Роберт Ши - Монах - последний зиндзя

- Ерубуцу собирается предать меня, - сказал Юкио.

- Что же, давай уйдём отсюда, Юкио-сан!

Юкио покачал головой.

- Священники говорят: живи так, как будто ты уже был умершим. Я живу так с тех пор, когда Хидейори на мое предложение восстановить союз ответил, подослав убийц. Куда мне бежать? На север, в Хоккайдо, чтобы жить среди волосатых варваров? Назад, в Китай, бросить себя на милость Кублай-хана? Нет, Дзебу, жизнь представляется такой несчастной, что смерть предпочтительнее. Большую часть жизни я прожил как животное, на которое охотятся. Все было ничего, когда я был молод и мечтал о великом будущем для себя и Священных Островов. Хидейори закрыл двери для всех надежд. Мне уже поздно начинать борьбу заново.

- Тебе только тридцать восемь, Юкио-сан!

- Для самурая это начало старости. Скоро моё тело станет подводить меня. Я уже сейчас думаю, как старик, о том, как глупы были мои юношеские мечты. Люди говорят, что мои победы над Такаши были блестящими. Все, чего я достиг этими блестящими победами, так это навлек на страну значительно более худшую тиранию, чем при Согамори, тиранию, которая может процветать десятилетия. Я воевал, чтобы восстановить славу и власть императора, а сейчас император значит не больше, чем кукла. Где-нибудь на небесах или в аду Согамори и Кийоси смеются надо мной. Я хочу присоединиться к ним и дальше смеяться вместе, Дзебу-сан, над бесплодностью человеческих надежд.

Ветер жег лицо Дзебу острыми, очень холодными частицами льда и снега.

- Что с твоей женой и детьми? Если ты останешься здесь сражаться, то они наверняка умрут, когда ты погибнешь.

Свёкр Юкио отправил из своего имения его семью в паланкине. Сын и дочь Юкио редко видели своего отца и не знали, кем он был.

- Помнишь, что случилось с женщинами и детьми Такаши? - сказал Юкио. Я останусь со своей женой и детьми. Я не хочу, чтобы их похоронили заживо.

Узкая тропа взбиралась по склоку утеса. Полуслепые от огромных белых хлопьев, задуваемых им в лица, они шли одной связкой, Дзебу впереди, одной рукой опираясь на скалистую стену. Когда же наконец ветер стих, они смогли увидеть желтое, мерцающее свечение огней высоко в горах. Они набрели на расщелину, дававшую укрытие, и протиснулись в неё, чтобы отдохнуть.

- Ты несравненный воин, бесстрашнейший человек и благороднейшая душа во всей Стране Восходящего Солнца, - сказал Дзебу. - Ты должен в славе восседать у ног императора. Ты, а не Хидейори, хитрый и лживый трус, должен держать бразды правления. Орден учил меня не ждать от жизни ничего, кроме насильственной смерти. Даже при этом я нахожу, что то, что случилось с тобой, невозможно понять.

Давным-давно один набожный путник вырезал глубоко в расщелине образ стоящего Будды - его рука поднялась в благословении. С улыбкой Юкио кивнул в сторону резьбы:

- Если ты, зиндзя, веришь в карму, как хороший буддист, ты поймешь, что в прошлой жизни я совершил, должно быть, такой грех, что мои теперешние беды лишь расплата за него.

- Люди верят в карму, потому что не могут найти другой идеи, придающей жизни смысл, - сказал Дзебу.

- В жизни нет смысла, - сказал Юкио, спокойно глядя на разыгравшуюся бурю. - Будда учит, что жизнь есть страдание. Первая благая истина. Мы страдаем потому, что не можем понять жизнь. Порча и мука без всякого смысла настигают добродетельных и злых. Не только именно меня ждет неудача и смерть. Несомненно, Хидейори кончит также могилой. В конце жизнь не только побеждает нас, она побеждает наши усилия понять ее. Мы умираем такими же невежественными, как и родились. - Юкио похлопал Дзебу по плечу. - Пошли! Это будет только дополнением к общей бессмыслице, если мы замерзнём насмерть прямо здесь!

Они поплелись дальше, поднимая столбы снежной пыли. Буря начала затихать, а фонари над бревенчатой стеной замка были ясно видны.

Хотя и небольшой, замок был хорошо расположен для обороны. Он был поставлен на каменную платформу, возвышающуюся над глубоким ущельем, а скалы за ним были абсолютно вертикальны. Тропа, приближавшаяся к нему, была такой узкой, что могла быть защищена даже горсткой людей, которые были с Юкио. В смутные времена это был оплот племени варваров рода, которого больше не существует. Позже, перед тем как Северные Фудзивара объединили землю, бандитский притон занял это орлиное гнездо. Князь Хидехира знал, что делал, когда передал это место Юкио перед самой болезнью.

Теперь Юкио и Дзебу были достаточно близко, чтобы видеть фигуру в сером шерстяном плаще и капюшоне, наблюдающую за ними со сторожевой башни, возвышавшейся над воротами. Это была жена Юкио, Мирусу, которая вывесила в башне фонари, указывающие путь домой. Ноги Дзебу закоченели. Его сердце также сделалось закоченевшим. Зиндзя, напоминал он себе, не заботится о том, живет ли он или умер. Это было то, что его беспокоило. Он больше не верил, что ему не следует заботиться, он хотел умереть заботясь.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Через три дня после похорон князя Хидехиры, в час Лошади, Дзебу заканчивал свою дневную трапезу, состоявшую из риса и рыбы, когда услышал крик наблюдателя со сторожевой башни. Когда Дзебу подбежал к лестнице, он увидел Юкио в дверном проеме дома, где тот жил со своей семьей, разговаривающего с Мирусу. Дом Юкио был немного ярче украшен, чем остальные здания на территории, имевшие грубо оштукатуренные стены и черепичную крышу под плакучими ивами. В нём была небольшая часовня.

Взобравшись на башню, Дзебу сразу же увидел длинную вереницу темных фигур на лошадях, приближающихся неторопливым шагом к тропе с далекой равнины.

- По моим подсчётам, их около тысячи, - сказал Дзебу, когда Юкио присоединился к нему. Сердце его било в груди как бронзовый колокол. Он никогда не чувствовал конец своей жизни так близко.

- Более чем достаточно, для того чтобы прикончить нас, - сказал Юкио, вглядываясь в линию всадников, которая исчезала и появлялась, продолжая свой путь через холмы у подножия укрепления. - Они выше, чем большинство самураев, и они иначе сидят на лошадях. Монголы, Дзебу-сан!

Дзебу на мгновение почувствовал проблеск надежды.

- Может, они идут, чтобы присоединиться к нам?

- Последние семь лет они находятся под командованием Хидейори. Он послал их сюда...

По мере того как всадники приближались, Дзебу увидел, что посередине линии носильщики пытались поднять тяжелый придворный паланкин по крутой, занесенной снегом тропе. Какая-то высокопоставленная персона пожаловала посмотреть на смерть Юкио. Дзебу снял с плеча маленький лук зиндзя и приготовился стрелять, как только первый из монголов подойдет достаточно близко, но они остановились в беспорядке. Только двое продолжали приближаться, один держал штандарт, оба без копий, луков и сабель.