Анна Белкина - Туристы. О путешествиях во времени.

Головной автомобиль впереди начал притормаживать: на посту перекрыли шлагбаум, водитель тоже нажал на тормоза...

И вдруг солдат выпалил из трубы - с огнём и дымом из широкого раструба дула вылетела устрашающая ракета, пролетела в туманном воздухе, свистя, и с грохотом врубилась под колёса головного автомобился, взорвалась, сшибив его с курса, заставив лечь на бок, пойти юзом...

Водитель панически вдавил тормоз, и в стархе закричал, понимая, что всё равно наедет... бах! - на полном ходу они столкнулись, Франц Оттер ощутил страшный удар, жар огня, потому что оба автомобиля вспыхнули, как свечки. Пламя метнулось в кабину, опалив, на Оттере загорелся мундир. Страдая от боли, в неистовом порыве к жизни, он совершил титанический прыжок, выбив окно своим горящим телом, жутко вопя, вылетел на сырую холодную землю, катаясь, чтобы сбить огонь и не умереть от ожогов. Катаясь, Оттер видел, как головной автомобиль перевернулся, слетел с дороги, увлекая за собой и его машину, где остался водитель, врезался в толстый ствол придорожного дуба, перебросив на него пламя. Тут же на него налетел замыкающий автомобиль, под весом наклонился дуб, и все три автомобиля полыхая, покатились вниз, в глубокий овраг с сырым болотцем на дне, выпуская клубы душного дыма.

На склоне оврага остался торчать покривившийся, подгорающий дуб, а лейтенант поспешил в будку, к своему смартфону игрек-связи, дозвонился до Траурихлигена и, довольный выполненным заданием, сообщил:

- Кортеж уничтожен! Все машины взорваны и горят в овраге!

Тем временем двое солдат пристрелили штандартенфюрера СС Франца Оттера, и сбросили его тело туда же, в овраг, чтобы не валялось посреди дороги и не порождало дурной запах.

- Отлично! - ухмыльнулся Эрих Траурихлиген. - Пожалую вам железный крест! Шульц! - сказал он адъютанту. - Собирайся, едем в шестнадцатый квадрат за нашим туристом!

- Есть, ваша светлость! - тут же согласился Шульц и побежал вперёд, чтобы успеть подать хозяину плащ и распахнуть перед ним двери.

Глава 196.

Мимикрия.

Находясь в плену у странного типа по имени Босс, Максим каждую ночь спал в каком-то бараке с дощатыми холодными стенами, с сырым потолком и полом, забросанным сеном и неким тряпьём. Из тряпья он соорудил себе нечто вроде собачьей подстилки и ютился на ней, укрываясь тулупом, который "отстегнул" ему Босс. Да, по ночам Максим должен был спать, однако его постоянно будил грохот близкой канонады, сотрясение земли под побитым боком и хрипатые раскаты ужасной, тяжёлой музыки, которые постоянно вырывались из рупора, подвешенного к длинному столбу, где-то там, под свинцовым задымлённым небом.

- Ruhm und Ehre! Ruhm und Ehre! Ruhm und Ehre der Waffen-SS !! - вырывалось сейчас из проклятого рупора и врубалось в мозги, словно кайло или кувалда. - Der Waffen-SS!! - и жёсткие рифы электрогитары, вызывающие головную боль...

Здесь частенько врубали такое "творчество" - это были не марши, которые обычно запускали фашисты, устрашая врагов бравурностью, а тяжёлый рок из современности Максима. Нечто неонацистское, исполненное и записанное в разрез с законом... Сейчас они запустили "Штальгевиттер" - группу, которая выпустила всего один альбом перед тем, как её запретили за пропаганду фашизма. Попадался и "Раммштайн" - только вот минут десять назад рычали: "Führe mich, Halte mich ..."... И что-то ещё в этом роде... Как всё-таки гротескно выглядит этот рок двухтысячных годов на фоне удручающе безысходных пейзажей Второй мировой войны... Максим не спал. Он не мог спать под такой зловещий аккомпанемент: взрывы, свист пуль, и плюс все эти песни...

Внезапно дверь его барака заскрипела - да, дверь страшно скрипела, поворачиваясь на своих неуклюжих петлях, когда кто-либо или даже ветер приоткрывал её. Но на этот раз дверь не приоткрыли, а распахнули, и на пороге барака возник сам Босс. За его спиной маячил низкорослый неуклюжий человечек по имени Шульц. В руках Шульца торчал некий объёмистый свёрток, из-за которого его физиономия была практически невидна, а выглядывала одна лишь немецкая фуражка. Максим давно уже осознал, что Шульц не понимает и не говорит по-русски... Хотя это могла быть всего лишь его "мимикрия", как когда-то выразился Босс. Хотелось бы верить, что это - мимикрия.

- Эй, Турист! - позвал Максима Босс, и придвинулся к нему почти что вплотную, Максим даже подумал, что он сейчас чего доброго наступит своим тяжёлым сапогом ему на нос.

- Чего? - нехотя отозвался сонный Максим, которому кличка "Турист" была так же противна, как Гитлеры и свастики, которые светились тут на всех стенах.

- Давай, Турист, отдирай задницу - пора наводить марафет и кое-куда съездить! - весело объявил Босс, прожигая Максима таким взглядом, словно бы собирался сожрать без соли.

Максим зашевелился, но вылезать из-под тулупа не стремился, потому что под ним было тепло, а воздух покалывал холодными иголочками. Он сел на своей подстилке из тряпья и снизу вверх взглянул на высокого плечистого Босса, который возвышался над ним несокрушимым колоссом. Босс был одет в своём привычном стиле: в серый полевой мундир СС, украшенный какими-то орденами в форме блестящих крестов. Он всё время так одевался... правда иногда натаскивал и панковские широкие джинсы с огромными карманами - когда решал, что ему нужно "флипнуть" в будущее...

- Давай, Турист, не жуй соплю! - подогнал Босс Максима, и из-за него робко выдвинулся Шульц со свёртком.

- А к-куда ехать? - глуповато выдавил Максим, отодвигаясь подальше, к стеночке.

- В город, - буднично бросил Босс, прохаживаясь туда-сюда по бараку Максима. - Только для этого ты должен будешь отмыть грязюку, напялить то, что даст тебе Шульц, и набрать в рот воды! Помни: в городе - ни слова!

- А... - это всё, что смог выдавить из себя изумлённый Максим.

Босс, похоже, проигнорировал его замешательство. Он сказал Шульцу что-то по-немецки и удалился, смерив барак широкими генеральскими шагами.

Шульц пару минут потоптался на месте, молча, а потом - положил свёрток на пол около Максима, а сам - крыской шмыгнул за дверь барака. Максим пожал плечами и потянулся рукою к "подарку от Босса" (или от Шульца?). Он был завёрнут в серую бумагу, как заворачивали когда-то давно в универсальных магазинах. Едва Максим дотронулся до этой бумаги - как дверь барака заскрипела опять и отодвинулась, пропуская Шульца и двух солдат с глупыми глазами, которые двигались за ним. Один солдат тащил таз, а второй - четыре пластиковые шестилитровые баклажки с этикеткой: "Фрост". Максим сам не раз покупал такие в супермаркете "буМ" - когда в общаге отключали воду. Солдаты поставили всё это на пол, и отошли в сторонку, но из барака не вышли. Шульц приблизился к Максиму и начал знаками показывать... что-то. То он тёр свою голову руками, то делал вид, что собирается нырнуть в таз, то вообще "превращался" в умывающегося кота. "Отмыть грязюку" - вспомнил Максим слова Босса и понял, что этот Шульц, от которого, кстати, хорошенько разит алкоголем, хочет загнать Максима мыться.