Кристофер Прист - «Если», 1998 № 02

— Я нахожусь в затруднительной ситуации, — проговорил я, с трудом подбирая слова. — Пять лет назад… Ладно, не буду бродить вокруг да около: я спер деньги у «Трансшипминт Корпорейшн».

Она вытаращила глаза.

— Ты?! — Ей было трудно в это поверить.

— Да, я, — пробурчал я. — Что, непохоже?

— Вообще-то нет, — призналась Ронда. — Ты так скрупулезно соблюдаешь все правила! Прямо медная задница, а не капитан. — Она сделала растерянный жест. — Прости, я не хотела тебя обидеть.

— Как раз хотела. Тебе никогда не приходило в голову, что у моей меднозадости есть причины? Что на меня давит целая тонна вины?

Она поморщилась.

— Откровенно говоря, не приходило. Что же произошло?

Я обреченно пожал плечами.

— Обыкновенная кража. Я, конечно, нашел этому разумное объяснение: внушил себе, что надо переоборудовать корабль; что я сумею угодно вложить эти денежки, чтобы приобрести все необходимое и расплатиться с компанией из прибыли. Но суть от этого не меняется: кража остается кражей.

— Сколько ты присвоил?

— Много. Двести тысяч нойе-марок.

Она еще больше расширила глаза.

— Джейк!

— Полтора Джейка! Об остальном ты догадываешься: мое выгодное сложение лопнуло, и я остался без гроша.

Она вздрогнула.

— Как они на это отреагировали?

— Никак. Скорее всего, они так и не разобрались, кто их надул. Я решил, что замел следы, по крайней мере, с юридической точки зрения, но продолжал считать себя обязанным вернуть чужое.

— Все двести тысяч?

— До последнего пфеннига, — твердо сказал я. — А почему же тебе никак не удается раскрутить меня на новые двигатели? Вот по этой самой причине: каждая нойе-марка прибыли за последние пять лет идет на мой специальный счет на Земле. Я решил на всякий случай дождаться, когда истечет срок исковой давности, а потом перевести им деньги, все объяснив и покаявшись. Анонимно, разумеется.

— Что же тебе помешало?

Я посмотрел в окно, на высившиеся в отдалении псевдогоры.

— Примерно месяц назад ко мне явился агент «Трансшипминт» и заявил, что я обнаружен и на меня подадут в суд, если я не верну все до истечения месяца.

— Господи! Что дальше?

— Я стал умолять, чтобы мне предоставили еще месяц отсрочки. Но это меня все равно не спасает.

Ронда вздохнула.

— И тут на посадочном трапе появляется Кулашава с предложением семидесяти тысяч нойе-марок…

— У меня на счете уже есть сто тридцать тысяч. Семьдесят тысяч Кулашавы — это как раз то, что мне требуется.

— Несомненно. — Ронда помолчала. — А кто говорил, что использует деньги так, чтобы от этого была польза всем нам? Впрочем, понимаю, до этого ты собирался продать «Сергей Рок»…

— Это был единственный выход, — признался я. — Однако появление Кулашавы все изменило. — Я внимательно посмотрел на Ронду. — Но вот беда: если она, как ты утверждаешь, готовит здешним жителям какую-то гадость…

— Минуточку! Ни о каких гадостях я даже не заикалась, — быстро проговорила она, предостерегающе подняв руку.

— Ты имела в виду именно это.

— Я имела в виду, что она не говорит всей правды. Это не одно и то же.

Я сложил руки на груди.

— Послушай, Ронда, я благодарен тебе за старания спасти меня от суда. Но я не намерен, загладив одну вину, сразу взваливать на себя другую.

— А я не намерена позволить тебе жертвовать транспортом из-за моих смутных подозрений, — парировала она. — Не говоря уже о работе.

— Вам с Билко не составит труда найти новую работу, — сказал я.

— Джимми и подавно взлетит так быстро, что ты только рот раскроешь.

— Тогда выразимся иначе, — тихо проговорила она. — Я не хочу, чтобы распалась наша команда.

— Ты уже привыкла к этим семидесяти тысячам? — спросил я с кислой улыбкой.

Ронда наклонилась над столом и ободряюще стиснула мне руку.

— Мы что-нибудь придумаем. Спасибо, что ты все мне рассказал.

— Она встала. — Пойду приму душ, а потом попрактикуюсь, как делать реверанс. Пока!

Она забрала из шкафа сумку и удалилась в свою комнату. Я решил доесть завтрак. С одной стороны, я испытал облегчение, расставшись со своим тяжким секретом и убедившись, что далеко не безразличный мне человек не отвернулся от меня. Однако ни одно из этих обстоятельств не меняло ситуации. Пять минут назад еда казалась мне чрезвычайно вкусной, но теперь я потерял к ней всякий интерес.

Арочный вход, к которому нас подвели, выглядел куда внушительнее, чем фасад дворца, и не удивительно: то был вход в королевскую залу Питера — помещение, где он давал аудиенции и откуда обращался ко всей колонии, когда в том возникала необходимость.

Рассказав нам об этом, Сьюзен предупредила, что сейчас двое гвардейцев, охраняющих дверь, узнают, готов ли король к приему, распахнут двери и пригласят нас.

Делегация состояла из Ронды, Сьюзен и меня.

— Хватит трястись, — шепнула Ронда мне на ухо.

— Я не трясусь, — прошептал я в ответ, продолжая вытирать кончики пальцев о штанину и испуганно оглядываясь. Кулашава должна была вот-вот появиться, однако Джимми и Билко исчезли в городе, и никто не знал, где их искать. После завершения аудиенции — если только король Питер не прикажет бросить меня в подземный каземат за то, что я отнял у него время, приведя только половину команды, — я придушу обоих!

— Госпожа Кулашава входит во дворец, — сообщила Сьюзен, прижимая к уху телефон. — Джимми тоже обнаружен: он был у одного из наших музыкантов. Его уже сопровождает сюда.

Один Билко по-прежнему не подавал признаков жизни. Это было вполне в его духе.

— Есть ли надежда, что Джимми появится еще до того, как распахнется эта дверь?

— Вряд ли, — ответила Сьюзен, с улыбкой поглядев на часы. — Да не волнуйтесь вы! Это будет всего-навсего предварительная встреча, знакомство. Если мы решим провести официальное мероприятие, то назначим его на вечер или даже на завтра. Король не огорчится, увидев только часть экипажа.

Она отошла в сторонку и, отвернувшись, начала что-то тихо говорить в телефонную трубку.

Я обернулся, чтобы подбодрить Ронду, но был сбит с толку напряженным выражением ее лица.

— Успокойся, — шепнул я ей. — Забыла, что ли, что нервничать по штату положено мне?

— Что-то тут не так, Джейк, — проговорила она медленно и еле слышно. — Я имею в виду Джимми.

У меня сжалось сердце. Будучи ответственным за музыку, Джимми представлял собой главный двигатель возвращения домой.

— Думаешь, ему угрожает опасность?

— Не знаю. — ответила Ронда, глядя прямо перед собой. — Мне еще со вчерашнего дня не дает покоя одна странная мысль…