Юрий Никитин - Земля наша велика и обильна...

– Вы приглашаете меня на ужин?

– Да, – ответил я, – но не настаиваю, чтобы он закончился завтраком.

Она пристально посмотрела на меня, но ничего не ответила, только замедленно кивнула. Я расплатился за пару костюмов и дюжину рубашек, мне вручили два объемистых пакета, и мы, провожаемые приглашениями пользоваться только их услугами, покинули «правильный» магазин.

На темном небе не видно, где заканчиваются здания, они как бы переходят в космос, а яркие надписи кажутся зависшими среди ставших невидимыми звезд. Да и какие звезды сравнятся с яркостью, цветистостью и властным призывом надписей, призывающих зайти, купить, оттянуться, получить удовольствие, успеть по скидке?

Юлия откинулась на сиденье, глаза чуть полузакрыты, то ли слушает, то ли просто отдается странному чувству покоя, что овладевает в быстро мчащейся машине.

Справа и слева появлялись и пропадали машины, вспыхивали предостерегающе красные огни, и вся улица впереди вспыхивала россыпью крупных рубинов, я притормаживал тоже.

Юлия шевельнулась, указала кивком:

– Вон к тому зданию, если можно.

– Можно, – ответил я сварливо, – только поворот уже проскочили, теперь поедем мимо. А там, возможно, удастся повернуть, если есть знак.

– А если нет? – спросила она тревожно.

Я покосился на ее испуганное лицо.

– Свернем в переулок, попробуем огородами.

Она проговорила виновато:

– Простите, я не разбираюсь в шоферских правилах. Я не знала, что это так сложно.

Я сказал бодро:

– Было бы все так сложно! Ох, как бы мы зажили! Даже в России.

Этот ночной клуб-ресторан представлял собой, как хвалились при открытии дизайнеры, концепцию «живого льда». То есть имитируется жизнь на паруснике, что вмерз в лед, а пассажиры в ожидании ледоколов пьют, едят и смотрят стриптиз-шоу. Вся мебель для достоверности была заказана у поставщиков океанских лайнеров.

Еще я запомнил из сумасшедшей рекламы, что для достоверности пол выполнен из «битого стекла», полностью имитирует лед, и что световыми эффектами управляют сотни специально сконструированных роботов, оснащенных самыми современными компьютерами, для которых программы писали едва ли не лучшие программисты планеты. Я тогда молча злился, наконец выключил, ибо после приступа гордости за нашу техническую мощь землян сразу же нарастает стыд и раздражение по поводу того, как мы эту мощь используем. Сейчас же мы переступили порог, музыка чересчур громкая, оглушающая после тишины в авто, где музыка едва-едва, чтобы не мешала слышать все оттенки то участливого, то дерзко-насмешливого голоса Юлии.

Еще с порога я понял скрытый замысел хозяина ресторана: на кораблях, как и в самолетах, стараются разместить как можно больше человек в ограниченном пространстве. В самолете или в автобусе так вообще набивают, как сельдей в бочке, но и на крупных океанских лайнерах место используют экономно: каждый нерационально истраченный метр – потеря пассажира с тугим бумажником.

Юлия сказала поспешно:

– Это бар, просто бар. Мы пойдем на второй этаж, там просторнее. А на третьем так и вовсе танцполе.

– Ого, здесь целый комбинат!

Она пожала плечами.

– Если есть спрос, почему не удовлетворять?

Я промолчал, мы прошли через зал к лестнице, поднялись на второй этаж, там такой же зал, весь выдержан в синих тонах замерзания в суровых льдах. Думаю, что переоригинальничали, такой ресторан бы в Ташкенте, а не в вообще-то северной Москве, где чаще всего и холодно.

Пока я на ходу высматривал столик, Юлия дернула меня за руку.

– Может быть, на третий этаж?

– Танцор из меня неважный, – предупредил я.

– Посмотрим на танцующих.

– Это можно…

На третьем громкая музыка встретила еще на лестнице, а первое, что я увидел, – две приподнятые площадки, где под ярким светом прожекторов танцуют две хорошо сложенные девушки: одна с классической от фитнеса фигурой – стройная, накачанная, гибкая, а на другой площадке как раз такая, чтобы понравиться присутствующим мужчинам, – пухленькая, с крупной грудью, широкими бедрами и симпатичными валиками жира на боках и животе. Впрочем, такие женщинам нравятся тоже, всегда приятно видеть тех, кто весит больше.

Никакого метрдотеля, что поспешил бы навстречу и спросил предупредительно, где нам угодно сесть, сами выбрали местечко, зал заполнен на две трети, я взял лист меню, но раскрывать не стал, вроде бы выбирают женщины, если ни­чего не перепутал, подал Юлии, она одобрительно кивнула, мол, так и надо, молодец, способный ученик, мужчина должон вести себя по этикету.

Чтобы как-то восстановить свою мужскую независимость, я сперва поставил на стол локти, потом решил откинуться на спинку кресла и вытянуть ноги. Юлия спокойно листала меню, папка толстая и солидная, прямо министерская, потом подняла на меня взгляд, улыбнулась и протянула через стол.

– На ваш выбор, Борис Борисович.

– Что-нибудь особое? – спросил я.

– Нет, полагаюсь на ваш вкус.

– Рискуете, – предупредил я.

– Как вам здесь?

Я огляделся чуть-чуть, сдвинул плечами.

– Каждая женщина по-своему хороша, каждый мужчина по-своему – плох…

Она заметила саркастически:

– Да, чисто мужской взгляд.

– А что, я должен быть всегда политиком?

Появился официант, молодой бойкий парень, но уже битый, сразу понял, что я не буду выпендриваться перед дамой крупными чаевыми, и тоже не стал выказывать чрезмерное поклонение, спросил деловито:

– Что заказываем?

Я продиктовал, уточнил насчет ростбифа, а когда он ушел, я спросил Юлию:

– Скажите честно, какова истинная цель… вот этого похода?

Она медленно подняла на меня взгляд, я буквально ощутил его тепло, а Юлия, помедлив, сказала:

– Вы думаете, что я вас просто утешаю. Или даже взволновалась, что покончите с собой… Нет, я в самом деле верю, что будет огромный интерес к вашему заявлению. И вам надо быть готовым.

Я поинтересовался:

– Юлия, вы в самом деле очень умная женщина и великолепный имиджмейкер. Как случилось, что вы работаете простым секретарем, хотя могли бы занять должность и повыше в других местах? А то и вовсе не работать и оставаться не стесненной в средствах… женщиной?

Она снова помедлила, лицо стало серьезнее, а голос чуть тверже и суше:

– Есть правило: хочешь сидеть на шее – раздвигай ноги… Я слишком себя уважаю, чтобы зарабатывать раздвиганием ног даже перед одним и тем же человеком. Потому я работаю. Из предыдущей фирмы уволилась из-за домоганий шефа. Это в Штатах строгие законы, а у нас все позволено. Хозяин фирмы в России всех работающих у него женщин рассматривает как собственный гарем. И женщины, что особенно противно, принимают эти условия. Дескать, так везде, никуда не денешься.