Михаил Тырин - Контрабандист

– Пошли, – Стерлинг ободряюще хлопнут меня по плечу. – А ты говоришь, «газ из шахты»…

Наверху мне стало спокойнее. У самых дверей нашего здания я остановил Стерлинга и, глядя ему прямо в глаза, сказал:

– Нет никакого вторжения. И нет никаких захватчиков. В ваших интересах в это поверить.

Я старался быть убедительным, но он лишь презрительно фыркнул.

– Подожди, – я пресек его возможные возражения, на тему, что я «сам все видел». – Послушай. Газа из шахты тоже нет, это вранье для инфоканалов и общественности. Я скажу тебе, что есть на самом деле. Учти, я открываю тебе, может быть, государственную тайну, но только для твоей же безопасности.

– И что за тайна?

– Психосинтез – слышал такое?

– Нет.

– Тогда слушай. На очень древнем астероиде обнаружено вещество, которое реагирует на сигналы мозговой деятельности человека. Да и не только человека. При этом оно принимает различные формы. Это вещество доставлено сюда. Это геоплазма. Ваша золотоносная шахта – именно одна из форм его превращений. Ты хорошо меня понимаешь?

– Лучше некуда. Такого отборного бреда я, пожалуй, сроду не слыхал.

– Это не бред. Это действительно исполнитель желаний. Но только при условии, если желание грамотно загадать. Вашему губернатору это удалось с помощью ученых, ну и… еще кое-каких средств.

– То есть он себе загадал золотую шахту. А мы, неграмотные, значит, загадали себе подземные реки говна и своры чудищ, которые жгут нас и размазывают по земле? Так получается?

– Послушай. Я могу тебе все объяснить, если ты будешь слушать, а не спорить. Готов?

– Попробуй, – с большим сомнением усмехнулся Стерлинг.

– Вы ничего не загадали. Вы даже не знали, что можете загадывать желания, да и все равно не смогли бы. Но все вы тут мыслите. Ваши мозги работают. Геоплазма на это реагирует, но каким образом она это делает – предсказать невозможно. Тысячи людей, и у каждого свои тараканы в голове. А теперь представь: обложил ты матом какого-нибудь грузчика. Ничего страшного, бывает. Но для геоплазмы – это всплеск психофизической энергии на фоне всего неразобранного хлама у тебя в голове. Она могла отреагировать как угодно: даже произвести на свет жуткого монстра. Ты увидел этого монстра – испугался. Всплеск энергии еще больше. Геоплазма снова реагирует. Это идет по нарастающей. Оцени все это в масштабах города, где тридцать тысяч человек, и каждый злится, боится, ненавидит, напивается до зеленых чертиков, изменяет жене, бьет ребенка, ворует – что угодно.

Стерлинг хмыкнул и надолго замолчал. Небо темнело, руины вокруг нас становились похожими на прибежища злобных духов. Так оно в каком-то смысле и было.

– Это сколько же дерьма, – проговорил Стерлинг, – нужно носить в голове, чтобы превратить город в такое…

– Таков человек, – заметил я. – И он переделывает мир под себя. Тем или иным способом. Ты понял, почему вам не стоит думать про инопланетных агрессоров?

– Потому что тогда они на самом деле появятся? – со смешком произнес он.

– Или они, или еще что пострашнее. Вы сами себя убьете. Ваши мысли и страхи вас убьют.

Мы уже вошли в здание и спустились на жилые уровни, когда Стерлинг вновь заговорил:

– И все-таки не клеится ваша история про вещество. Все как-то не так… Ладно, поживем – увидим.

Утро принесло нам хорошую новость – у нас есть средство передвижения. Не бог весть что, а просто складской шестиколесный транспортер, но и это очень неплохо. Нас всего-то оставалось восемь человек, и на эту тележку мы прекрасно умещались.

Мы очень подробно изучили предстоящий путь, чтобы ни в коем случае не отклоняться от спасительной ветки волновода. Дорога выходила вдвое длиннее, чем напрямик, но безопасный маршрут был нам милее, чем просто короткий. Да и транспортер обещал здорово сократить время в пути.

С учетом завалов на улицах и иных непредсказуемых препятствий мы рассчитывали добраться до института максимум за три часа.

Стерлингу я посоветовал восстановить любое оборудование связи и долбить SOS на частоте штаба. Глядишь, и пробьется сигнал, а там и спасатели наберутся храбрости сюда заглянуть.

Мы снаряжались в дорогу. Чиновники из вертолета смотрели на нас, как на предателей. Я шутки ради предложил ехать с нами. Узнав, что мы направляемся в самое пекло, они поспешно разбежались по рабочим местам.

В транспортере Стерлинг поставил нам под ноги пару ящиков консервов.

– Если люди какие-нибудь попадутся, – сказал он, – раздайте там… Ну и передайте, что в любое время милости просим к нам. Нам новые бойцы не помеха.

– Попробую завербовать в твое войско десяток-другой гладиаторов, – пообещал я. – Только, боюсь, не встретим никого. Люди сейчас все больше по подземным этажам отсиживаются.

Выехали хорошо. Сологуб сам уселся за управление, я – рядом, остальные вполне себе нормально устроились в грузовом фургоне.

Первые полчаса вообще казалось, что мы ни в каком не в Темном круге, а в обычной индустриальной зоне, разве что малость разоренной. Мы с полковником довольно беззаботно трепались, вспоминая, кто куда летал и кто где сколько выпил. Связь молчала.

Потом дорога пошла через город. Мы притихли. Следов апокалипсиса хватало даже на этом, якобы безопасном маршруте. Мы впервые увидели здания, скрученные в спираль и раздавленные, как жестяные банки. Страшно представить, что тут происходило до нас. Дорога местами бугрилась, словно под ней проросли корни гигантских деревьев, но наш грузовичок хорошо с этими трудностями справлялся.

– Я вот о чем думаю, – мрачно проговорил Сологуб. – Это поле от волноводов – оно как бы защищает нас от самих себя. Ну, вроде как экранирует наши мысли и все такое…

– По крайней мере, такова наша версия, – поспешил уточнить я.

– Да-да… Но то, что уже материализовалось – в других местах или здесь, но раньше, – оно же никуда не денется. Оно не распадется на молекулы, если окажется над волноводным каналом?

– Скорей всего, нет, – усмехнулся я. – Но я, честно говоря, и не рассчитывал на прогулку по проспекту. Мы в Темном круге.

– Вот-вот… а если выскочит на дорогу какое-нибудь новое чудо? Или даже не новое. Например, эти лесорубы-дровосеки, как их там… Те, которых мы на складе видели, – здоровенные, с фонарями. Что тогда делать?

– А что тут поделаешь? – удивился я. – Рулем работать и на педали жать. Валить отсюда на всех парах.

– Говорят, они быстро носятся. А ходули у них с остриями. Толстую стену – насквозь, одним ударом. Бронемашину – будто устрицу на вилку.

– Не знаю, я устриц обычно руками приходую… Да и вряд ли мы их тут встретим. У меня настойчивая мысль, что «дровосеки» – плод мозговой деятельности некоторых складских работников. Которые мечтают сразиться с инопланетянами.