Анна Белкина - Туристы. О путешествиях во времени.

- Та чёрт! - злобно плюнул Крольчихин, хлопнув себя кулаком по колену. - Блин!

- Отпустите меня... Я... на работу опоздаю... - Репяшков заблеял впервые за те три часа по его держали в допросной. Уже давно наступило утро и взошло солнце, а Крольчихин с Федором Федоровичем ещё не ложились спать.

- Какой позор... - протарахтел Крольчихин, бессильно опустившись на стул и обхватив руками свою горемычную голову. Каждый раз, когда они пытаются схватить этих "Туристов" или аномальщиков - они получают один и тот же досадный пробой. Хватают не тех, а настоящих преступников позорно упускают, оставляя для себя всё меньше шансов поймать их снова. Премия, как всегда, сгорает синим пламенем, а над головами тяжёлым дамокловым мечом нависает позорное увольнение... Наверное, Крольчихину нужно поспать трое суток кряду, чтобы не быть таким тупым.

- Гражданин Репяшков, извините, - нехотя и сухо выдавил из спёртой груди Крольчихин, с неприятным осознанием того, что Репяшков имеет полное право пожаловаться на него Тетёрке и даже в прокуратуру, из-за чего Крольчихина могут запросто отправить на биржу труда без права возвращения и обязать выплачивать моральный ущерб.

- А? - забацанный Репяшков даже не понял, почему рычащий монстр вдруг перестал рычать и начал блеять ему извинения. Он моргал своими квадратными глазами и даже от стула не мог отлипнуть, чтобы убраться восвояси. Сонный Казачук избавлял от наручников его бедные руки, а они были холодны и тверды, как закоченевшие.

- Гражданин Репяшков, вы можете идти! - раздосадованным голосом повторил Крольчихин, желая только одного - чтобы этот бесполезный слизняк, наконец, уполз и скрылся с глаз.

- А? - Репяшков, наверное, все буквы позабыл со страху, кроме "А", и ходить тоже разучился. Казачук и Морозов подняли его со стула под руки и поволокли прочь отделения, как парализованного. Репяшков тащился и даже не переставлял свои босые ноги, а Казачук с Морозовым фыркали, что он тяжёлый, мокрый и грязный, а они только постирали и выгладили свои мундиры...

- Всё, я на боковую... - пропыхтел Крольчихин, поднявшись на сонные ватные ноги и решив, что с него хватит, нужно дать себе заслуженный отдых, а то он так свихнётся и не на биржу пойдёт, а в психушку, к Полесуну.

- А, Крольчихин, вот ты где??? - этот разъярённый скрипучий голос прилетел со стороны двери, заставив Крольчихина вздрогнуть от испуга. Рывком повернувшись, следователь не без страха увидел, как в дверной проём вдвигается крепкая фигура Зои Егоровны со шваброй наперевес.

- Я тут с утра до ночи горбачусь! - рычала Зоя Егоровна, изрубая воздух своей шваброй, словно секирой. - А вы мне только нагадить норовите! Мало того, что я своё ведро целый час по всему отделению искала - так он мне ещё на пол воды налил! Давай, Крольчихин, бери швабру и мой пол!

- Нет, что вы, мне спать пора... - попытался отбояриться от неё Крольчихин и хотел бочком протиснуться мимо её габаритов и выскользнуть в коридор, чтобы убежать на улицу, но Зоя Егоровна мощно загородила дорогу и выпятила вперёд свою длинную швабру с накрученной тряпкой.

- Давай, Крольчихин, нагадил - убирай! Я прекрасно знаю, что это ты воды налил! - рявкнула Зоя Егоровна, пытаясь всучить Крольчихину швабру и погнать его на уборку кабинета.

- Да нет же, не я... - пробулькал Крольчихин, проскользнул между свистящей шваброю и стенкой и со всех ног помчался вперёд по коридору, неся перед собой свой ключ, чтобы метнуть его Морозову и покинуть суровые стены Ровд. Он думал, что Зоя Егоровна плюнет и пойдёт сама собирать свою воду, но последняя почему-то осатанела и погналась за ним, громко топоча своими огромными валенками.

"Чёрт!" - про себя перепугался Крольчихин и ускорил бег, видя, как маячит впереди дежурная комната Морозова. Сейчас, он избавится от ключа и будет свободен для того, чтобы откочевать домой и поспать.

- Морозов! - рявкнул Крольчихин, подбегая, чтобы вынудить этого засоню проснуться и протянуть свою руку за ключом. Но Морозов, наверное, очень крепко заснул - он не показал и носа, а Крольчихин, остановленный этой неприятностью, впился рками в хромированный бортик и, сотрясая его, принялся свирепо рычать в закрытое окошко:

- Морозов, чёрт бы тебя подрал! Забери у меня этот ключ проклятый к чёрту!!

Позади рассекала Зоя Егоровна, стремительно приближаясь, а голос Морозова почему-то раздался из-за спины Крольчихина.

- А, я тут... - проклекотал сонный дежурный, зевая и роясь в своих карманах, чтобы отыскать ключи и отпереть дежурку.

- Где тебя черти носят?? - гневно осведомился у него Крольчихин, потрясая перед носом Морозова своим ключом, зажатым в кулак.

- Та, у Ветеркова ветер в голове... - загудел Морозов, проворачивя свой ключ в замочной скважине. - Нашёл в И-нете того фашиста, который по-настоящему был Рудольф Шталь, и заставил нас с Казачуком узнавать, похож он на нашего беглеца или не похож...

- Давай, быстрее возись! - подогнал этого медлительного слизня Крольчихин, свирепо топая по полу, потому что Морозов так и не открыл дверь, а Зоя Егоровна уже вырвалась из-за поворота и громадными скачками неслась к нему, чтобы лишить сна ещё на часа на два.

- Ну, - булькнул Морозов, отпихнув открытую дверь и вползая в дежурку прямо, как черепаха какая-то - едва ноги волочил. - И мы с Казачуком сидели там, как идиоты и узнавали!

- И что, узнали?? - прорычал Крольчихин, метнув в Морозова свой ключ и уже убегая, чтобы не попасться Зое Егоровне.

- Вы представляете, Алексей Васильевич, одно лицо... - тихо протарахтел Морозов, вешая крольчихинский ключ на гвоздик с номером его кабинета. - Ветерков нам все уши прожужжал, что у них одно лицо и я, кажется, ему поверил...

Огорошенный мистической новостью, Крольчихин замешкался, а Морозов продолжал гудеть, зевая:

- Нет, ну так можно совсем затуркать человека, если ему такие фантасмагории показывать... Ведь не бывает же на свете живых фашистов...

- Крольчихин!! - Зоя Егоровна применила обманную тактику и настигла Крольчихина, зайдя сзади. - Давай, шуруй мне убирать! - приказала она, как живой фашистский генерал, и всунула-таки свою тяжёлую швабру в сонные руки следователя.

Крольчихин понял, что попался, застряв тут с этим Морозовым - надо было не слушать его бредни, а бежать домой, как только освободился от ключа. Но теперь поздно, он настигнут и ему не отвертеться - придётся елозить тряпкой по полу до тех пор, пока Зоя Егоровна не кивнёт с довольным видом и не исчезнет, растворившись в хитросплетениях коридора. Заграбастав обратно свой ключ, чтобы открыть злополучный вымокший кабинет, Крольчихин с унылой миной потащился назад, мыть, похоронив мечту о десяти часах спокойного сна.

Моя пол, Крольчихин был угрюм, как туча - елозил проклятой шваброй по вымоченному линолеуму, прожигая испепеляющим взглядом всё на свете - и пол, и стол, и стены, и сейф, и окна... Всё бы уже давно обуглилось - так агрессивно Крольчихин зыркал и испепелял. Зоя Егоровна загородила выход своим могучим торсом, пресекая для Крольчихина попытки к бегству, а за компьютерным столом всё торчал стажёр, укутанный в шаровары и свитер Морозова, похожий в этом во всём на пухлого серого медведя. Ему бы уже домой уползти да поспать, но он всё торчал и торчал за своим тупым компом и щёлкал, щёлкал, действуя на взвинченные нервы Крольчихина.