Роберт Джордан - Ловушка для демона

- Это я, гербариус, - сказал киммериец, отступив от стены, - Конан. И у меня есть к тебе несколько вопросов.

Человек, который уже не был таким старым, отшатнулся и уставился в недоумении на него.

- Ты действительно сумел получить один из этих кинжалов? Как?.. Впрочем, это не имеет значения. Этим оружием я смогу поразить демона, если нужно. Дай его мне!

Часть шелковой материи, должно быть, развернулась от ходьбы, понял Конан и обнажил слабо мерцающий металл серебристой рукояти. Он снова покрыл материей оружие.

- Мне оно нужно, гербариус. Я не буду спрашивать о том, каким образом ты стал моложе и как ты сделал свой , но что ты делаешь здесь, в эту минуту? И почему ты бросил меня умирать от яда после того, как мы очутились в самом центре Вендии?

- В тебе нет никакого яда, - пробормотал нетерпеливо Гурран. - Ты должен отдать мне кинжал. Ты не знаешь, насколько опасно это оружие.

- Никакого яда? - Конан сплюнул. - Он мучил меня уже не один день. Я не провел даже одной ночи без боли, которая выворачивала наизнанку мой желудок, и мои мышцы горели огнем, как от пытки. Ты сказал, что ищешь противоядие, но ты оставил меня там - умирать!

- Глупец! Я дал тебе противоядие еще в Султанапуре! Все, что ты чувствовал после этого, - это просто твое тело пыталось избавиться от настоек, которые я давал тебе, чтобы ты думал, что ты все еще отравлен.

- Зачем? - спросил Конан.

- Потому что ты был нужен мне. Мое тело было слишком дряхлым, чтобы предпринять в одиночку это путешествие, но как только я увидел содержимое этих сундуков, я знал, что должен это сделать. Найпал собирается выпустить на свободу величайшее зло и страшную дьявольскую силу, и только я один могу остановить его. Но я должен получить этот кинжал!

Расширенные глаза Гуррана предупредили Конана так же, как и то, что свет в тоннеле стал ярче. Киммериец присел на корточки, быстро уйдя влево, после чего извернулся, как змея, и выбросил вперед лезвие своего меча. Вендийский тулвар рассек воздух над его головой, но его собственный меч впился до середины лезвия в живот врага. Умирающий солдат упал, а двое его товарищей, бегущих со всех ног к нему, прыгнули сверху на Конана. Могучий киммериец схватился с ними в свете их упавших факелов. Гурран исчез вместе со своим магическим факелом. Конан и оба солдата катались, ревя от злобы, по полу. Один из вендийцев закричал от боли, когда факел, лежащий на полу, зажег его одежду, а потом снова дико крикнул, когда лезвие кинжала вонзилось ему в спину. Руки Конана сомкнулись, как клещи, на шее солдата, который убил своего приятеля, в темноте приняв его за противника. Треск переломанных позвонков шеи был громким, сухим звуком в темной тишине подземелья. Но Конану не нужно было много света, чтобы подняться на ноги. Он без колебания развернул шелк, покрывающий странную материю, и взглянул на диковинное оружие. Гурран назвал его кинжалом, но какая чудовищная рука могла использовать его, подумал с недоумением киммериец. И оно могло убить демона. Какого демона? Но для какой бы руки или предназначения ни было сделано это серебристое оружие, его мерцающее сияние было тусклым, но достаточным светом в темноте тоннеля, хотя этот свет был жутким голубым мерцанием, на который было нелегко смотреть. С его помощью Конан поднял с пола свой меч и снова медленно двинулся по тоннелю. Вскоре он услышал голоса, гулко отдававшиеся эхом в других проходах. Он с большим трудом определил их направление и мрачно пошел к ним.

Гром потряс помещение, и обсидиановая блестящая форма Масрока возникла в центре огненной клетки. Пятеро из восьми рук держали серебристое оружие и выглядели абсолютно идентичными, и все же было похоже, что их использовали совсем недавно. Эта мысль пульсировала в глубине человеческого мозга и шептала о жестокости и смерти. Карим Сингх и князь Кандар отступили от гигантской фигуры демона, хотя он и не мог коснуться их. Связанные женщины, казалось, окаменели от ужаса и шока при виде этого чудовища.

- Ты слишком тонко разрезал материю, о Человек! - загремел Масрок. Его рубиновые глаза метнулиськ горящей пентаграмме, и этот взор, казалось, был нервным. Впрочем, возможно, это только показалось? - Задержка на один удар человеческого сердца, и остальные демоны бросились бы на меня. Кто тогда служил бы тебе, о Человек?

- Масрок, я приказываю тебе... - начал было Найпал, когда с десяток вендийских солдат ворвались в зал.

- Князь Кандар! - закричал один из них. - Кто-то сумел...

- Ты осмеливаешься прерывать меня? - завыл Найпал. Он произнес слово, которое заставило содрогнуться даже его самого, и молния сверкнула с самого большого из корасани. Одинокий вскрик пронзил воздух, и копоть, только отдаленно напоминая солдата, который закричал, упала на каменный пол. Солдаты с тюрбанами на голове и тулварами в руках бросились прочь из зала, крича от ужаса. Карим Сингх и князь Кандар пытались заговорить одновременно.

- Я не люблю, когда моих солдат убивают просто так, под руку! - крикнул зло Кандар.

- Донесение, должно быть, было важным! - вторил ему вазам.

Оба они плотно сжали зубы, когда темные глаза Найпала повернулись к ним.

- Умрет тот, кого я считаю нужным умертвить, и важно будет то, что я считаю важным. Вот это важно!

Колдун снова переключил свое внимание на демона, который равнодушно наблюдал за происходящим.

- Ты откроешь мне дорогу к гробнице, Масрок. Мне безразлично, как ты это сделаешь.

- Находясь в этой клетке? - ответил Масрок с остатками прежнего сарказма.

- Открой ее! Сейчас же!

На мгновение красные глаза демона встретились с глазами цвета черного дерева, и звук, который издал демон, заставил содрогнуться человеческую плоть. Однако это длилось только одно мгновение. Звук перешел в тончайшую вибрацию, которая пронзила уши людей острой болью, после чего его вообще не стало слышно. И в то же время двигающиеся челюсти Масрока говорили о том, что он продолжал свой зов. Внезапно его зов был услышан. В зале были... было что-то. Что именно и сколько их находилось в зале, было просто невозможно сказать, так как было даже больно и страшно смотреть на них прямо и даже беглый взгляд не мог дать точного описания существ, так как их тела передвигались, не останавливаясь ни на секунду. Это были словно тени, но жуткие, страшные тени, которые могли бы вызвать кошмары на всю жизнь у увидевшего их человека. Клыки, с которых капала слюна и шипела на камне, как расплавленное железо, и тонкие как иглы шипы, напоминающие хрустальные иглы. Отражающиеся в свете факелов пластины их чешуи и крылья чудовищ, которые, казалось, растягивались в бесконечность, - все это производило жуткое впечатление. Казалось, что их тела, когти и крылья уходили далеко-далеко отсюда (гораздо дальше, чем стены этого зала, это уж наверняка). Кандар стоял с посеревшим лицом, дрожа почти так же сильно, как и женщины, которые извивались в своих путах и выли от страха и отчаяния. Губы Карима Сингха двигались быстро и молчаливо; Найпал вдруг с некоторым удовлетворением и весельем понял, что вазам читает молитву. Колдун также понял, что жуткие чудовища, столь страшные для человеческого глаза, послушно склонились перед Масроком, который пригвоздил их к месту своим огненным взором. Возможно, подумал колдун, он вызвал и держал на цепи более могущественные силы, чем планировал вызвать. Это только усилило его желание вернуть демона в темницу, которую он делил с остальными своими собратьями. Человеческие черепа, служащие орнаментом Масроку, застучали друг о друга, когда он поднял одно из своих серебристых пылающих копий и указал им на забитый странным камнем проход. Жуткие существа бросились к адамантовой глыбе и стали царапать ее когтями, кусать и пожирать большие куски камня своими страшными острыми зубами. Масса дьявольских созданий постепенно, медленно прогрызала камень, оставляя за собой щель, достаточно большую, чтобы в нее вошел человек.