Алан Бейкер - Перевал Дятлова

— Смещение во времени? — задумчиво сказал Константинов.

— Точно, — подтвердила Алиса. — Когда Прокопий попросил меня заглянуть в озеро, я увидела ближайшее прошлое. — Ее голос стал взволнованнее. — И то же самое могло произойти с «котлом». Сейчас его здесь нет, но он мог быть здесь в прошлом.

— Но не в ближайшем прошлом, — добавил Виктор, — ведь речь идет не о минутах?

— Конечно, определенно не о минутах, может быть, даже о столетиях.

— Господи, неужели такое возможно? Смещение во времени?

— Это единственное, что приходит в голову, и единственное хоть отдаленно похожее на правду. И… возможно, это объясняет то, что произошло с небом прошлой ночью.

Она многозначительно посмотрела на Вадима и Нику, и до Константинова наконец дошло, что она имеет ввиду.

— Ты хочешь сказать… что мы не узнали созвездий, потому что смотрели не на «наше» небо, а на небо, каким оно было в далеком прошлом?

Алиса кивнула:

— Конечно, мы всегда видим только то небо, каким оно было в прошлом, поскольку скорость света — величина конечная. Если мы видим звезду, которая находится на расстоянии ста световых лет от нас, мы видим ее не такой, какая она есть сейчас, а какой она была сто лет назад, так как свету требуется время, чтобы дойти до нас. Однако то, что прошлой ночью вообще не было известных созвездий, означает, что мы видели небо, каким оно было в очень далеком прошлом, возможно миллионы лет назад.

— А животные? Они откуда?

— Не уверена точно, — ответила Алиса, — может, то же самое касается и их.

— Но как происходят эти смещения во времени? — спросил Виктор. — По какому принципу?

— Не знаю. Обычно, когда говорят о путешествии во времени, мы представляем, как человек перемещается сквозь время в прошлое или будущее. Но никогда не думаем о перемещении промежутков времени.

— Что бы ни происходило сейчас, мы к этому не готовы, — сказал Виктор.

Алиса пристально посмотрела на него:

— Что вы имеете в виду?

— То, что мы оказались в чертовски опасной ситуации, и я думаю, нам не стоит здесь задерживаться.

— Хотите сказать, что мы должны все бросить? — спросила Алиса недоверчиво.

— Да. Не знаю, что я здесь ожидал найти, но, черт возьми, уж точно, не это. Это слишком ненормально. — Он посмотрел на Вадима. — Мы не справимся с тем, что происходит.

— Виктор прав, — поддержала его Вероника. — Мы едва не погибли… еще чуть-чуть — и были бы сейчас как тот медведь. Уж не знаю, что это за штука, но она деревья выдирает, как сорняки, и крошит их в щепки. И нас бы она размолотила точно так же. Мы не можем больше здесь оставаться.

Алиса посмотрела на нее с недовольством:

— Значит, вы хотите просто развернуться и уехать домой? Оставить все как есть, плюнуть на все эти тайны и укатить в Екатеринбург — как ребенок, которому надоела игра?

— В том-то и дело, что это не игра, Алиса! — закричала Ника. — Дело не в том, хочу или не хочу я продолжать игру, а в том, что я хочу выйти отсюда живой! — Она повернулась к Константинову. — Виктор прав, мы больше не можем здесь оставаться.

Взгляды всех обратились на Вадима — что скажет он? Он долго молчал, и Виктору было ясно, что его мучает дилемма: остаться и продолжать разведывать этот лес с его опасными загадками — или вернуться в безопасный город. Если бы решать приходилось Виктору, он бы не сомневался. Он не подписывался на такое и с удовольствием рванул бы домой. Максимов, конечно, будет не в восторге от его истории и, вероятнее всего, тут же его уволит — тем лучше. Это было не важно — главное, убраться отсюда, пока их не расплющили до молекул, как бедного медведя.

Вадим, безусловно, был главным в «экспедиции Константинова» (сейчас это название звучало по-глупому самонадеянно), и окончательное решение оставалось за ним. Виктор попытался представить, как поведет себя, если профессор решит остаться. Может, он и Ника устроят бунт? Займут машину и поставят ультиматум: либо они все вместе уезжают, либо упрямцы остаются и идут прямой дорогой в ад? А что, если после этого Алиса и Вадим все равно решат остаться? Сможет ли он так просто взять и уехать, бросив их в лесу — даже по их собственному выбору? Позволит ли ему совесть?

Такие мысли бились в голове у Виктора в ожидании ответа Вадима. Наконец, глубоко вздохнув, Константинов заговорил:

— Мне очень тяжело. Вы не представляете, как я ждал этого — оказаться здесь и увидеть то, что видели они… наконец-то, наконец-то после пятидесяти лет сплошных вопросов без ответа быть так близко к разгадке их смерти… — Он посмотрел по очереди на каждого и покачал головой, опуская взгляд. — Но я не могу просить остаться тех, кто не хочет… Я не смогу жить с этим грузом, если что-то случится… если они…

— Вадим… — начала было Алиса.

Он жестом остановил ее:

— Все. Решение принято: мы немедленно возвращаемся в Екатеринбург.

— Но ведь ты вернешься сюда, — сказала Алиса.

— Конечно вернусь… очень скоро.

Алиса посмотрела на Виктора и Нику.

— И я вернусь с тобой, — сказала она.

Вероника выдержала ее презрительный взгляд и пожелала:

— Удачи. Вам она понадобится. — Потом повернулась к Прокопию, который молча слушал их, стоя в сторонке, и обратилась к нему: — А вы готовы ехать сейчас домой?

Он не ответил, но просто повернулся и пошел к машине.

— Видимо, это «да», — пробормотала Вероника.

Остальные устало потянулись вслед за ним — ничего не говоря и даже не глядя друг на друга. Константинов занял водительское место и завел двигатель, Алиса снова села рядом, хлопнув дверью сильнее, чем требовалось. Ника обменялась взглядами с Виктором и слегка улыбнулась ему, и у него потеплело на душе. Тот факт, что это она настояла на своем участии в экспедиции на Холат-Сяхыл, не менял дела — ведь если бы изначально Виктор ей не позвонил, ее бы здесь сейчас не было. Поэтому он чувствовал огромное облегчение, оттого что они воспользовались возможностью и повернули назад. Если бы с Никой что-то случилось, он бы никогда себя не простил. А что касается его самого, для него происшествие на перевале Дятлова навсегда останется неразрешенной загадкой. Но ему уже было все равно. «Пусть прошлое остается прошлым, — думал он. — Я не хочу ничего об этом знать, не хочу знать, что за чертовщина здесь творится. Я хочу просто обо всем забыть. Малодушно? Ну и прекрасно! Значит, я трус, и катись оно все к чертовой матери!»

Потом он подумал о Вадиме, и ему вдруг стало его ужасно жалко — не потому, что тот принял такое решение из-за него, а потому, что Константинов скоро вернется сюда, чтобы встретиться лицом к лицу с тем, от чего они сейчас убегали. Что с ним будет и какая судьба его ждет? Удастся ли ему найти разгадку? Или она погубит его? Но пока они двигались назад к лагерю, разбитому у кромки леса на перевале Дятлова, то, что сначала ощущалось как облегчение, постепенно сменилось унынием.