Вы – чародей. Пособие по выживанию в средневековой Англии - Брендон Сандерсон
И заканчиваются наши матчи эффектно. У кого-то не выдерживает защита и возникает боль. Еще несколько ударов, и система полностью блокируется. В ощущениях это не сказать что приятно.
Увы, в этот раз предстоит не обычный бой. Я слишком уязвим, как и в нашем с Квинном последнем поединке. Проклятье! Сказать по правде, сейчас даже хуже – за эти годы я потерял форму. Вот что бывает, когда занимаешься только охраной подступов к хозяину и выслушиванием упреков в бесполезности.
Все же я сделал то, что в этой ситуации казалось естественным и даже духоподъемным, – я принял классическую боевую стойку. На ринге прошла не худшая пора моей жизни. Да что там, самая лучшая пора! Пусть даже там я притворялся другим человеком, как и в этом измерении по первости.
Квинн быстро сократил дистанцию и провел три легких джеба. Это пережиток старого бокса – раньше такие удары бывали результативны, а в наше время служат лишь для того, чтобы войти в ритм боя. Еще подобные наскоки позволяют проверить рефлексы противника.
Я отразил джебы и отпрянул, двигаясь на носках, входя в привычный стиль. Сколько раз я рисовал в воображении матч-реванш! Как страстно мечтал доказать, что это мне Ульрик должен был позволить победу – парню, заслуживающему чести стать его правой рукой.
А ведь поводов для драки с Квинном выдалось предостаточно. Но я ни разу не воспользовался шансом. И вот теперь поединок навязан мне, причем ставки выше, чем я мог себе представить.
Я надеялся, что матч-реванш поможет мне вернуть достоинство. Но, оказывается, никто не в силах отобрать его у вас. Если оно брошено, винить за это следует только себя.
После первого обмена тычками и нескольких секунд кружения, когда мы делали финты и пытались подловить друг друга, Квинн нанес пару-тройку настоящих ударов. Мне хватило проворства, чтобы увернуться, но за ними последовал выпад коленом в грудь. А поскольку она не была защищена, мне пришлось поставить довольно неуклюжий блок руками.
Броня против брони. И скрежет, непривычный для тех, кто предпочитает традиционный бокс.
Крякнув, я отпрянул; моя система выдала несколько предостережений. Пока ничего серьезного, но в таком матче крайне важна выносливость. Броня уберегает от травм, лишь пока наниты успевают их залечивать.
Я получил несколько плюх по рукам, которые прижимал к груди, чтобы спасти ребра. Ширины наспинной сетки должно хватить для защиты боков… Проверять это допущение пришлось на опыте – бокам досталась серия мощных ударов.
Выдерживая этот натиск, я пропустил джеб в лицо. Усилители у Квинна, как и мои, минимальные, и одним ударом он не сможет проломить мне череп. Но, черт возьми, уже ясно, что долго мне не протянуть даже в глухой обороне. Я уклоняюсь, блокирую, ухожу; я использую приемчики, за которые меня бы освистали, если бы мы с Квинном дрались на ринге.
– Джонни, ты открыт, – заключил Квинн. – Что, нагрудник и шлем все еще в отключке?
– Не сумел подобрать пароль, – проворчал я, сместившись так, чтобы между нами оказалась портальная машина. – Может, подскажешь, чтобы уравнять шансы?
– Эх, Джонни, – ответил Квинн, огибая машину и глядя на меня. – Да с чего ты взял, что мы его сохранили?
– Что?
– Босс просто набрал цифры наобум, – пожал плечами Квинн. – Зачем ему было запоминать? Видел бы ты, как он тащился, прикидывая, сколько комбинаций ты перепробовал за эти годы.
Я сразу поверил Квинну. С чего бы Ульрику запоминать пароль? Отрубив человеку руку, ты не станешь держать ее при себе, чтобы пришить обратно.
Новость обрушилась таким тяжким грузом, что я едва устоял на ногах. Поскольку понял: моя броня никогда не заработает на полную мощность. Все надежды были тщетны.
Квинн снова пошел в атаку, и как же быстро этот чертяка двигался! Я парировал удары, пока не пропустил очередной. Нацеленный в бок, он пришелся в основном на грудь и заставил меня охнуть от боли. Треснуло ребро, и сразу нахлынули воспоминания.
Я сломался.
Я лег.
Я в крови.
Квинн продолжал наседать, но тут я заорал и провел первый хороший удар – мощный сайд-кик. Наградой мне был болезненный возглас. Минус бойцовских модификаций в том, что каждый твой удар причиняет урон не только противнику, но и тебе самому. Лучше бить по чувствительным зонам, их защищать и лечить система должна усерднее, но все равно ты слабеешь.
Квинн теснил меня, удерживая инициативу. Я попытался это прекратить новым киком, но от толчка в бок не удержался на ногах. Последовал град ударов в лицо; их я блокировал, позволив снова врезать себе в грудь. Мои наниты обезумели, – конечно же, от этого последнего тумака я получил реальный урон. К счастью, сработали инстинкты. Я перекатился, предплечьем блокировав кик в голову, и вскочил на ноги.
Шатаясь от слабости, я отступил; дисплей предостерег, что есть риск повреждения внутренних органов. Мне удавалось держать дистанцию, прикрываясь руками.
Я всегда был инфайтером, боксером ближнего боя. Предпочитал серии мощных кулачных ударов по корпусу джебам в голову и кикам, хотя при необходимости мог делать и то и другое. Но мне не хватало скорости. Всегда не хватало.
Снаружи что-то обрушилось на дверь; надежно укрепленная, она тряслась, но держала удары. Мы с Квинном прекратили поединок и уставились на нее. Я услышал крики.
Эальстан.
– Похоже, вернулся босс, – сказал Квинн, стоя на цыпочках. – С ним Маршал и Бьюнг-Хо. Сдавайся, Джонни. Если они войдут и увидят, что мы деремся, тебя пристрелят.
Я атаковал. Авось получится несколько сильных ударов в корпус, и тогда я выиграю. Разок попал, но в ответ получил по лицу. Датчик доложил, что сломан нос. Судя по вороху сообщений об ошибках, моя изнуренная нанитная система пребывала в дичайшей панике.
Дверь содрогалась вновь и вновь. Я наступал. Сделал выпад, но Квинн увернулся, и это сбило меня с толку. Прежде чем я сориентировался, он взял меня на корпус и прижал к стене. Затем отступил на шаг и замахнулся. Лишившись возможности маневра, я был вынужден блокировать свинг. Я еще мог сопротивляться – система нанитов переориентировала кровеносные сосуды и вообще поддерживала меня. Но она была перегружена, слишком уж
