Станислав Михайлов - Жемчужина

Тупик снова.

Тщась найти выход, я, незаметно для себя, уснул.

Возможно, то было влиянием древней машины, находившейся рядом, или совпали какие-то иные обстоятельства, но сон мой оказался очень необычным.

Я сидел за высоким столом непривычно округлой формы. За прозрачным камнем окна солнце уже принесло себя в жертву тьме, но яркие фонари не отпускали свет, отгоняли сумерки прочь от небольшой поляны с коротколистной травой.

Ощущение странной легкости в теле объяснилось просто и невероятно, едва я попытался встать. По привычке опершись на ноги, я взлетел на полтора своих роста, почти коснулся головой потолка и медленно повалился вбок. Выровнять падение не составило труда, но я был так ошеломлен произошедшим, что не сразу разобрал слова, обращенные ко мне:

— Может, врубим гравидорожку-то? Не будешь головкой стукаться…

Женщина. Голос высокий. Обращается ко мне, будто я ей принадлежу. Она владеет мною? Мы в диких землях? Возмущение, наполнившее было меня, уступило место осторожности. Во всех краях свои традиции, и лучше сначала разобраться в ситуации, чем давать волю реакции на неполную оценку.

Легкий толчок в спину развернул меня к ней.

Маленькая, щуплая женщина, дикарка с невероятным цветом волос, похожим на разбавленную медь… Я знаю ее! Пол называл ее «Жанна». Мужское окончание у женского имени, у них все наоборот… Но когда я мог ее видеть? Когда Пол говорил мне о ней? Это очень-очень важно вспомнить… Я перебрал в памяти все наши разговоры, все свои видения, но не смог найти…

— Ну, посторонись хоть! Дорогой, запер собой весь проход. Давай, присоединяйся! Вечернее стояние на крыльце! — она хихикнула и, протиснувшись между мною и стенкой, исчезла за дверью: такой же странной, как и окно, прямоугольной формы.

Следом проскакал мальчик. Через меня он просто перепрыгнул, сделав сальто. Видимо, не в первый раз: получилось у него это ловко, ничего не задел.

Я провел ладонью по голове и ощутил непривычную, упругую поросль. Вероятно, это тело Пола. Как бы узнать наверняка…

— Пол, ну, долго тебя ждать! — донеслось с улицы. — Я включила дорожки, не споткнись!

Стараясь ступать осторожно, чтобы не повторять ошибки, я вышел из дома на открытую площадку, над которой был сделан навес. Если бы не пологий, без ступенек, спуск к земле, я бы решил, что нахожусь на балконе. Поверхность под ступнями липла к ногам, это здорово помогало не улететь, но, конечно, оказалось непривычным. Хорошо, что тело Пола знало, как себя вести, и я доверился ему.

Женщина и ребенок стояли там же.

За кругом яркого света начиналась тьма.

У меня внезапно закружилась голова. Показалось, что во тьме есть что-то, что нацелено сюда, в дом, что-то, чего я не могу понять и поэтому, возможно, опасное…

Я взялся руками за перила и головокружение отступило.

— Жанна, — произнес я впервые в жизни это странное имя.

Она обернулась. В ее глазах светилось что-то очень похожее на последний взгляд Лиен, как я ее запомнил. И это «что-то» было адресовано мне.

Я коротко махнул рукой. У меня дома это означало бы «пойдемте отсюда».

— Прохладно… Мне кажется, прохладно… — сказал я первое, что пришло в голову, тем более, что, действительно, было зябко, на перилах поблескивали капли росы. — Пойдемте в дом.

— Да ты у меня неженка! — рассмеялась Жанна и звонко коснулась губами моей щеки. Впервые в жизни женщина делала так со мной. По крайней мере, во взрослом возрасте. Обет безбрачия, даваемый с момента посвящения храму, не позволял…

Она прыгнула мне на шею и обхватила ногами талию. Смешной вес, но у меня запнулось дыхание и быстро-быстро заколотилось сердце. Сделав пару вдохов, я успокоил его и прояснил взгляд. Прямо перед моим лицом улыбалась Жанна.

— Ну, нести свою даму баиньки, Геракл! — произнесли ее губы, и что-то еще говорило тело, что-то совершенно запретное для моего статуса. И это новое «что-то» снова было адресовано мне. Вместо стыда и возмущения, долженствующих ситуации, я испытал радость. Настолько сильную, что рассмеялся и, подхватив ее одной рукой, занес в дом.

Тревога сумерек осталась с той стороны, за закрытой дверью.

— Джонни! Ну-ка быстро спать! Брысь наверх! — прямо с моих рук звонко крикнула Жанна.

— Ну, мам… — донеслось из глубины дома.

— Никаких «нумам»! Быстро-быстро, завтра рано вставать, едем в город.

— Назад? Я не хочу, мам!

— Хочу, не хочу… Живо спать! Пол, скажи ты ему…

— Джонни… — произнес я это странное, но все же похожее на мужское, имя. И замолчал, не зная, как продолжить. Что положено говорить в таких случаях?

Но мальчик уже послушался. В один прыжок он взлетел в открытую дверь на мансарду и помахал оттуда рукой:

— Бай-бай, папамама.

— Спокойной ночи, сынок, — прожурчала ему вслед Жанна.

— Спокойной ночи, — я решил, что можно повторить эту ритуальную фразу без особого риска. Судя по всему, не ошибся.

Мы остались вдвоем.

Она посмотрела не меня взглядом, способным растворить любую крепость, и прошептала: — Отнесешь меня в спальню? Только не стукни ни обо что, медведь…

Так, в священном сердце храма Синеокого, рядом с древней божественной машиной предков, я, бывший ученик, изгнанный два года назад и только что тайно возвращенный под сень Звездного огня великим Дсебой, нарушил до сих пор свято хранимый мною обет и совершил страшнейший грех — вверил себя женщине.

Правда, во сне.

Кажется, во сне. Последнее время я начал сомневаться в достоверности окружающего меня мира. И недавний опыт одновременного взгляда на страну Пола и коридор храма Синеокого, пожалуй, подтверждал мои сомнения.

Я не мог знать, существует ли место, что привиделось мне. Его могло навеять сознание Пола. Я не мог знать, есть ли там эта женщина… Я вспомнил! Она была с нами в момент, когда мы отправили Ганимедийское существо на следующий шаг развития, но дальше ее следы для меня потерялись, мне было только очевидно, что она жива, однако недостижима. Да и сам я, похоже, потерялся. Похоже, нас раскидало тогда. Пол ищет Лиен. Хочет, чтобы я нашел ее. Я не понимаю, кто это. Потом вдруг оказывается, что она — Нарт, но почему-то на ней волосы… А Лиен — жрица… Если она раньше знала меня, до изгнания с острова Лальм, почему не узнала теперь? А я? Почему ее не узнал я?

Что-то во всем этом не сходилось.

Мне следовало разобраться.

Следовало бы, несмотря на близкую смерть. Ведь я не тешил себя иллюзией заблуждения о качестве роли, заготовленной для меня Дсебой. И я, конечно, помнил, что не только искусству убивать и выживать мы посвятили немало времени.