Егор Фомин - Лестинца

— А разве боги не сами карают за неповиновение? — удивился Ригг.

— Сами, — кивнул головой жрец, — но порой, они действуют через нас, людей. Что с твоей матерью?

— Она больна, — сокрушенно ответил тот, — только боги…

— Если бы богам было угодно, — спокойно и ласково улыбаясь, ответил жрец, — она была бы здорова.

— Может быть, — засомневался Ригг, — они не знают? Боги же не могут знать все?

— Все боги знают все, — ответил жрец убежденно, — да и что им до нас, смертных. Осознаешь ли ты всю тяжесть своих грехов? Грех гордыни и сомнения. Как смел ты сомневаться во всемогуществе богов? Раскаиваешься ли ты?

— Я не знаю… — опустошенно остановился Ригг.

Все это место, все вокруг внушало какой-то необъяснимый священный трепет. Хотелось верить. Хотелось верить этому человеку. Его убедительным словам о богах, улыбке. Ригг обнаружил себя на коленях, в слезах.

— Встань, юноша, — поднял его жрец, — я вижу, ты раскаялся и понял тщету своих деяний. Но скажи мне, раскаялся ли ты настолько, чтобы жить среди нас, выполняя наш долг перед богами.

— Вы же говорили, — смиренно ответил Ригг, — уж коли боги того хотят…

— Ты должен понимать, — наставительно объяснял жрец, — что долг наш не только во встрече тех, кто идет снизу, но и в выявлении тех, кто вынашивает мысли о грехе здесь. Готов ли ты видеть грех среди друзей своих, готов ли принести их в жертву?

— Это что же? — удивился Ригг, — если кто-нибудь соберется бежать. Итернир, или светлый принц, или Крын, сказать вам, и вы их убьете?

Жрец ничего не ответил, лишь развел руками: «На то воля неба».

— Это как же ж можно? Что же вы за люди все здесь такие? — в этом возмущении он и не почувствовал, как спадает с его глаз пелена готовности к слепому поклонению, — как же так? Предать и убить? Человека? Каким же богам это угодно?!

— И ты, — печально покачал головой жрец, — и ты страдаешь грехом сомнения… Иди, юноша, думай. И да снизойдет на тебя озарение божье!

— Ну, — сел Итернир, прислонившись спиной к стене, — и что же ты, наш маленький принц, думаешь?

— Мы все ошиблись, — тихо сказал он не выпадая из прострации.

— Да? — очень удивился Итернир, — это, почему же?

— Мы согрешили в суетной гордыне…

— А почему ты так думаешь? — очень внимательно и даже требовательно посмотрел на него Итернир.

— Богам не угодно, чтобы мы нарушали покой их небесного чертога.

— Ох, ты, как интересно! — воскликнул Итернир, дергаясь всем телом, по-видимому, ему хотелось всплеснуть руками, — они сами тебе так сказали?

— Нет, но те препятствия…

— Что ты говоришь? — еще сильнее удивился тот, — а не ты ли еще вчера был уверен, что все это — только для того, чтобы единственный достойный дошел до самого верха?

— Так говорят внизу, — с невозмутимой уверенностью ответил принц, — но они ошибаются, я знаю это.

— А почему же ты уверен, что эти люди не ошибаются. Молчишь? Думай! Думай! Тебя что, мало обманывали? Ты мало видел лжи? Принцы внизу говорили, что дальше пути нет, но мы здесь, там, где пути нет! Во дворце тебе говорили, что все это — чтобы ты получил благословение богов, а теперь что? А знаешь, почему тебя на самом деле сюда послали? — он подполз к Кан-Туну, заглядывая в его лицо и не обращая внимания на удивленно замершего Торока, — Потому что ты сгинешь здесь, как все Восходящие, и никогда не сможешь претендовать на трон. Тишь да гладь в нашем славном государстве!

— Откуда ты это знаешь? — потрясенно посмотрел на него Кан-Тун, — это неправда.

— Я догадался, — улыбнулся Итернир, — смотри: принцев отправляют наверх, как только старший брат примет правление, и у него появляется наследник. Пока отец правит, принцев берегут, вдруг война, вдруг болезнь? Государство не может остаться без наследника. А как только он есть, всех претендентов на трон надо убрать. А то перевороты и так далее. И вообще — смута. Смотри как стало тихо в вашем дворце, когда всех побочных отослали на лестницу! Всех этих родственников боковых ветвей, всех этих Донов, Канов, Ронов, Рунов и даже Танов. Да еще и чудом уцелевших близнецов, этих Ренов, хотя заметь, они из старшего колена! А? Каково? Теперь же никаких боковых ветвей не будет. Ты сгинешь здесь, и твои дети не станут тянуть на себя корону. Теперь понял?

Взгляд принца померк. «Что есть правда?»: думалось ему. Эти измышления озлобленного простолюдина или то, что говорили во дворце? Но на его памяти действительно во дворце все было спокойно по сравнением с тем обилием интриг и переворотов, какое описывалось в дворцовой хронике. Да его дед сам пришел к власти, свергнув короля из третьей ветви, из ветви Тунов. Кругом ложь. И что есть правда? Помоги, Гоеррен! Ты, бог разума и веры, правды и лжи, помоги!

— Ну что, — ехидно кивнул Итернир, — понял хоть что-нибудь?

— Нас обманули… — вымолвил принц.

— О! Движемся! — довольно воскликнул Итернир, подмигивая ничего не понимающему Тороку, — а когда?

— Внизу, — сокрушенно ответил Кан-Тун.

— А этим ты веришь? — добивал тот поверженного врага.

— Я не знаю, — пробормотал принц, — я не знаю чему верить. Я не знаю, что думать! Боги! — взмолился он, — Боги! Помогите!

Отворившись, дверь впустила Ригга. Вошедший жрец вновь долго оценивал пленников и выбрал Крына. Конвой с некоторым трудом поднял его на ноги и вывел наружу.

— Ну, — спросил жрец, — ты знаешь, о чем я хочу с тобой поговорить?

— Так эта… — собрался было почесаться тот, но лишь покачнулся, — вроде да… А о чем?

— О вашем грехе, мой мальчик, — улыбнулся жрец безмятежности глаз Крына, — о грехе вашей гордыни. Твои попутчики рассказали уже о том кто мы такие, и для чего здесь живем?

— Да… вроде, — прогудел Крын.

— И ты раскаиваешься?

— Так… эта… уж, коль надоть… так чего ж не эта… раскаяться? — пожал плечами Крын.

— Прекрасно, мой мальчик, — ответил жрец, — а готов ли ты следить за зерном греха в спутниках твоих, чтобы предотвратить его.

— Так эта… ежель надоть… то что ж… — опять пожал плечами тот, — только эта… каким зерном?

Еще внимательнее заглянув в его безмятежные глаза, жрец отчаялся.

— Ну, как там? — спросил Итернир Ригга, когда стукнул засов.

— Раскаялся, — ответил тот.

— И что дальше?

— Идти надо, — ответил Ригг, глядя в стену, — дальше идти наверх.

— Но ведь они говорят, что дальше не пройти! — воскликнул Торок, перестав что либо понимать.

— Внизу тоже говорили, — глухо сказал Ригг.

— Во! — обрадовался Итернир, показывая принцу на охотника, видал?! Учись!