Роберт Силверберг - «Если», 1998 № 03

Что ж, водевильчик рискованный, а потому даже слабенькая труппа срывала порой аплодисменты. Я лениво наблюдал за действием, размышляя, кто был его автором — почти наверняка из высокородных, чтобы позволить себе подобные шутки. Потом со сцены прозвучало имя Маркуса, и я напрягся.

— А младший принц поможет нам! — заявил один из интриганов. — Я подучу его забраться в рабочий кабинет высокого лица, взять со стола эдикт, а после с ним скрываться… эдикта нет — и гнев его отца обрушится на Маркуса немедля…

Ничего себе! Либо совсем новая пьеса, либо ее каждый раз заново переписывают, отражая все интриги и сплетни Дома.

Я на минуту отвлекся, а когда снова глянул на сцену — по ней крался Маркус!

Чуть не поперхнувшись коньяком, я смотрел, как мальчишка хватает со стола эдикт и бросается наутек. Меня вывел из оцепенения хохот зрителей, услыхавших, что вместо эдикта о переезде глупый принц украл страстное письмо китайской императрицы, тайно влюбленной во Владетеля.

До сцены было далеко, но я готов был руку дать на отсечение, что видел Маркуса. Гениально! Прятаться от розыска, играя самого себя, на виду у сотен аристократов и стражников!

— Что пьешь, Ильмар… — Хелен присела рядом, удивленно уставилась на мое лицо. — Ты словно привидение увидал.

— Маркус…

— Где? — летунья вздрогнула.

— На сцене. Он самого себя в пьесе играет…

— Пошли!

Я бросил на стол монеты, и мы двинулись в обход сцены. Пристройки для актеров и декораций оказались наглухо закрытыми изнутри, и Хелен уж было собралась стучать.

— Подожди… — я склонился над замком. — У тебя есть шпилька?

Хелен вытащила из волос заколку, я одним движением отпер простейший замок.

— Как ты… — она изумленно тронула дверь. — Никогда больше замкам не поверю…

Помещения театра были захламленными и грязноватыми. Даже в Стране Чудес своя изнанка. Мы вышли в узкий коридор, по которому сновали актеры и рабочие. Слышались какие-то невразумительные шутки, смешные лишь их авторам, реплики, непонятные из-за жаргона актерского сословия. У Владетеля, оказывается, «брови текут», а «лорд-клеветник переиграл на балконе». На нас внимания не обращали, то ли все были заняты идущим спектаклем, то ли привыкли к неожиданным посетителям. Я решил, что медлить не стоит, а тут как раз навстречу попался один из «лордов», в ходе действия уехавший с тайной миссией в Руссию. Рассудив, что уж этому комедианту в ближайшие минуты не выходить на сцену, я поймал его за руку.

— Что нужно вам? — с пафосом возмутился «лорд». — Позвольте узнать ваше имя…

Вблизи на актера было смотреть смешно и даже неприятно. Яркий театральный грим делал его лицо похожим на грубо размалеванную маску. Из-под пудры и румян блестели капельки пота. Костюм, такой роскошный издали, оказался аляповатой дерюгой, кружева — рваными и штопаными, меч на боку — откровенно бутафорским.

— Не на сцене, не командуй, — отрезал я. — Где мальчишка, игравший младшего принца? Быстро!

Секунду актер смотрел на меня. Потом улыбнулся.

— А… Прошу вас, уважаемые господа, прошу…

Вслед за ним мы подошли к одной из дверей. Насмешливо раскланиваясь, комедиант распахнул дверь.

Маленькая комната, дешевые зеркала на стенах. Окон нет. Очень душно. Полуголая девица подправляет грим, двое мужчин пьют вино, скинув свои фальшивые драгоценности и пышные одеяния. Перед одним из зеркал торопливо переодевается мальчишка, меняя костюм принца на арестантскую робу.

Я шагнул вперед, Хелен за мной. Комедиант остался в дверях.

— Не пытайся бежать, Маркус! — рявкнул я.

Комедиант в дверях зашелся от хохота. Актеры чуть не уронили бокалы со смеху. Девица захихикала, даже не оборачиваясь, следя за нами в зеркало.

— Опять тебя арестовывать пришли, принц! — еле выговорил наш провожатый.

Мальчишка медленно обернулся. Это был не Маркус. Одного с ним возраста паренек, и фигура похожая, и лицо — но только издали.

— А можно половину награды за себя получить? — спросил он.

Во взгляде, который бросила на меня Хелен, было куда больше, чем можно выразить словами.

— Уважаемый лорд… — девица наконец-то развернулась, присела в книксене. — Прекрасная маркиза… Моего младшего брата ловят каждый день, едва лишь мы ввели его в пьесу.

— У меня есть бумага от Стражи, — мрачно сказал паренек. — Там написано, что я не Маркус, хоть и похож немного лицом. Показать?

— Извините… — брякнул я, даже не подумав, что не стоит графу извиняться перед нищими комедиантами. — Но похож…

— Мой друг когда-то видел принца, — спокойным тоном произнесла Хелен. — Вот и обознался. Браво, мальчик, ты каждый день обманываешь высокородных слепцов.

Я кинул ему мелкую монетку, паренек ловко поймал. Судя по довольному лицу, примерно так и оканчивался визит каждого слишком умного аристократа, надумавшего схватить принца.

— Там дальше еще вор Ильмар появится, — сообщил актер, игравший уехавшего в Китай лорда. — Это буду я. Сейчас переоденусь. Желаете поймать?

Стоило мне обернуться, как актер сообразил, что напрашивается на неприятности, и исчез в коридоре.

— Остынь граф… — Хелен взяла меня за руку.

Мы вышли из той же двери. Возле нее уже стоял рабочий, недоуменно разглядывая замок.

Мы с Хелен нашли свободный столик, выпили коньяку, потом съели каких-то безумно дорогих фруктов. Хелен задумчиво сказала:

— А ведь автор пьесы — кто-то из Версаля.

— Высокородный?

— Необязательно. Может быть, из придворных комедиантов. Но эти детали… явно по высочайшему повелению.

— Какие еще детали? — я с сомнением посмотрел на Хелен. — Если ты думаешь, что принц спер любовное письмо…

— Я не о том. Но вот диалоги… Это и впрямь речь Владетеля. Обстановка. Намеки на интриги. Понимаешь, сам спектакль — пустышка, забавная глупость. Но в нем намек таится для понимающих.

— На что намек?

— А на то, что принц Маркус, если явится с повинной, будет прощен. Слегка наказан, но прощен. Конец-то благополучный. Да и вора не казнят, а на рудник отправят, поскольку ничего он не знает…

По спине пробежали мурашки.

— А фразу актера о том, что доставь он Маркуса Страже — получил бы прощение, ты прослушал? Ильмар… эта пьеска с двойным дном. Во-первых, она высмеивает всю охоту, затеянную Домом. Мол, не волнуйтесь, господа, все это пустое, никакой беды нет. Владетель в курсе… А во-вторых, в пьесе есть намек для самого Маркуса. И для тебя. Я уверена, по всем крупным городам сейчас играют эту постановку. И народ успокаивают, и слухов не пресекают.