Айзек Азимов - ИНЫЕ МИРЫ, ИНЫЕ ВРЕМЕНА. Сборник зарубежной фантастики

— Достаточно. Я на этом придурке Марсетти десять долларов потерял, когда он вырубился в шестом раунде. Все ждали, что он выиграет.

— Он не вырубился.

— У? Ты что, у него спрашивал?

— Нет. Я читал в газете. У него там все перемешалось… ну в голове, и прошло только уже в раздевалке.

— Может, он всегда такой был. Может, это раньше просто незаметно было.

Джори рассмеялся:

— Не брюзжи, Эрни. Что ты, старик? Нет, у Марсетти действительно с головой что-то случилось. Ему все казалось, что он снова ведет шестой раунд… ну знаешь, мысленно. И так раз тридцать-сорок, от начала и до нокаута. Тут он останавливался, и все начиналось сначала. Доктора, которые обследовали его, сказали, что с. ним случилось что-то, чего он не смог перенести.

Эрни ответил язвительно: — Ну да. Левый кулак Рико он не смог перенести.

— Может быть. Но мне пришла в голову одна мысль.

— Ну?

— Угу. Вот, такая мысль: а что, если весь мир вот так же вырубится? Вдруг это случится? Вдруг с каждым случится что-то такое, что он не сможет вынести? Они что, так и будут двигаться по замкнутому кругу? Что, если они будут повторять все, случившееся за последний день, как Марсетти снова и снова вел шестой раунд?

Эрни нахмурился и остановился. Они стояли перед входом в цех.

— Слушай, — сказал он, — у тебя что, не все дома? Что ты лепишь?

— Ну, это так, Эрни, к примеру.

Эрни снова показалось, что Джори его подкалывает.

— Слушай, мне это не нравится, — сказал он презрительно. — Я думаю, это чушь собачья.

Он замолчал и подумал, что бы еще сказать, потом пожал плечами и отвернулся.

— Пока. Мне пора на работу.

И вот надо же, думал Эрни, сидя в комнате перед голубым экраном, с. которого у него смотрел Джори.

— Весь день в тартарары, — сказал себе Эрни.

— Привет, Эрни, — устало повторял Джори, — привет, Эрни… Привет Эрни…

Эрни бросил на пол банку с пивом. Из нее на коврик выплеснулась пена.

— Ну ладно, — промычал Эрни, — Ну ладно, привет!

Джори замолчал. Он усталым движением поднес руку к лицу. На голове у него, заметил Эрни, были наушники.

— Эрни, — спросил Джорн, — ты меня видишь? — Он смотрел с экрана невидящими глазами. В ярости Эрни чуть не пнул лицо на экране ногой.

— Да, я тебя вижу. Что тебе нужно?

Джори взволнованно обернулся назад и сказал кому-то, стоявшему сзади, но невидимому на экране:

— Я пробивался к нему. Он пришел в себя.

Он снова повернулся лицом к Эрни.

— Послушай, Эрни, я тебя не вижу, но у тебя в комнате установлен микрофон. Я слышу все, что ты говоришь. Сядь на минутку, я тебе сейчас все объясню.

— Да уж, пожалуйста, — зло ответил Эрни.

— Ты сел?

— Да, сел. Валяй.

— Эрни, я уже целую неделю торчу каждый вечер на твоем экране. Мы захватили станцию. И целую неделю, каждый вечер, специально для тебя передаем это по всем каналам.

Эрни пожал плечами.

— Ты чокнулся, — промямлил он.

— Эрни, это правда.

— Но, — внезапно до него дошло. — И что же, у других то же самое на экранах?

— У всех в городе, Эрни. Но они этого не видят. Насколько нам известно, им кажется, что они смотрят обычные программы. Все в ступоре, Эрни. Они все время повторяют одни и те же движения. Так же было и здесь, на станции. Нам пришлось всех удалить. Сейчас они связаны. Мы их держим под наркотиками. Нам пришлось это сделать. Пока они не были связаны, они пытались делать все сами. Нас они вообще не видели.

Эрни снова пожал плечами.

— Подожди-ка. Дай прийти в себя. Хорошо. Ты говоришь, что все, как в ступоре. Почему?

— Я пытался тебе это сегодня объяснить. Все в мире вырубились. В один распрекрасный день! Мы не знаем, почему. Некоторые из нас, несколько человек, знали об этом с самого начала. Но они тоже не могут вспомнить, с чего это началось.

— Ты хочешь сказать, что это происходит везде?

— Да. Или, вернее сказать, не происходит. Мы ниоткуда не получаем известий, ничего нового по сравнению с первой средой. Так что, должно быть, это везде. Во всем мире, Эрни.

— Подожди. Дай подумать.

Через минуту он встал, сходил на кухню и взял еще байку пива.

— Ну. Я слушаю, — сказал он, когда вернулся. — Почему же вы выбрали меня? Сколько вас там?

— Горстка… человек двадцать. Мы разбросаны по всей стране. Мы выбрали тебя, потому что ты подходишь. Один из нас психолог. Он говорит, что ты общий знаменатель. Если нам удастся привести в чувство тебя, мы сможем достучаться до целой группы людей.

Эрни пробормотал что-то и отхлебнул пива.

— Общий знаменатель, ну-ну. Спасибо, дружище. Ты сказал про наркотики. Я понял, что вы можете ходить везде. Проходите мимо людей и вас никто не видит?

— Правильно.

Эрни горько рассмеялся:

— Неплохо устроились. К чему все портить? Чего ты хочешь добиться?

Джори покачал головой.

— Ты ошибаешься, Эрни. Во-первых, все постепенно приходит в упадок. Шахтеры спускаются в забой на одно и то же место и выдают на-гора пустые вагонетки. То же самое происходит по всей стране на фермах, на фабриках, в больницах…

Эрни встал.

— Говори, говори, — сказал он.

— В больницах, Эрни, ужас, что творится. Хирургам лучше на глаза не попадаться. Они только и могут, что повторять те же операции, что делали в среду. Если ты другого роста, или веса, или просто попал туда в неподходящее время, тебя на куски разрежут. Дома сгорают дотла. И никто не пытается спастись из огня. От пожарных толку никакого. Они делают все то же, что и в самую первую среду. Мы вчера не выходили в эфир. Тушили пожар в жилом доме. Нас в этом городе всего трое. Нам никого не удалось спасти. Что мы могли сделать? Хорошо еще, что удалось остановить огонь. Эрни, нам нужна помощь. Очень нужна.

Эрни ответил с отсутствующим видом:

— Угу, я это прекрасно понимаю. — Он продолжал мерить комнату шагами. — Я не знаю, Эрни, смогу ли я тебе объяснить, как ты нам сейчас нужен. С твоей помощью мы сможем понять, как удалось вытащить тебя. Мы сможем таким же способом вытащить целую группу людей. Мир снова придет в движение. Что-то начнет наконец происходить.

— Угу… — Эрни наклонился и посмотрел на коврик у комода. Он наконец нашел то, что искал. Он поднял микрофон.

И выдернул провода.

Джори закричал из телевизора: — Эрни, послушай…

Эрни выключил телевизор.

Он сел на кровать и стал думать, потягивая пиво из банки. Когда он додумал вcе до конца, он улыбнулся.

Он был счастлив. Можно больше не бояться. Ничего не бояться. Ни мастера, ни увольнений. Ничего.