Андрей Сердюк - Вложения Второго Порядка

Беда...

Разочаровал Карбасов, ох как разочаровал... Думалось - тайна... Мистерия... А тут - тьфу! - маньяк с бредовой идеей и немалыми, вероятно, по местным меркам ресурсами. Мышь, пытающаяся родить гору!

Хорошо ещё, что в определённых масштабах на всякого такого вот чудака всегда найдётся такой же, но с противоположной идеей. Самонейтрализуются - даже суетится не стоит. Аннигилируют...

Но - разочарование...

И разочарование, кстати, тоже знакомое.

Как-то в далёком детстве, Русик Хуснутдинов, приехав под осень из деревни, прославился во дворе тем, что залихватски перевирал рассказ своего старшего брата, который умудрился - до шестнадцати же лет! - в деревенский клуб на "Фантомаса" проникнуть. Вот же сказка была - жуть как интересна! Да каждый день с новыми яркими подробностями и неожиданными поворотами сюжета. А когда, через пару десятков лет, посмотрел таки эту французскую фильму Зотов - боже ж мой! до чего это было жалкое подобие эдькиных россказней. Полное разочарование...

К чему это о Фантомасе?

А! - Карбасов-то лысый, да и это: "Скоро вся Вселенная будет у моих ног! Ха-ха-ха!"

Но пора закруглять это грязное дело. Хватит. И читателю второго уровня пора идти искать иные смыслы, да и нам, остальным, пора уже на воздух.

И Зотов резко прервал затянувшийся монолог Карбасов прямым вопросом:

-- Скажите, если нейрохирург будет операцию на чужом мозге делать, в тот момент, когда ему самому такую операцию мастырят, - что из этого выйдет?.. А ведь вы будете находиться внутри этого вами запущенного процесса. Не боитесь, что обратной волной зацепит?

-- Я понимаю, о чём вы - об адекватности, да?

-- Ну, да, - управлять системами, моделирующими реальность, очень легко и удобно, а главное - сухо, но за ними реальные люди, как об их реальности не забыть?

-- Вот, для этого-то, Дмитрий Александрович, нам и нужны такие люди как вы, которые будут осуществлять нашу связь с действительностью, корректировать и давать поправку, так сказать, на ветер. Ну, чтоб, в самом деле, не получилось и узок наш круг, и далёк он...

-- Представляется мне, дяденька, что, как существуют несовместимые с жизнью травмы, так существуют и несовместимые с жизнью идеи. Одна из них - ваша. Знаете, в нынешнем нашем государственном устройстве, - может быть, и весьма дрянном, - конкуренция между элитами - мотив для улучшения жизни граждан. Аа что таким мотивом будет служить в предлагаемой вами схеме, где будет царить одна единственная элита - информационная? Для чего ей нужно будет исправлять свои ошибки в условиях отсутствия оппонентов? А? Сложная система хороша, когда она саморегулируется, - постоянного же тестирования внешней логикой не выдерживает ни одна система.

-- В том-то и дело, что систему надо упрощать, - наступил порог её сложности, за которым крах... Да, это - процесс. Процесс минимизации... Но ошибок не будет... Не должно быть...

-- Ну да, конечно... Ваше слово против моего...

-- Не будет ошибок, если вы, и подобные вам, согласитесь с нами работать... на благо страны.

-- Возможность внести личный вклад в общее дело служит огромным стимулом в трудовой деятельности, учат мыслить масштабно, по государственному, - так сказал в своей проникновенной речи Генеральный секретарь ЦэКа Ка Пэ эС эС Леонид Ильич Брежнев на двадцать пятом съезде партии.

-- Почему бы и нет? - вскинул бровь Карбасов.

-- Ваша доброта смущает меня, монсеньёр, - ответил ему Зотов, - но позвольте мне быть с вами откровенным. Всё дело в том, что все мои друзья находятся среди мушкетёров и гвардейцев короля, а враги, по какой-то непонятной роковой случайности, служат вашему высокопреосвященству, так что меня дурно приняли бы здесь и на меня дурно посмотрели бы там, если бы я принял ваше предложение.

-- Вы член "Клуба Дюма"?

-- Нет, просто люблю, чтоб над водою иногда, как песня, прозвучало: "Один за всех и все..."

-- Да?... Странно... Ведь этот ваш парень был коварней Ришелье: он манипулировал друзьями.

-- Но рисковал с ними наравне...

-- Ну, да ладно. Вы, стало быть, намекаете этой цитатой, что отказываетесь от моего предложения...

-- Да я, собственно, и не намекаю, а прямо и откровенно отвечаю - нет.

-- Но почему бы вам...

-- Never! Нет. Не хочу. Наконец, - не же-ла-ю!

-- Чего вы не хотите?

-- Не хочу быть субъектом ваших странных манипуляций. Не хочу козлёнка варить в молоке его матери... Не посильно мне это... Мы столько лет за то и страдали, чтобы Му-му можно было не топить, - какие бы обстоятельства по сценарию не случились, и какие бы выгоды это необременительное душегубство нам не сулило...

-- Ну, батенька, да вы - того... и субъектом, как вы выражаетесь, манипуляций не хотите быть и их, извините, объектом. А так не бывает! Либо уж то, либо уж это, - такая вот жёсткая задана схема. За рамками этой схемы - Ничто...

-- И я, получается, - Никто в этом Ничто? Да?

-- Да, конечно!... Эх, Дмитрий Александрович, Дмитрий Александрович, почему вы так упорно хотите остаться Никем?

-- Чего вы заладили - ничто и никто... нада у нади... Обидно слышать это, дяденька. Тем более, я-то знаю, кто я есть... В системе вывернутого наизнанку Бытия.

-- И кто же вы там? Интересно полюбопытствовать.

-- Я, знаете, кто? Я... того... вы не поверите, но я - трещинка в правом верхнем углу на холсте "Чёрного квадрата" Малевича, в которую проваливаются смыслы. Только не такая трещинка, в которую смыслы проваливаются, а ей всё равно, а такая, в которую проваливаются-то смыслы, а стыдно - почему-то - ей...

И тут механизмы кабинета-лифта зажужжали, хотя Карбасов опять ничего не нажимал, - и всё устройство плавно, без рывков, поползло вниз. Видимо разговор подошёл к концу.

Картинки за стеклом прокрутилась в обратном порядке. Они вышли в зал.

-- Хорошая копия, - кивнул Зотов на статую.

-- Да вы что, Дмитрий Александрович, побойтесь Бога, - копия в музее. У меня подлинник... Для общего антуража стоит, для создания, так сказать, рабочей обстановки - отозвался Карбасов , и в его голосе прозвучали нотки похвальбы. - У меня и упомянутый вами "Чёрный квадрат" Малевича, кстати, тоже где-то есть, только белый. И много ещё чего...

-- Понятно, - сказал Зотов, кивнув на богиню - А, знаете что... нам ведь всем нужно по капле, по капельке жениха Иштар из себя выдавливать.

-- Что? - сначала не понял, а потом засмеялся Карбасов. - Да, это точно. А вот, кстати, познакомьтесь, - мой референт, зовут Петей. Ну-ка Лёша поприветствуй Дмитрия Александровича.

Камер-юнкер привстал, боднул головой, шаркнул ножкой, щёлкнул каблуками, и затем быстро вернулся, с верой в чудо, к своим уделам.

Подошли к выходу. Он же вход. Выход там, где вход, - это вам ничего не напоминает?

Зотов остановился. Вроде о чём-то думал. Или вспоминал что-то. Потом вдруг, не обращая никакого внимания на бормотания хозяина "ну, вы подумайте-подумайте над моим предложением", спросил у Карбасова напрямую, то есть в лоб: