Валентин Иванов - Энергия подвластна нам

– Но почему это называется фильтром? – спросила мужа Вера Георгиевна. – У меня со словом фильтр связано представление о процеживании…

– Здесь происходит отбор. Не все частицы нам нужны. Одни должны отойти, а другие – остаться. Приводя вещество в движение, мы получаем новое – в нужном нам виде и с новыми свойствами. Поэтому наш энергит обладает колоссальной активностью. Он перестроен. Стать энергией – его цель и наша!

Ниша в стене была закрыта очень толстым, слегка желтоватым стеклом. Внутри, на прозрачных полках, лежали куски тёмного металла разнообразной формы. Алексей Фёдорович продолжал свой рассказ:

– Здесь ты можешь воочию увидеть демонстрацию одного из важнейших законов диалектики – закона скачкообразного перехода количественных изменений в качественные. Смотри: лист, пластинка урана или плутония не проявляет себя развитием стремительной цепной реакции. Почему? Энергия частиц, вырывающихся за пределы пластины, как бы пропадает для этой пластины. А вот эти два полушария – это модель урановой или плутониевой, так называемой «атомной» бомбы. Если сжать эти два полушария, чтобы они образовали шар, реакция со взрывом произойдёт немедленно. Смысл явления заключается в том, что необходимо придать достаточную массу активному веществу. Эта масса называется критической. Тогда используются все нейтроны, образующиеся при реакции, и сама ядерная реакция происходит с эффектом взрыва.

– Способ весьма несовершенный, но достаточный для начала атомного террора и атомной дипломатии… А вот посмотри-ка на этот шар! Это модель заряда из энергита. Он куда сильнее и… – брови Алексея сдвинулись, – …и на наших заводах мы сможем изготовлять такие вещи тысячами, многими тысячами, если нас к этому принудят!..

В высокие окна ярко светило августовское солнце. Оба молча смотрели на предмет величиной с большое антоновское яблоко, лежавший на стеклянной полке.

Не замечая сама, Вера Георгиевна невольно взяла мужа за руку. В маленьком куске металла, от которого она не могла оторвать глаз, концентрировалась великая сила технического гения её родины.

А потом Алексей рассказал своей жене о том, как с помощью энергита был недавно исправлен один из участков морского пути…

Они шли дальше, и перед ними открывались всё новые и новые двери этой сокровищницы знания.

Но вот они и у дели. Узкие ступени сбегают вниз, под здание. Здесь тихо и прохладно. Прямые линии двери выделяются на облицованной стеклянными плитками стене. Алексей нажал кнопку звонка. Дверь подалась назад и ушла в сторону, открыв проход неожиданной глубины.

Они вошли. Рассеянный свет падал с потолка. В некотором отдалении от двери был виден неправильный срез массы металла. Почти под потолок уходила стена с впадинами и выпуклостями, неровная, вся в крупных и мелких порах. Масса имела коричнево-красный цвет. По сторонам её – узкие проходы.

– Это Марк Михайлович! Прошу любить и жаловать, – голос мужа заставил Веру Георгиевну повернуться. Она подала руку курчавому брюнету, улыбнувшемуся ей, как старой знакомой.

– Вот, видишь ли, Вера, здесь начинаются наши будущие совместные владения. Сейчас я хочу, чтобы ты испытала излучения на себе.

Марк Михайлович ушёл в проход между коричнево-красной массой и стеной, а посетители сели на стулья.

Сзади них дверь закрылась с мягким шуршаньем. А потом показалось, что впереди что-то глубоко и продолжительно вздохнуло.

Как много впечатлений за один день! Вера Георгиевна ждала, что же будет. Она тоже вздохнула и посмотрела на мужа.

Ей стало казаться, что всё вокруг начало постепенно изменяться. Всё было неподвижно, в этом не было никакого сомнения, но всё делалось иным, будто нашлась новая, неизвестная точка восприятия мира. Появилась ясность мысли и радостное ощущение свежести.

А Алексей Фёдорович вполголоса заговорил о старой мечте человечества – о единой силе и источнике всех, сил, о реке живой и мёртвой воды.

Этот близкий, мечтательный и мягкий человек казался молодой женщине таким сильным и мудрым. Благородная гордость женщины, гордость своим любимым, переполняла её сердце.

А сердце билось ровно и сильно. Она взяла себя за запястье и удивилась полноте мерных толчков артерии. Ей казалось, что она летит. Но она знала, что всё на месте, прочно, незыблемо. Были новые силы мысли и чувства. И хотелось остановить минуту, но время шло, и это было прекрасно…

В начале пятого часа пополудни Алексей с женой и Марком Михайловичем вышли из этого замечательного места. Они шли по коридору первого этажа, когда раздался глухой сильный взрыв. Где-то остро и длинно зазвенели падающие стёкла. В конце коридора послышался треск, и стёкла из рам посыпались наружу. Трое людей замерли.

Потом Марк Михайлович что-то крикнул, рванулся вперёд и, как показалось Вере Георгиевне, мгновенно исчез. Алексей Фёдорович бросился к стене и схватился за ручку двери. Он опустил её вниз и сильно дёрнул.

Вера Георгиевна не успела увидеть, что было за дверью и что там делает её муж, как Алексей снова, оказался в коридоре. На нём были высокие, очень большие чешуйчатые сапоги. Это она почему-то твёрдо запомнила. Мелькнуло напряжённое и решительное лицо, – такого лица она не знала у Алексея. Он закричал страшным и повелительным голосом:

– Оставайся здесь! Не смей сходить с места!..

Алексей побежал громадными шагами по коридору. Что-то развевалось около него, а вместо головы был почему-то громадный шар. Она увидела, как в конце коридора, на повороте, Алексей чуть задержался, высоко подпрыгнул и исчез.

Где-то послышались очень громкие голоса, но она не могла разобрать слов. А потом настала полная тишина.

Вера Георгиевна не знала, сколько прошло времени. Она послушно стояла на месте, когда услышала, как кто-то зовёт на помощь. Тогда она пошла вперёд, прислушиваясь. Призыв повторился, и молодая женщина побежала. В конце коридора, там где он поворачивал вправо под прямым углом, она поняла, почему Алексей прыгнул. Взрывная волна прошла здесь. На полу лежало битое стекло и рамы окон. Массивные шкафы, стоявшие в строгом порядке в простенках, были сдвинуты с места. Некоторые были повалены. Один шкаф лежал поперёк коридора, опираясь на другой.

Зон повторился, ясный, близкий. Это здесь!

С неожиданной силой, не чувствуя, как ломаются ногти, Вера Георгиевна столкнула шкаф, лежавший поперёк коридора на другом. Она видела теперь дубовый массивный шкаф, – он лежал спинкой вверх, показывая некрашеные доски. Из-под него виднелась ступня в чёрном ботинке. Она была придавлена ребром шкафа и лежала неестественно плоско. А прямо под ногами Веры Георгиевны виднелась кисть руки. Рука жила, – пальцы напрягались.