Ирина Оловянная - Самурай

Если проф и синьор Мигель решат их завоевать, они без меня обойдутся. А если они не смогут? Что-то они, конечно, затевают, иначе ББ не передал бы профу командование, и тот не вышел бы из тени. Но — что? Я узнаю об этом, когда война уже начнется. В лучшем случае на пару дней раньше: с сайта синьора Арциньяно для плохих мальчиков. Или получу какое-то задание и по нему догадаюсь. С работой сейчас туго. Проф откроет второй этаж и скажет мне «ну, пошел», только если совсем не будет иного выхода. Из-за сестрички и племянника? Несерьезно. Не возражал же он, когда синьор Мигель отправил меня на Селено. И даже ничего не стал сочинять. Не ваше дело — и все. Хм, он снимает меня с крючка? Зачем? Я не прочь на нем повисеть, и он это знает. А вот пойду и спрошу!

Когда я вернулся домой из университета, профа не было дома.

В результате все время, пока мы обедали, синьора Будрио пилила нас с Виктором за то, что он, бедняжка, каждый вечер тренируется, и поэтому не ходит с ней в театр или на концерты, и не развивается духовно, и не отдохнет перед новым учебным годом. Жуть. Между прочим, вечерние спектакли начинаются в 21-00. Целый час на то, чтобы собраться и доехать. Высказывать это соображение вслух я не стал. Кстати, а почему я не вожу Ларису по театрам? Ну-у, сегодня мы собираемся все вместе, не получится. А завтра или послезавтра... Если проф не против, ведь возвращаться придется заполночь.

Вечером я взял Виктора с собой. Нас так много, что ни к нам всем вместе, ни к кому-нибудь в отдельности никто не пристанет. А этот парень становится все больше и больше этнийцем. И при этом у него есть преимущество: он может посмотреть на нас со стороны. И увидеть... Что? Надо будет поговорить с ним на эту тему: интересно.

Сегодня я не слишком интересный собеседник. Хорошо, что Гвидо недавно изучил такой большой кусок истории: есть что рассказать. Спасибо ему.

— Почему ты сегодня такой... молчаливый? — спросила Лариса, когда я провожал ее домой.

— Не могу придумать, что делать, — ответил я.

— Я так поняла, что этого еще никто не смог, хотя попытки были. Последние несколько тысяч лет, — мягко заметила Лариса.

— Угу, все когда-нибудь происходит в первый раз.

— Хвастун.

— М-мм, я же не клянусь, что у меня получится.

— Ладно, не сердись. Тебя не пугает... ну... размер задачи?

— Нет. Какая разница?

— Ничего не боишься?

— Не-е, я боюсь двух вещей, — улыбнулся я (хватит заражать Ларису унынием).

— Каких? — с интересом спросила Лариса.

— Ну во-первых, щекотки, а во-вторых, что ты во мне разочаруешься.

Лариса засмеялась:

— Понятно, как с тобой справиться.

— Неужели только что догадалась? — притворно изумился я. — Меня надо поцеловать, а потом попросить Эрато с неба. Будет доставлена, перевязанная голубой ленточкой.

— Той самой?

— Э-ээ, нет. Те теперь мои. Не отдам. Кстати, тебя отпустят со мной в театр? Пришла мне тут в голову такая интересная идея.

— Наверное, отпустят. А Эрато слишком большая для подарка, так что пусть остается на небе, так светлее.

Поговорить с профом я не успел, хотя он вернулся домой раньше нас с Виктором. Ладно, это не горит. Хм, как-то у меня сейчас ничего не горит. Жизнь стала медленная и лишенная крутых поворотов. Ох, накаркаю, будет мне крутой поворот, не обрадуюсь. О приключениях только вспоминать приятно.

Во вторник днем проф наконец-то был дома; кажется, никуда не торопился и был не слишком занят.

— У меня два очень важных вопроса, — заявил я, заходя в кабинет.

— Давай, — слегка улыбнулся проф.

— Ваша сестра и племянник кажутся мне недостаточно веской причиной для того, чтобы запечатать второй этаж и не работать. У вас есть какие-то другие соображения. Отпустили же вы меня на Селено.

— Ты не прав, малыш. Если хоть кто-нибудь еще в Галактике узнает о твоих способностях, будет война за тебя. Твои шансы на выживание в ней равны нулю. А расследование на Селено с Контактом никак не связано. Кстати, можешь пока считать себя в отпуске, если не произойдет что-то из ряда вон выходящее.

— Понятно. — Ничего мне не понятно. Зарублю себе на носу этот намек, а обдумаю чуть позже. — Второй вопрос, — продолжил я перечисление. — Тут капитан Стромболи говорил, что пентатолу можно противостоять и он, например, это умеет. Я тоже так хочу.

— Угу, и стоило ему это отрезанной руки. Как ты можешь догадаться, это был только последний акт драмы.

— Потому что он — славный герой. И пижон. Необязательно гордо молчать под пентатолом, можно болтать, но не по делу, или врать.

— Скажите, какой он стал спец, — ехидно возразил проф. — Все, что ты можешь придумать за минуту, уже придумано. И давно.

— И что? Это нельзя сделать?

— Только если ты имеешь дело с идиотом.

— Или заранее подготовился. Все равно я хочу этому научиться.

— Ладно, я подумаю. Может быть, ты прав.

— Есть и третий вопрос, не такой важный. Можно ли мне ходить в театр? Тут синьора Будрио напомнила мне, что и такое бывает. Просто возвращаться придется заполночь.

Проф хмыкнул:

— Почему тебе нужны оправдания для того, чтобы попросить разрешения? Это же совершенно нормально.

Я вспомнил, как скрипнул зубами сам проф, произнося: «Мне пришлось бы попросить». Так что я весь в него.

— Э-э, не знаю. Не привык думать о себе как о пай-мальчике.

— Вот-вот, подумай об этом, а в театр тебе ходить можно. Только, естественно, предупреждай, куда ты пошел и когда вернешься.

— Угу, конечно.

— Я разрешил все твои сомнения?

— Не-е, это невозможно. Но некоторые — да.

— Ну вот и хорошо. Только на сегодняшний вечер ничего не планируй: не исключено, что нам придется ехать в резиденцию.

— Э-ээ, а что случилось?

— Энрик! — укоризненно сказал проф. — Все, что тебе можно знать, тебе расскажут.

— М-мм, интересно. Солдаты и охранники говорят, что им рассказывают только то, что им нужно знать.

— Точно. Ты — особенный. Тебе полезно знать побольше.

— Мне не нравится, как вы это сказали. Полезно. То есть мои интересы не рассматриваются?

— Если ты сообщишь, в чем состоят твои интересы, я их рассмотрю.

— Р-рр, я же не шучу!

— Полагаю, ты рассматриваешь нашу СБ как полезную организацию. Так?

— Ну да.

— Полезную кому?

— Ну коль скоро нашу корпорацию можно покинуть без особых проблем и ее не очень-то покидают, чаще наоборот, наши граждане считают, что она как минимум не хуже других. А наша СБ необходима для ее существования. К тому же она нестрашная для лояльных граждан. Так что она полезна для всех граждан корпорации, кроме преступников.