Артем Абрамов - Чаша ярости: Мой престол - Небо

Силой оказался Иешуа.

– Что с тобой? - удивленно спросил Иешуа, по-прежнему Держа майора за ворот.

– Так стреляют же - с отчаянием в голосе воскликнул Круз. Он знал, что все сделал правильно, по инструкции.

– Ничего не бойся, - наставительно сказал Иешуа, вдруг переходя с майором на "ты". - Никогда ничего не бойся. Почему всплыл страх? Его же в тебе не было...

– Не знаю, - растерянно ответил Круз.

Он и впрямь не знал.

– Живи спокойно. И знай: страха вообще нет, он придуман теми, кто хочет бояться и не понимает себя... - И вдруг спросил, помолчав: - Почему они стреляют по своим?

– Они же не видят. Очень высокая скорость.

– Кретины!.. Давай в лодку. Заводи ее.

– А вертолеты?..

– Я же сказал: страха нет.

Страх и вправду опять ушел, хотя Круз все-таки опасался нового, не игранного доселе психологического состояния. Вот так: ничего не опасался - ни вертолетов, ни пулеметов, а вот этого ощущения безопасности - вовсю.

"Кашки" развернулись снова и снова полили "градом" землю - не сербскую, не албанскую, а опять нейтральную, которую добросовестно караулили миротворцы... Они явно сознательно били по-своим, но вот вопрос: почему они начинали стрелять именно здесь, над своими, почему невидимые пулеметчики включали стреляющие машинки над землей по эту сторону Ветерницы, и не по пустому берегу, а явно по людям капитана Латынина?..

Круз запустил двигатели бота, тот круто рванул с места, понесся на ту сторону реки, оставляя за собой узкий и длинный пенный след. И тут же река вспухла от выстрелов. Пули ложились вдоль следа, рядом с бортами, а бот несся через реку, словно окруженный каким-то пуленепробиваемым колпаком, и Иешуа стоял на носу, глядя на албанский берег, стоял в полный рост, и Круз непривычно спокойный и изумленный своим спокойствием - целенаправленно рулил к позициям албанцев, в такой же ивняк, в такую же омытую рекой землю, которая, как сказал Мессия, принадлежала Богу, только Богу и никому больше.

Они ткнулись в ивняк, Иешуа соскочил в воду, выбрался на сухое, подождал, пока Круз закрепит швартовый канат за какое-то кривое деревце.

"Кашки" ушли. Тихо стало вокруг. Даже комары попрятались под листву.

– Как все это понимать? - спросил Иешуа.

Только любопытство - никаких дополнительных эмоций.

– Не знаю, - честно ответил Круз.

– Они стреляли только по позициям миротворцев. Они бомбили только позиции миротворцев. Полагаю, у капитана Латынина личный состав поредел. А может, и самого Латынина нет. Град выбил посевы... - сказал странную фразу, замолчал надолго. Круз ждал. - Как ты думаешь, майор, - продолжил Иешуа, - на кого они свалят гибель миротворцев? На сербов? На албанцев? А может, вообще на какую-нибудь третью силу, на пришельцев из космоса, например? Какой смысл? Ведь "град" есть "град", как я понимаю, его не выдать за легкий автоматный "дождик", я уж не говорю о бомбежке, и никто не возьмет на себя ответственность за такую смерть солдат - ни сербы, ни албанцы. Действительно, одна надежда на пришельцев... Но подумай, майор, зачем твоему начальству неудачная провокация? В штабе не дураки сидят, так?

Круз послушно кивнул: так, мол.

– Что ты имел в виду, когда сказал "пока"?

– Что "пока"? - не понял или не захотел понять Круз.

– Не прикидывайся, майор. Ты же что-то знал о возможности обстрела позиций миротворцев.

– Ну-у, разве только краем уха...

– Что краем уха?

– Да если честно - ничего конкретного. Что надо бы, мол, что ситуация законсервирована - стоит взорвать...

– Верю тебе. Слышу, что правду говоришь. Сдается мне, что если мы не поспешим, то не найдем на позициях Латынина не только живых, но и трупов. Успеют убрать. А "вулканы" и "Кашки", поддержанные общественным негодованием, которое охотно растиражируют медиа-средства, начнут следом бомбить и вышибать "градом" либо сербов, либо косоваров. Против кого прикажут негодовать, того и уничтожат. В разумном количестве, конечно... Это не война, майор. Это политика, замешенная на крови. Как там Латынин говорил: двое дерутся - третий не мешай? Верно говорил, двое подерутся и устанут, если их не подстегивать. Так что все здесь только от третьего и зависит. А кто у нас третий?

– Командование Корпуса?..

Иешуа невесело засмеялся:

– Командование Корпуса - мясорубка. А ручку крутят другие люди. Я их покажу тебе, майор, если захочешь.

– Я бы хотел... очень...

– Значит, пойдешь со мной.

– Назад?

– Пока назад, - опять засмеялся Иешуа, - а потом - дальше. Но это будет потом. А сейчас я хотел бы спасти тех ребят Латынина, кого еще можно спасти...

– А к косоварам? - рискнул напомнить Круз.

– Уже нет смысла. - И добавил непонятное: - Они тоже слепы от рождения... Заводи мотор, майор, времени у нас - кот наплакал...

Круз запустил движки и погнал бот обратно, выжимая из него все, на что способны были могучие "мерседесовские" лошадиные силы. Спросил с надеждой, перекрикивая вой моторов:

– Вы думаете, кто-то остался жив?

Иешуа крикнул в ответ опять малопонятное:

– Там - моя ученица...

Впрочем, малопонятное всегда наиболее убедительно.

ДЕЙСТВИЕ - 1. ЭПИЗОД - 4

БАЛКАНЫ; КОСОВО, ПРИШТИНА, 2157 год от Р.Х., месяц октябрь

(Окончание)

"Кашки" поработали профессионально: что задумано было - все исполнено. Позиции капитана Латынина больше не существовало.

Иешуа быстрым шагом шел мимо взрытых пулями неглубоких окопов - не на всю жизнь ребята окапывались, мимо бэтээров, заглушенных и тоже с рваными следами на пробитой таки броне, мимо трупов солдат-миротворцев, которых пулеметные очереди с "Кашек" застали врасплох, никто не успел даже автоматы поднять, так и легли на траву - кто лицом в землю, кто распахнутыми в небо глазами. Странным было одно: убитых оказалось немного - Иешуа насчитал всего одиннадцать...

Круз брел сзади, тупо приговаривая:

– Сволочи, какие сволочи...

Кого он имел в виду? Свое командование, пославшее группу вертолетов, чтобы расстрелять собственных бойцов? Или летчиков, легко и изящно выполнивших по всем военным уложениям преступный приказ?

– А что им было делать? - вдруг спросил, не оборачиваясь, Иешуа.

– Кому? - не понял Круз.

– Летчикам. Пилотам "Кашек"... Отказаться исполнить приказ?.. Какое за это следует наказание, а, майор?

– Трибунал, - на автомате отвечал Круз. И вдруг взорвался: - А Божий суд? Неужто он не страшен?

– Не знаю, - горько сказал Иешуа, продолжая идти по лощинке, - не судим...

Круз яростно закричал ему в спину: