Михаил Болле - Мой Демон

Пребывая в самом замечательном настроении, Никита бросился в спальню.

– Ну и чего случилось, что ты так торжествующе улыбаешься? – недовольно прищурилась успевшая принять душ Лиза. Сейчас она сидела перед трюмо и занималась тем, что у женщин всего мира называется наведением марафета.

– Случилось то, что мы с тобой идем на каток! – объявил Никита.

– А сколько сейчас времени?

– Время не имеет значения. Значение имеют только люди и их судьбы!

– Чего?

– Собирайся, говорю, и побыстрее!

– Да собираюсь я, собираюсь, – пробормотала Лиза, вставая с места и открывая платяной шкаф. И вдруг добавила: – Хорошо еще, что на коньках идем кататься, а не на лыжах!

– А с чего это лыжи тебя так пугают? – поинтересовался Никита. – Изнасиловали тебя на них, что ли?

– Почти! – коротко ответила Лиза, сосредоточенно перебирая свои многочисленные шмотки.

– Это как понимать?

– Как, разве я тебе не рассказывала? Пару лет назад мы с подругой поехали в Павловск. Ну а там взяли лыжи напрокат и решили немного покататься. И так получилось, что первой по лыжне, проходившей по опушке леса, шла Вера, а за ней, стараясь не слишком отставать, катила я. И тут вдруг откуда-то из-за поворота показался лыжник – высокий такой мужик лет тридцати пяти. Увидев нас, он остановился и одним движением сдернул лыжные штаны до колен…

– Что, серьезно? – захохотал Никита. – Неужели прямо на морозе обнажил свое, так сказать, мужское достоинство?

– Ну, я тебе говорю! Причем это самое достоинство у него оказалось во-о-от такое! – показала руками Лиза.

– И что дальше было?

– А дальше он не спеша двинулся нам навстречу. Ну мы, естественно, остолбенели и думаем об одном и том же: «Во, блин, даже здесь на маньяка нарвались!» Хорошо еще, что нам повезло – сзади нас догоняли еще двое лыжников. Заметив их, этот гад-эксгибиционист поспешно развернулся и, даже не надевая штанов, помчался вперед по лыжне, сверкая на солнце голым задом. Все это выглядело так прикольно, что мы потом долго не могли насмеяться. Однако с тех пор на лыжах больше не ходим…

– Ну и правильно, поскольку это один из самых тяжелых видов спорта. Ладно, ты собирайся, а я пока вызову такси…

Никита несколько лукавил. Просто ему, для самого банального самоутверждения, вдруг потребовалось с кем-то пообщаться. Бывают такие минуты, когда просто необходимо узнать, что тебя помнят, тебе рады, тебе готовы помочь… Дело в том, что после сегодняшнего пробуждения его душа наполнилась восторгом и гордостью за собственную персону, как будто он победил весь мир! И чем это было вызвано, он совершенно не понимал, да и не особенно «парился» по этому поводу.

Короче говоря, Никита быстро набрал номер Германа Петровича, еще раз извинился за случившийся инцидент с милицией, поблагодарил за участие и пообещал съездить на кладбище к родителям. Затем, выслушав недолгое отеческое напутствие типа «Веди себя достойно, а не как уркаган позорный!» – попрощался и со спокойным сердцем повесил трубку.

Все вроде бы было улажено, вот только Евгения, явившаяся в его сон за руку с ребенком по имени Жорик, слишком прочно засела в подкорке нашего героя, не давая сосредоточиться на реальности. Никита даже порылся в старой записной книжке в надежде найти телефон сестры своего одноклассника с таким же именем… Кажется, он действительно ухаживал за какой-то Женей, но не до такой же степени, чтобы иметь от нее детей!

Однако, не обнаружив никаких координат, он окончательно успокоился. В конце концов, чего можно ждать от сновидений, которые так похожи на жизнь, что великий Шекспир однажды написал по этому поводу следующее:

Когда-нибудь, поверь, настанет день,

Когда все эти чудные виденья,

И храмы, и роскошные дворцы,

И тучами увенчанные башни,

И самый наш великий шар земной

Со всем, что в нем находится поныне, -

Исчезнет все, следа не оставляя.

Из вещества того же, как и сон,

Мы созданы. И жизнь на сон похожа,

И наша жизнь лишь сном окружена.

Поэтому, естественно, никаких детей у него нет и в помине. По крайней мере, Никита попытался себя в этом убедить.

Самое забавное, что, уже сидя в такси вместе с Лизой и проезжая мимо того самого места, где машина в его страшном сне проломила ограду и упала на лед, Никита не удержался от любопытствующего взгляда. Разумеется, чугунная ограда была цела и невредима.

Встретившись на катке с Сергеем и Наташей, они вскоре познакомились с компанией симпатичных молодых людей – Мариной, Олегом и Андреем, так что день закончился очередной – и весьма удачной! – вечеринкой.

Единственное, что по непонятной причине напрочь стерлось из памяти Никиты после его пробуждения, было маленьким, но весьма значительным эпизодом странного сна – момент, когда Демон Пушкина показал Никите зеркало…

Самые чудесные мгновения на свете мы не можем передать словами, поскольку тут же ощущаем их фальшь и банальность; самые блаженные минуты мы почти не сознаем, поскольку наше «я», поблуждав в ослепительных эмпиреях и вернувшись обратно на землю, непреднамеренно их забывает; самые восхитительные часы жизни кажутся нам крошечными искорками, неспособными растопить ледяную глыбу безвозвратно и бессмысленно утраченного времени. Однако именно эти мгновения, часы и минуты возносят нас так высоко, куда не донесет и самая безудержная мечта!

Эпилог

Париж, парк Андре Ситроена, 2004 год

Вечерние тени медленно покрывали осенний парк Андре Ситроена, приютившийся на набережной Сены, отчего разноцветные, зелено-желто-красные листья деревьев и кустарников, отражавшихся в разнообразных прудиках, становились одинаково серого цвета. Вокруг скамьи, на которой сидели двое мужчин, слышался стук экипажей, катавших по набережной туристов, и смех иностранных студентов, вывалившихся из ближайшего кабака. Скорее всего, это были немцы, поскольку грубые вопли «О, ja, ja, das ist phantastisch» разносились по всей округе.

И каким же диссонансом с ними прозвучали прекраснейшие стихи величайшего русского поэта, которые медленно и с чувством продекламировал барон Геккерен:

Недаром темною стезей

Я проходил пустыню мира.

О нет, недаром жизнь и лира

Мне были вверены судьбой!

Закончив цитату, он внимательно посмотрел на своего собеседника, которым был таинственный спонсор то ли состоявшегося на самом деле, то ли всего лишь приснившегося Никите спектакля. Посмотрел и подумал: «Теперь забавно вспоминать, как тогда он, используя меня в своих целях, изображал из себя поручика с травмированным лицом после дуэли. Лишь теперь я понимаю, как был бы удивлен, увидев его без шарфа. Наверное, я лишился бы дара речи, обнаружив, что сам Пушкин принес мне кольчугу и пистолеты для собственного убийства…»