Сергей Гомонов - Изгнанник вечности, полная версия

После гибели родных с Фирэ стало твориться что-то жуткое. Он приехал не в себе и в себя так и не пришел. Они больше не говорили по душам. Юноша вообще ни с кем больше не разговаривал, кроме как по необходимости — уточняя военный приказ или отвечая на какие-то бытовые вопросы.

А еще он отчаянно искал смерти. Он звал ее днем и ночью, готовый принять ее любую — лишь бы скорее.

При нервных срывах такое было у многих солдат, но у него это состояние не желало проходить. И не раз Диусоэро слышал, как вскрикивает во сне помощник, плачет и зовет атмереро.

Через полгода старший кулаптр понял, что ничего уже не вернется, как никогда не окажется Оритан в благодатной зоне экватора, где находился прежде. Ходячий труп по имени Фирэ настораживал и остальных офицеров. В пустых черных глазах на бледном лице не было ни единого намека на живую душу, никто не знал, чего можно ждать от такого существа. Которое, к тому же, имело убийственные навыки кулаптра и знало, как их применять по назначению. Он просто ходил. Просто произносил слова, если его спрашивали. Просто ел, пил, спал. И так же просто, не вглядываясь, убивал врагов. Но отныне его так и тянуло к смерти, он потерял интуицию, будто прежнего Фирэ заменили полуроботом-диппендеоре.

И вот однажды, когда снег уже превратился в слякоть, накануне давно уже не справляемого праздника Восхода Саэто, кулаптру Диусоэро представилась возможность спасти искалеченного мальчишку.

Перед тем вылетом Диусоэро распорядился так: Фирэ летит в авангарде, а ему самому придется координировать этот вылет с земли. Впервые за прошедшие полгода юноша оживился и с удивительным рвением сусликом поскакал к орэмашине. «Э-э-ге! — подумал Диусоэро. — Что-то тут нечисто!» Он уже успел отослать в ставку командования рапорт о рассредоточении своих помощников, и менять порядок было бы нарушением устава. А это значило, что действовать придется на свой страх и риск.

Диусоэро знал, что экипаж этой машины — все до одного проверенные (им же в свое время!) люди. Не болтуны и не стукачи. Значит, существовал простор для маневра.

Незаметно приблизившись к Фирэ, Диусоэро подчинил себе его волю и, пользуясь эффектом внезапности, смог вогнать в легкий, не вызывающий ни у кого подозрений, транс.

— Пришлось изменить комплектацию, — виновато доложил он орэ-мастеру. — Вы отправляетесь боевыми, без кулаптра.

Никто не удивился. Диусоэро и Фирэ вышли, а судно взлетело.

Юноша стоял, бессмысленно глядя себе под ноги и слегка покачиваясь на ветру. Казалось, тронь пальцем — и свалится навзничь. Старший кулаптр затащил его в окоп, завалил мешками и велел лежать, поскольку бой начался и надо было работать. Фирэ послушно вытянулся на мерзлой глине, более не шелохнувшись и почти не дыша.

Через десять минут после начала воздушной схватки орэмашину, в которой собирался лететь мальчишка, развеяли по ветру несколькими прямыми попаданиями.

— Так вот чего ты так запрыгал! — проворчал Диусоэро. — Что ж, значит, это хороший знак мне!

По личному каналу он связался со знакомыми «торгашами», что доставляли товары с Оритана в колонии-острова Великого Океана, затерянные среди безбрежной водной глади, и привозили оттуда продукцию колонистов.

Эмиссары были поблизости и приехали оперативно — бой еще не закончился, когда Диусоэро выволакивал из-под мешков совершенно там закуклившегося Фирэ.

— Что нам с ним делать? — глядя на эту большую бессмысленную человеко-гусеницу, спросил один из моряков.

Кулаптр махнул рукой:

— Везите его подальше отсюда. Насколько можно подальше, настолько и везите. Чтобы не вернулся.

— А он что… — «торгаш» повертел кистью вокруг головы. — Да?

— Есть немного.

— Давай-ка поспешать, Диусоэро! — вмешался второй эмиссар, торопливо поглядывая на часы.

— Вы готовьте лодку, мы догоним.

Выведя помощника на берег бухты, Диусоэро задержал его и развернул за плечи. Фирэ послушно встал, по — прежнему качаемый пронзительным ветром.

— Я возвращаю страшную клятву доблести тому, кто давал мне ее! Через сорок дней и сорок ночей атмереро твоя очистится от следов печати, и ты станешь свободен. Беги прочь от войны, Фирэ, и да не иссякнет солнце в сердце твоем, мой мальчик! Да будет «куарт» твой един!

Ялик давно растаял в тумане, а Диусоэро все еще смотрел на черную воду бухты с плавающими в ней белобокими кусками талого льда и гадал о судьбе своего — волею случая — воспитанника.

Командир Сьетторо неподдельно горевал, узнав о гибели орэмашины с Фирэ на борту. Он делал на этого мальчугана громадную ставку, а теперь его воинская карьера покатилась волкам под хвост.

— Такие, как он, рождаются раз в тысячу лет! — напиваясь вместе с Диусоэро, жаловался офицер. — Еще немного — и он стал бы живым оружием, стоящим всего ракетного арсенала Оритана! Он повлиял бы на политическую обстановку Ариноры, и они ничего не смогли бы ему противопоставить, потому что у них таких нет! Да что я тебе говорю, Диусоэро, ты раньше меня это понял! Он был бы непобедимым оружием против этих белесых ублюдков! Знаешь, кулаптр, а ведь даже и хорошо, что аринорцы погубили в том налете его родных! Он стал настолько непримиримым, что из мести в сжатые сроки положил их стократно больше, чем смог бы до этого! Их смерть пробудила в нем и азарт, и мастерство! — Сьетторо грохнул по столу кулаком. — Да что теперь говорить — такая глупая и бесславная кончина…

— Свинья ты, Сьетторо, — поморщился кулаптр с омерзением.

— Я? — поначалу удивился, а потом, свыкнувшись с этой идеей, довольно кивнул тот. — Да, я — свинья. А из этого щенка получился бы великий мастер. Как же так он не досмотрел? И как ты не досмотрел, Диусоэро?

— Знаешь, Сьетторо, вот если откровенно, то я жалею лишь об одном: что на той орэмашине не было тебя.

Сьетторо залился визгливым хохотом и, поддразнивая собутыльника, хрюкнул.

«Торгаши» вспомнили о своем пассажире не сразу. Им доложил о нем кок, исправно кормивший парня на протяжении всего плавания.

— Кажется, этот в себя приходит! — сказал повар, и почему-то шепотом.

Капитан велел проведать Фирэ.

Тот с каменным лицом смотрел трансляцию, где правитель Оритана, господин Нэсоутен, вещал перед советом страны в торжественном зале военного крыла Ведомства:

— Великий народ ори, жители Оритана! Затянувшаяся война вышла на новый виток. Мы располагаем донесениями о готовности Ариноры нанести по нам ракетно-бомбовый удар. Мы отдаем себе полный отчет, что это сообщение способно посеять панику, но замолчать его было бы преступлением перед миллионами. Каждый город нашей страны оборудован подземными убежищами, которые до сего момента носили статус секретности. Наступило время для принятия неотложных мер. В случае воздушной тревоги каждому жителю Оритана надлежит незамедлительно обратиться в локальное Ведомство вашего города и, соблюдая полное спокойствие, приступить к эвакуации по системе «Тэо» — первый уровень тревоги. Служащие военного блока локальных Ведомств обязуются оказывать населению всестороннюю помощь.