Джеймс Блэйлок - «Если», 2002 № 09

В два года такое упрямство случается.

Я поговорил со Светланой еще чуть-чуть. Хотелось спросить, исчезли ли ее дурные предчувствия, но я сдержался. И так по голосу ясно, что исчезли.

Разговор я закончил, но трубку убирать не спешил. Звонить в офис не стоит. А вот если мне поговорить с кем-нибудь в частном порядке?

Ну, должен ведь я выезжать в город, с кем-то встречаться, дела свои торговые перетирать, новые контракты заключать?

Я набрал номер Семена.

Хватит играть в сыщика. Светлые друг другу не врут.

Для встреч — не совсем деловых, но и не совсем уж личных — хороши маленькие кабачки, на пять-шесть столиков от силы. Когда-то в Москве таких не было. Уж если общепит — так с помещением на хорошую гулянку.

Сейчас появились.

Это ничем не приметное кафе было в самом центре, на Солянке. Дверь в стене, прямо с улицы, пять столиков, маленький бар — в «Ассоли» даже в квартирах барные стойки повнушительнее.

И ничего особенного не было в публике. Это не те клубы по интересам, что любит коллекционировать Гесер — здесь собираются аквалангисты, а там — воры-рецидивисты.

Кухня же вообще ни на что не претендовала. Два сорта разливного пива, прочий алкоголь, сосиски из микроволновки и картофель-фри. Ширпотреб.

Может быть, поэтому Семен и предложил тут встретиться? Он-то с кафе вполне гармонировал. Впрочем, и я особенно не выделялся…

Шумно сдувая с пива пену — только в старых кинофильмах я такое видел, — Семен отхлебнул «Клинского золотого» и умиротворенно посмотрел на меня:

— Рассказывай.

— Ты знаешь о кризисе? — с ходу взял я быка за рога.

— О каком именно? — уточнил Семен.

— Кризис с анонимными письмами.

Семен кивнул. Даже уточнил:

— Только что оформлял временную регистрацию пражскому гостю.

— Я вот что думаю, — крутя кружку по чистенькой скатерти, сказал я. — Отправитель — Иной.

— Без сомнения! — сказал Семен. — Ты пиво-то пей. Если хочешь, я тебя потом протрезвлю.

— Не сможешь, я закрыт.

Семен прищурился, глядя на меня. И согласился, что да, закрыт, и не в его силах пробить непроницаемую для магии скорлупу, наложенную, не иначе, самим Гесером.

— Так вот, — продолжил я. — Если отправитель — Иной, то чего он добивается?

— Изоляции или уничтожения своего клиента-человека, — спокойно ответил Семен. — Видать, опрометчиво пообещал сделать его Иным. Вот и дергается.

Все мои героические умственные усилия оказались втуне. Не работающий прямо по делу Семен прекрасно до всего дошел своим умом.

— Это Светлый Иной, — сказал я.

— Почему? — удивился Семен.

— У Темного есть масса других способов отказаться от обещания.

Семен подумал, пожевал картофельную соломку и сказал, что да, похоже на то. Но отрицать стопроцентно участие Темных он бы не стал. Потому что и Темные могут дать такую опрометчивую клятву, что ее не обойти. К примеру — поклясться Тьмой, призвать в свидетели изначальную силу. После этого не слишком-то подергаешься.

— Согласен, — сказал я. — И все-таки больше шансов, что прокололся кто-то из наших.

Семен кивнул и ответил:

— Не я.

Я отвел глаза.

— Да ты не переживай, — меланхолично сказал Семен. — Ты правильно мыслишь и все правильно делаешь. Могли и мы проколоться. Мог и я оплошать. Спасибо, что позвал для разговора, а не побежал к начальству… Даю тебе слово, Светлый маг Антон Городецкий, что я не посылал известных тебе писем и не знаю их отправителя.

— Я очень рад, — честно сказал я.

— Уж как я-то рад, — усмехнулся Семен. — Я вот что тебе скажу: провинившийся Иной — большой наглец. Мало того, что Дозоры привлек, еще и Инквизицию впутал. Это надо либо совсем царя в голове не иметь, либо очень хорошо все рассчитать. В первом случае конец ему, а во втором — выпутается. Я ставлю два против одного, что выпутается.

— Семен, выходит, можно обычного человека в Иного превратить? — спросил я. Честность — лучшая политика.

— Не знаю, — Семен покачал головой. — Раньше я считал, что невозможно. Но судя по последним событиям — есть какая-то лазейка. Очень узкая, очень неприятная, но есть.

— Почему неприятная? — зацепился я за его слова.

— Потому что иначе мы бы пользовались ею. Какой плюс, к примеру, президента сделать своим! Да не только президента, всех более или менее влиятельных людей. Было бы приложение к Договору, определяющее порядок инициации, было бы то же самое противостояние, но на новом уровне.

— А я думал, что это совсем запрещено, — признался я. — Встретились высшие, договорились не нарушать баланс… пригрозили друг другу абсолютным оружием…

— Чем? — остолбенел Семен.

— Ну, абсолютным. Помнишь, ты рассказывал про термоядерные бомбы запредельной мощности? Одна у нас, одна у американцев… Наверное, что-то подобное есть и в магии…

Семен захохотал:

— Да ты что, Антон! Нет таких бомб, фантастика это, выдумка! Физику учи! Содержание тяжелой воды в океанах слишком мало для самоподдерживающейся термоядерной реакции!

— Зачем же рассказывал? — растерялся я.

— Мы же всякие байки тогда травили. Я и не думал, что ты поверишь…

— Тьфу на тебя, — пробормотал я, отхлебнул пива. — Между прочим, я после этого ночами плохо спал…

— Нет абсолютного оружия, спи спокойно, — ухмыльнулся Семен.

— Ни настоящего, ни магического. И если допустить, что инициировать обычных людей все-таки возможно, значит, процедура эта крайне трудная, гадостная, с побочными эффектами. В общем — никто мараться не хочет. Ни мы, ни Темные.

— И ты о такой процедуре не знаешь? — еще раз уточнил я.

— Не знаю, — Семен задумался. — Нет, точно не знаю. Открыться людям, приказывать им или, скажем, волонтерами привлекать — это случалось. Но так, чтобы нужного человечка в Иного превратить — никогда не слышал.

Опять тупик.

Я кивнул, мрачно глядя в пивную кружку.

— Ты не напрягайся, — посоветовал Семен. — Одно из двух: либо Иной — дурак, либо очень хитер. В первом случае его найдут Темные или инквизиторы. Во втором — его не найдут, но человека вычислят и отучат желать странного. Вот такие случаи как раз известны…

— Что же мне делать? — спросил я. — Не спорю, пожить в таком забавном месте интересно. Тем более, на казенный счет…

— Вот и живи, — спокойно сказал Семен. — Или гордость взыграла? Хочется всех обскакать и найти предателя?

— Не люблю дела бросать на полпути, — признался я.

Семен засмеялся:

— Я уже лет сто только тем и занимаюсь, что дела на полпути бросаю… Случилось, к примеру, дельце о злоумышленном изведении скота зажиточного крестьянина Беспутнова в Костромской губернии. Ах, какое было дело, Антон! Загадка! Клубок интриг! Падеж магический, но так хитро осуществленный… с наведением порчи через конопляное поле!