Андрей Имранов - Антитезис

Искомый двор он нашел быстро, почти с первой попытки. Сначала только прошел было прямо, но потом сразу перестал узнавать окрестности и вспомнил, что они на предыдущем повороте свернули налево. Вернулся, прошел квартал и уперся в высокие кованые ворота. Слева от них была и калитка с домофоном.

Дима глянул в просвет сбоку от ворот и разглядел яркое красное пятно среди деревьев. Дома! Дима сразу повеселел и принялся размышлять, как же с ней связаться. Домофон был странным, с рядом дополнительных кнопок слева от основной клавиатуры. Похоже, тут не только квартиру, но и дом надо было набрать. А он, вот беда, и номера квартиры-то не запомнил. Дима заозирался, высматривая какую-нибудь кнопку для вызова консьержа, но тут его внимание привлек знакомый женский голос.

— Ты так просто и уйдешь? — спросил этот голос и Дима, затрепетав, прильнул к просвету.

— Я еще вернусь, — спокойно ответил мужской голос. Его обладателя Дима видел — импозантный седеющий мужчина стоял метрах в пяти от ворот рядом с углом дома и лицо его было обращено к кому-то за углом.

— Ты всегда так говоришь, — кокетливо сказал женский голос и Дима опять вздрогнул. Это определенно был Юлин голос, но Дима не хотел в это верить. «Блин», — попытался он себя урезонить, — «она же тебе сама все рассказала! И почему это она не должна с кем-нибудь…» Но тут мужчина обернулся и Дима его узнал — это был тот самый Барон из галереи Нуар. Александр Барон, которого Вирджил назвал членом совета директоров. Дима враз ощутил всю свою никчемность по сравнению с человеком такого уровня и чуть не застонал от охватившего его ощущения безнадежности. «А говорила, что нет у нее папика», — с тоской подумал он, — «а это ж кто тогда?». Еще оставался шанс, что разговаривает с ним вовсе не Юля, а какая-нибудь женщина с похожим голосом, но шанс этот тут же рассыпался. Барон сделал шаг в сторону и в этот момент Юля вышла из-за угла, в два легких шага подлетела к Барону и обхватила его за плечи.

— Ну Юленька, — сказал тот укоряющим тоном.

— Все-все, — Юля засмеялась, легонько куснула Барона за ухо и упорхнула в сторону своего подъезда. Барон задумчиво потеребил ухо, провожая ее взглядом, потом повернулся и продолжил свой путь, а Дима так и остался стоять за воротами, совершенно опустошенный. Он даже еле успел сообразить, что означает приближающееся рычание за воротами, отскочить в сторону и принять праздный вид.

Ворота распахнулись, выпустив наружу автомобиль. Дима успел заметить классический профиль Барона, потом машина, с непривычной для таких узких улиц скоростью, скрылась за поворотом. «Тоже… гонщик», — подумал Дима недовольно. Машина Барона его, впрочем, удивила. Во-первых, это был пикап, а во-вторых, «Форд». Как бы, двойная непрезентабельность. Не на такой машине должен ездить человек уровня Барона. Правда, выглядел этот внедорожник довольно необычно, да и двигателем рычал уж очень агрессивно, но все равно — это был «Форд» и это был пикап. А уж до утробного рычания «Мазерати» ему было — как мяуканью котенка до голоса льва. «Шифруется, наверно», — подумал Дима, — «хотя… какое мое дело», вздохнул и пошел прочь из двора. Конечно, Юля была дома, и уж сейчас-то — наверняка одна, но встречаться с ней Диме расхотелось. «Ежу ясно, он не просто клиент», — подумал он грустно, — «просто клиентов так не провожают. Что я ей — так, поразвлекаться. На этом… Бароне, небось так не попрыгаешь, вот она меня и… того. М-да. Неприглядная картинка получается. И главное — никаких шансов. Ну кто я против него?». Дима поник и побрел в направлении ближайшей станции метро. Настроения покупать мобильник уже не было.

Глава 6

— Ты пойми, — убедительно говорил Диме Барон, — мы же не в либеральной Европе. Это у них гей может быть хоть министром, хоть генералом. У нас же человек с нетрадиционной сексуальной ориентацией может добиться успеха только ка попсовик или футбольный судья.

Они шли по подвалу галереи «Нуар» и почему-то этот факт Диму ничуть не удивлял. По стенам тут так же висели картины — сплошь репродукции известных картин Рембрандта, Пикассо, Микеланджело, Матисса и прочих гениев кисти и краски.

— В нашей стране деловому человеку быть геем стоит слишком дорого. Сложно мириться с негативным отношением партнеров, отлично зная, в какую сумму оно мне обходится. Вот и приходится — либо идти поперек своей природы, либо маскироваться. Ты меня понимаешь?

— Конечно понимаю, — Дима был сама толерантность, — непросто вам приходится.

— Не то слово! Вот и приходится мне изображать из себя записного донжуана, целоваться с женщинами на виду у всех, таскать в карманах стринги и бикини, рисовать себе пятна помадой и прочая и прочая. Ты не представляешь, как мне это опостылело! Вот если бы тебе пришлось в целях маскировки целоваться с мужчинами?

Дима содрогнулся.

— Ужас, — «так значит и с Юлей он не того…», — ликовал Дима, — «так это же просто здорово», — я могу для вас что-нибудь сделать?

— Конечно, — Барон величаво кивнул, — понимаешь, для моего имиджа намного лучше, если я буду крутить амуры с замужними женщинами. Ты ведь уже познакомился с нашей сотрудницей — Сиюковой Юлией? Так вот, у меня с ней есть определенная договоренность, но — она не замужем. Вот если бы ты…

— Да? — подбодрил его Дима, широко улыбаясь.

Барон замялся, видно было, что он чувствует себя неловко. Дима отвел взгляд и вдруг наткнулся взором на ту самую картину, к которой Барон подводил его в день знакомства — вороны.

— О! — сказал он, остановившись, — а я только сейчас заметил, куда они смотрят! Ого! А небо-то…

— Лучше поздно, чем никогда, — Барон улыбнулся, — молодец!

— Кстати, зачем здесь эти копии? — Дима повел рукой вдоль бесконечного коридора.

— Не зачем, а отчего, — Барон достал из кармашка часы, откинул крышку циферблата, кивнул, — От разрушения. Это не копии, это оригиналы.

— Оригиналы?! — поразился Дима, — но…

Мелко задрожала земля под ногами, с потолка посыпалась каменная крошка.

— Час икс, — сказал Барон, убирая часы, — Вирджил же говорил тебе про революцию? Началось.

— Что началось?

— Революция духа. Сейчас там, — Барон ткнул рукой вверх, — рвутся атомные бомбы. Весь ядерный арсенал земной цивилизации. Не думаю, что выживет кто-то из оставшихся на поверхности.

— Что?!?

— Ты забыл строки бессмертной песни? Пункт первый — разрушаем старый мир до основания.

— Но… но Вирджил говорил, что никаких войн не будет…

— Не будет, — Барон кивнул, — воевать будет некому. Оставшиеся в живых будут слишком заняты выживанием, чтобы драться друг с другом.