, рассекая воду на дистанции пятидесяти ярдов, остановилась недалеко от берега острова.
Никто из троих не сдвинулся с места и не произнес ни слова. Течение несло гидросамолет, пока он мягко не ткнулся носом в берег, и на берег выпрыгнул мужчина, несколько минут возился, очевидно,
