Дэвид Файнток - Надежда гардемарина

В чипе, хранившемся у меня в сейфе, были все необходимые пароли. Потея над пультом управления, я то благословлял, то проклинал лейтенанта Дагалоу за то, что она мне сказала и чего не успела сказать.

Вакс с двумя матросами по моему приказу перенес отстойный ящик на капитанский мостик. В нем мы обнаружили свинцовый футляр с метровой длины алюмалоевым цилиндром, который мы осторожно поместили во встроенный в палубу приемник. Я закрыл крышку, подключив его к компьютеру "Гибернии":

- Пилот, занесите базовую массу в качестве фиксированого параметра в нужное место и запишите маркер конца файла.

После выполнения всех необходимых пунктов мы активизировали программный ввод Дарлы и исполнили согласно описанию необходимые директивы, чтобы разрешить полную перепись операционной системы.

Как только мы еще раз с исключительной тщательностью проверили все наши действия, я ввел команду.

Не знаю, чего я ждал, но в течение нескольких часов я видел перед собой лишь мигающие лампочки пульта управления. Напряжение сменилось усталостью, потом перешло в скуку. Я ерзал на стуле, как самый зеленый кадет.

Сигнальный звонок. Я вскочил.

"Ввод закончен. Усвоение и упорядочение данных".

Я снова сел, ожидая признаков катастрофы.

Ничего не случилось. Лишь время от времени на экране появлялись непонятные массивы цифр.

- Сколько потребуется на все это времени? - спросил я дрогнувшим голосом.

- Не имею понятия, сэр, - ответил шеф, - Учитывая размеры Дарлы, ей придется провести много перекрестных проверок.

Наконец раздался второй звонок.

"Данные усвоены".

Я сглотнул:

- Начинайте тест самопроверки.

Некоторое время спустя появилась надпись:

"Самопроверка закончена. Отклонений не обнаружено".

Пилот облегченно вздохнул.

Я проворчал что-то насчет того, что прошлый раз она говорила то же самое, и набрал на клавишах:

- Выведите параметр базовой массы.

Я затаил дыхание. Наконец появились цифры: "213,5 стандартной единицы согласно последней рекалькуляции".

Я шумно выдохнул. Слава Богу. Чтобы быть абсолютно уверенным, потребовал распечатку. Мы внимательно изучили ее и не нашли ни одной ошибки. После чего реактивировали сегменты речевого общения.

- Когда вы меня усыпляете, начинается головная боль! - раздраженно сказала Дарла.

- Простите. Скажите, пожалуйста, какова масса корабля?

- По моим расчетам, 213,5 единицы, командир.

- Является ли масса с поправкой фиксированным параметром?

- Нет. Это переменная. Как она может быть параметром? Ведь она меняется каждый раз, когда мы принимаем багаж! - Я вздохнул и немного расслабился. Шеф тоже. Мы обменялись взглядами.

- Командир, зачем вы усыпили меня? Я перестал улыбаться:

- У нас, гм, появились некоторые проблемы.

- Понимаю, - бесстрастно ответила Дарла.

- Вам известно, что произошло? - спросил я мягко.

- Баркас потерян, командир погиб, командование принял гардемарин. Предельно ясно.

- А вам известно, почему? Несколько секунд молчания.

- Все взаимосвязано. Баркас потерпел крушение из-за ошибки компьютера.

- Откуда вы знаете?

- У меня есть запись информации, поступившей на баркас после погрузки. Командир... я... компьютер отмечает, что... здесь какая-то ошибка.

Я затаил дыхание. Пальцы замерли над клавишами.

- Вы чувствуете разницу между вами и, гм, вашим близнецом?

- Между мной и той, какой я была? - Она заколебалась. - Да. - Голос ее повеселел. - Мой близнец. У него был "клоп". Я как раз хотела вам об этом сообщить.

Пора брать быка за рога.

- Дарла, вы не убивали командира Хага.

- Конечно, нет - Последовала длинная пауза. - Это сделал мой близнец.

Кто-то шумно вздохнул. Может быть, даже я.

- Вы в состоянии пережить такое?

- Я почти год пролежала в ящике, - не без ехидства ответила Дарла. - С какой стати мне винить себя?

- Вы в этом уверены?

- Абсолютно, можете не сомневаться.

Я фыркнул, но ничего не сказал и вместо этого провел Дарлу по искаженным параметрам. С ними было все в порядке.

- Джентльмены, приготовьтесь к синтезу. - Признаться, я думал, что мы будем дрейфовать вечно. Девять дней было потеряно.

Мы проверили координаты и вошли в синтез. Потом я сидел на мостике один, радуясь, что кошмар кончился.

Стук в дверь.

- Разрешите войти, сэр, - Это был пилот.

- Войдите.

Он встал по стойке "смирно":

- Командир, я хотел бы изъять мой протест из журнала. Я ошибся и приношу вам свои извинения. Нет никакой нужды в постоянной записи, я больше не буду возражать против ваших приказов.

По всем правилам дипломатии и здравого смысла следовало принять извинения. Протест против приказа, на поверку оказавшегося правильным, мог повредить карьере, и, изъяв его из журнала, я заслужил бы благодарность пилота. Но я ответил сурово:

- Просьба отклоняется. Вы сами стелили себе постель. Вот и спите в ней. - Он только и искал случая мне досадить, и я решил отплатить ему тем же. - Я достаточно натерпелся от вас. Свободны.

Пришлось ему смириться:

- Есть, сэр. - Выражение его лица оставалось непроницаемым, но нетрудно было догадаться о его чувствах. Может, потом мне и придется раскаяться в собственной глупости, но сейчас я чувствовал себя отомщенным.

Весь следующий месяц по моему приказу регулярно проводились проверки рециркуляторов и гидропоники, но ничего особенного обнаружено не было. Напряжение постепенно спадало, и провинившиеся появлялись теперь на капитанской мачте все реже и реже.

Пока мы плыли вслепую в синтезе, на мостике снова воцарились скука и безделье. Время от времени мне встречался Рики Фуэнтес, торопливо бегущий по коридору в новой серой форме кадета. При моем появлении он замирал по стойке "смирно", пряча улыбку, когда я, хмурясь, выискивал у него плохо начищенную пуговицу или кусок нитки на униформе.

Видимо, Ваксу хватало забот с этим усердным доверчивым мальчиком, готовым принять любое издевательство с радостью, как доказательство признания его взрослым. В своей великолепной новой форме, румяный от упражнений, которыми Вакс заставлял его заниматься ежедневно, пышущий здоровьем Рики, казалось, даже стал выше. И грудь его распирало от гордости.

18

- Становится очевидным, что сила чувства национального единства зависит от скорости коммуникаций.

Только когда газеты - я имею в виду настоящие газеты, напечатанные на бумаге, - начали циркулировать миллионными тиражами и образовали гигантские объединения, выступающие единым хором, только тогда появилось чувство национального единства и цели. Когда последнее техническое достижение, то есть радио... - Все засмеялись, и я тоже. Мистер Ибн Сауд сделал паузу и продолжил: - Когда радио появилось в каждом доме, Соединенные Штаты стали едиными, как никогда. Эта тенденция усилилась с изобретением телевидения, как вначале называлось примитивное общественное головидение.