Дэвид Файнток - Надежда гардемарина

Неужели Вакс послал Дерека к главному инженеру, как когда-то я Алекса? Нет все, кубриковые дела Вакс должен был улаживать сам. Плох тот гардемарин, который не может поддерживать в кубрике дисциплину. Его и за старшего не станут считать. К тому же Вакс ни за что не простил бы фингал под глазом.

Я представил себе спортзал, разъяренного Вакса, Дерека, который осторожно ходил кругами вокруг привинченного к палубе коня, пока Вакс с мрачным упорством подкрадывался к нему.

Наконец я понял, что сотворил Вакс, и мне стало худо. Ведь командир может сделать с кадетом все что угодно, и тот пикнуть не смеет. Разозлившись, Вакс мог придумать самое унизительное наказание. Таким уж он был. Не исключено, что он схватил Дерека, бросил на коня и хлестал ремнем до тех пор, пока не прошла ярость и кадет не понял... Нет, скорее Вакс заставил бы его во всеуслышание признать, кто в кубрике старший гардемарин, а кто кадет. Неудивительно, что у Дерека был такой жалкий вид.

Что делать с Ваксом? У него были на это все права. Дерек бросил ему вызов и к тому же ударил Вакса. И все-таки надо Ваксу напомнить, что всяким издевательствам есть предел. И главное - сделать кадета сильным, а не сломать.

Примерно через неделю во время очередного совместного дежурства я решил все выяснить:

- Скажите, Вакс, как вы оцениваете нашего кадета?

Вакс задумался:

- Говоря по правде, командир Сифорт, гораздо выше, чем я мог ожидать. Сначала мне казалось, что через неделю от него ничего не останется. Но он все еще держится. Хотя...

- Он готов к голубым погонам?

- Это вам решать, сэр, - быстро произнес Вакс.

- А вы что думаете?

- Он очень старается, сэр, но еще не готов. Я ни разу не видел его "всего".

Я кивнул. В Академии инструкторы внушали нам, что необходимо выложиться, отдать флоту себя всего, до конца. Такова традиция. Фраза "отдать флоту себя всего, до конца" стала крылатой среди кадетов и гардемаринов, а потом и среди инструкторов. На академическом диалекте она звучала "отдать себя всего", пока не сократилась до "всего". Кадет, который отдал себя "всего", искренне старается жить по этой формуле, выполнять все академические требования. Он всегда побеждает и очень скоро становится гардемарином.

- Ему надо еще немного привыкнуть, Вакс. Вакс удивил меня своим ответом.

- Я знаю. Он чувствительный, застенчивый, а я здорово насел на него. Он выполняет все беспрекословно. Даже... Ну, в общем, держится неплохо. Я только не уверен, что это полная отдача.

- Продолжай в таком же духе еще день-другой. Потом я с ним поговорю. Мы возьмем его на понт. Вакс не понял.

- Ну, схитрим, но так, чтобы он ничего не заметил. Как дворняга, к которой подкрадываются сзади.

- Есть, сэр. - Вакс не очень-то хорошо разбирался в старом сленге.

Через два дня после этого разговора я заступил на вахту вместе с Алексом. Он то и дело клевал носом. Под глазами у него были круги.

- Что, всю ночь веселились?

- Нет, сэр, - быстро ответил Алекс. - Просто я плохо спал.

Я немного поразмыслил. Что, черт возьми, происходит? Я должен, просто обязан знать.

- Расскажите, в чем дело, - попросил я спокойно. Он внимательно посмотрел на меня и начал:

- Мистер Хольцер полночи заставлял учить устав Рики и Дерека. То одного, то другого.

Это издевательство уже вошло в традицию. Кадета, в одних трусах, ставили на стул посреди кубрика и заставляли наизусть читать устав, в то время как старший гардемарин делал любые, самые обидные замечания. Он даже мог потребовать, чтобы кадет стоял без трусов.

В тот же день я отправился в кубрик. И еще в коридоре услышал голос Вакса Хольцера.

- Выпрями спину, болван! Спину! А не... Там у тебя порядок. Колом стоит. Сам ночью видел. А теперь кругом! Кругом! Вольно. - Последовала пауза. - Ну что с тобой делать, дурья башка? Ни хрена не помнишь. Говори не говори - все без толку. Два штрафных. Давай сначала. Смирно! - Реплики те же! Я постучал.

Вакс открыл люк и стал по стойке "смирно"

- Ну, ты даешь! Как всегда! - Я вошел. - Тебя из машинного отделения слышно. Что тут у вас?

Дерек, весь бледный, стоял, вытянувшись у переборки.

- Учу кадета основным строевым приемам, сэр, - взволнованно доложил Вакс. - Самых простых команд запомнить не может. Умственно отсталый, что ли?

Дерек дернулся и снова застыл, глотая слезы.

- Хватит, мистер Хольцер.

- Но, сэр...

- Хватит! Кадет, следуйте за мной. - Я направился в коридор. Дерек за мной. Я отвел его в пустовавшую каюту лейтенанта Дагалоу, возле капитанского мостика, и захлопнул люк.

- Вольно, мистер Кэрр, - Дерек в изнеможении прислонился к стенке. Момент был самый подходящий.

- Ну, что, Дерек, совсем худо? - мягко спросил я. Он отвернулся и всхлипнул:

- О Господи, знали бы вы! Я старался, я так старался! - Он не мог унять дрожь.

Я сжал его плечо. Тут он не выдержал и разрыдался.

- Откуда в нем столько грубости, мистер Сифорт? Столько жестокости? всхлипывая, прошептал он. После паузы я спросил:

- Почему это вас удивляет? Он, недоумевая, поднял глаза.

- Грубость существовала всегда, Дерек. Просто она по-разному проявлялась. В восемнадцатом веке на британском военно-морском флоте матросов забивали до смерти. В двадцатом - провинившиеся получали двадцать тысяч вольт. В последнее время пентекостальских еретиков истязают под общие аплодисменты. Жестокость существовала везде, во все времена. И Военно-Космические Силы не исключение.

- Но... - Губы его дрожали. - Например, вы или Алекс...

- Мы тоже часть системы. И тоже испытали на себе жестокость. Думаете, вам досталось больше других?

- Разве нет?

- Нет. Однажды, в бытность мою кадетом, гардемарины почистили мне зубы мылом. А моему соседу по койке поставили клизму. Он им не нравился. Может быть, Вакс сделал с вами то же самое?

- О Господи, нет!

- В Академии, пока я учился, меня несколько раз пороли, а лейтенант Казенс выпорол меня уже здесь, на борту "Гибернии". Не знаю, как в Академии, однако здесь я этого точно не заслужил. Но, как видите, я все еще жив.

- А как насчет справедливости? Благопристойности? Человечности, наконец?

- А что, если бы вы оказались гардемарином на борту "Селестины" и только абсолютное, непререкаемое подчинение приказам могло спасти корабль?

Он испуганно умолк.

- Жестокость присуща человечеству, - продолжал я. - Бывают командиры с садистскими наклонностями. И ничего не поделаешь, приходится терпеть. - Я помолчал и, убедившись, что он внимательно слушает, сказал: - Дерек, когда-нибудь вы будете командовать матросами. И чтобы приказывать им, вы сами должны уметь подчиняться приказам.

- Я никогда не буду командовать, - с горечью произнес он. - Посмотрите на меня!