Андрей Плеханов - Особо опасная особь

— Но, сэр…

— Вы поняли приказ, Картер? Сидите и ждите Фостера.

— Так точно, сэр.

Руди отключил рацию, повесил ее на ремень. Пальцы его тряслись от ярости.

— Все, значит? — с облегчением произнес Карлос. — Типа, отбой? Ну ладно, что поделаешь… Начальству, оно, понятно, виднее. Сидим, курим.

Он полез за сигаретами, Руди ударил его по руке, пачка полетела в траву.

— Эй, ты чего?.. — обиженно вякнул было Карлос, не успел договорить — кулак Руди въехал в его физиономию. Карлос по-детски ойкнул, схватился за скулу.

— Сучонок мелкий, — прошипел Руди, растирая руку, — курить он собрался… Пойдем.

— Куда?

— Ты знаешь куда. Объект. Глист. Он ждет нас. Мы пойдем и возьмем его.

— Ты больной, Руди! — простонал Карлос. — Тебе же ясным языком сказали — сидеть и ждать. Это приказ. Ты знаешь…

— Ничего я не знаю. Знать не желаю придурка Ледди. Он сидит в своей Юте, жирный недоумок, крыса канцелярская, и командует оттуда. Копов он вызвал, видите ли. Идиот! С копами связываться — последнее дело, они все тут изгадят, провалят все дело. Ситуация очень простая, малыш Карлос — мы идем, берем червя, это займет минут десять. Через пятнадцать минут приезжает толпа дубоголовых копов, и с ними один умный человек — агент Грант Фостер, мой приятель. С ним мы всегда договоримся. Договориться с ним легче, чем с тобой, жопа сопливая. Потом мы приезжаем в Альпину, оттуда — в Детройт. Червячок мирно лежит в контейнере, не рыпается. Мы отдаем его бригаде возбужденных умников из Юты. Пусть дрочат на своего червяка — наше дело закончено.

— Ну ты ему скажи, Фил! — Карлос умоляюще глянул на Брема. — Он же нас под статью подведет. Невыполнение приказа…

— Руди прав, — сказал Брем. — Он прав, дружок. На нас только что наехали, Карлос. Очень серьезно наехали. Поставили под сомнение нашу квалификацию. И если мы сейчас позволим провести операцию деревенским полицейским из Альпины, дадим им снять все пенки-сливки, над нами будут смеяться все джинны от Флориды до Орегона. Так не делается. Поэтому мы сейчас пойдем и завершим дело. Наше дело. А уж потом будем разбираться с последствиями. И думаю, разберемся.

— Понятно… — Карлос замялся. — То есть ты, Руди, как бы приказываешь мне, как главный в группе?

— Не как бы, а именно приказываю, — ледяным тоном произнес Картер. — С удовольствием оставил бы тебя здесь, у скипера — толку от тебя все равно никакого. Но вот страшно оставить — мало ли чего с тобой случиться может. О корень споткнешься, ушибешься или, к примеру, грибов ядовитых налопаешься. Отвечай потом перед начальством — почему мальчонку не уберег…

— Сам ты мальчонка. Всего на восемь лет меня старше.

— Агент Карлос Коста, смирно! — рявкнул Картер. Карлос рефлекторно щелкнул каблуками, подтянул намечающееся пузо, выпятил грудь, остекленел взглядом.

— Агенты, слушай задание, — провозгласил Рудольф Картер. — Идем к дому гражданина Горны, проводим рекогносцировку, открываем помещение. Обездвиживаем Джозефа Горны. Предположительная локализация объекта — в кишечнике Горны. Поэтому в случае непредвиденных обстоятельств ни в коем случае… Надеюсь, таких обстоятельств не возникнет, но кто знает… Поэтому повторяю для особо тупых — ни в коем случае не стрелять Джозефу Горны в живот. Разрешаю поражать носителя объекта в голову. Далее производим элиминацию объекта, помещаем его в контейнер. Отходим к скиперу, соблюдая меры предосторожности. Вы, агент Коста, несете контейнер и осуществляете внешнее прикрытие. Агент Брем и я проводим основные операционные действия. Приказ понятен, агент Коста?

— Так точно, сэр! — гавкнул Карлос.

Что ж тут непонятного? Читай: взламываем домишко, пулю в башку старикану — обездвиживание обеспечено — перчатки до локтей на руки, в чужой крови живет много всякой гадости — взрезаем живот бывшему Джо Горны, вовремя откинувшему копыта в силу естественных причин, — сердечный приступ у него случился — вонища-то какая, как сто слонов насрали, — извлекаем червя — извивается, сволочь, жесткий, как будто из покрышки вырезан — вот она, твоя малая работа, малыш Карлос: открой крышку, сосунок, да не тряси ты руками — плюх, плюх! — дай-ка я сам закрою, ничего толком сделать не можешь — кажется все, ребятки, надо ж, дрянь какая, глист глистом — сколько возни было — но инопланетянин, как ни суди, разумный сукин сын — когда-нибудь о нас напишут в учебниках истории — о нас троих — ты, малыш Карлос Коста, будешь славен в веках, — а тупой бородавочник Ледди пусть умоется своими испражнениями — мы делаем свое дело, ребятки, и, если кто скажет, что сие дело далось нам просто, я лично разобью его хлебало — у меня вся рубашка мокрая, хоть выжимай…

— Рад, что ты становишься понятливее, — сказал Картер. — А ты как, Фил?

— Без проблем, — отозвался Фил. — Пойдем. Время поджимает. Коппи наступают нам на пятки.

— Встань, Джо. К нам идут гости. Прояви гостеприимство. Открой им дверь, улыбнись им, приветствуй их.

— Оставь меня в покое, червь адов. Вставай сам, если хочешь. Я не сделаю ни шага.

— Что ж, ты сделал свой выбор. Тебе же хуже…

— Deus, cuius verbo sanctificantur omnia, benedicteonem Tuam effunde super creaturas istas…

Баммс!!! “Форд” взмыл вверх на полметра и ухнул на днище, проскрежетав железным брюхом по дороге, становящейся все меньше похожей на дорогу. Хана машине. Умник не успел взвыть, рявкнуть на сумасшедшую девчонку — она уже заложила очередной вираж, выворачивая баранку до предела, одновременно газуя и тормозя ручником. Дыхание перехватило — машина неслась юзом вбок, левым боком на толстенную сосну. Сейчас девочку Лину раздавит в кровавую лепешку, сомнет, переломает ребра так, что никакие утилиты не помогут…

— Газу… твою мать!!! — завопил Умник, выходя уже из-под разумного контроля, ныряя в подкорковые рефлексы, включаясь на автомат. — Газу!

Лина не успела среагировать. Он успел. Топнул левой ногой по правой ножке девочки, вмял педаль акселератора до пола, оттолкнул девочку плечом, уронил ее на сиденье, свалился на нее, вылетел из заноса, по-медвежьи ревя движком, в сизой гари выхлопа, в бензиновой вони. “Форд” станцевал вальс — сперва в лесу, потом на асфальте, потом снова меж деревьев — уже с другой стороны дороги, влепился задницей в старую березу — наискось, со всей инерции, со всей дури, смял багажник, сплющил бензобак, остановился и медленно завалился набок. На этот раз Лина упала на Умника — сверху, да так и осталась безмолвно лежать на нем.

— Ни черта не умеешь, — проскрипел Умник. — Ни черта. Учить вас и учить…

Он крякнул, протянул руку, морщась от острой боли, открыл противоположную дверцу. Машина качнулась… потеряла равновесие, грянулась на крышу. Умник сжал зубы, со свистом втянул воздух. Нет, обошлось, кажется. Пока обошлось. Секунд пятнадцать у него еще есть. А может, и двадцать. Он должен успеть.