Роман Подольный - Легкая рука

Наши “киты” частенько зазывают Алексея к себе на раскопки, в гости. Советуются! И телезрителю добродушно-ехидная физиономия Алексея Попова настолько знакома, что на улице на него оглядываются, словно он кинозвезда средней руки.

Квартиру Алексею дали в академическом доме улучшенного типа, построенном на века, и большую, благо живет великий археолог не только с мамой и папой, но еще и с бабушкой и дедушкой.

Не завидно ли мне? Да вот ни настолечко. Квартира у меня тоже есть, а находить любопытные идеи я умею ничуть не хуже, чем Алеша — любопытные вещи. Кстати, это уже замечено. Меня археологические титаны тоже приглашают. Правда, зимой, а не летом, и в камерные лаборатории, а не на раскопки. Определить назначение вещи, найти ей место в классификации, обнаружить слабые места в интересной гипотезе… Это я умею. И статей в научных изданиях у меня не меньше, чем у Попова. Зато очерков об Алексее в общих изданиях появилось втрое больше, чем статей по специальности у нас обоих.

Мы друзья. Поэтому меня кое-что тревожит в его личной жизни. А именно — полное ее отсутствие. Такой знаменитый человек — да девицы должны бы лететь к нему, точно бабочки на огонь. Собственно, такие бабочки и находятся. Только как влюбился он на втором курсе в Нонну Карышеву, так с этой позиции и не отступил ни на шаг. Она романы на его глазах крутила, замуж выходила, развод получала. Я не выдержал как-то, подошел к ней, спросил, чего такому человеку поворот от ворот дает, а она морщит нос и говорит: “Должно же ему в чем-нибудь не везти!”

Нонна — тоже археолог, завидует? Злится? Коли кому-то слишком везет, начинает казаться (ко мне это тоже, увы, относится), будто это за твой счет…

В конце концов Нонна и Алексею что-то в этом роде заявила. Он мне сам об этом сказал, только не сразу. И признался, что теперь твердо решил потерпеть полную неудачу на очередных раскопках.

Да, наверное, в генах каждого из нас сидит первобытная вера в умилостивительную жертву — как будто одной неприятностью можно откупиться от другой!

Очередная экспедиция была “новостроечная” — копали там, где планировалось большое строительство; требовалось вытащить историю наружу лопатами прежде, чем будущее разрушит ее экскаваторами.

Алексей намеренно и начал раскопки с кургана явно “грабленого” — с отчетливыми признаками визита, пару тысяч лет назад нанесенного покойнику кладоискателями.

Я, конечно, помнил этот случай. Хотя у меня он никаких особых волнений не вызвал. Курганы почти все грабленые, но искателя сокровищ только сокровища и интересовали, а наши интересы пошире. И вот тут-то Алексея в первый раз подвело чутье. В Золотой кладовой Эрмитажа появились: еще один изумительной работы гребень с изображением сражающихся всадников, полный золотой набор украшений для коня и новая древняя диадема скифской царицы.

А из готового почти номера “Советской археологии” выкинули статью Нонны, чтобы освободить место для рассказа Алексея о его находках. И она при встрече спросила Попова, не стоит ли ликвидировать те экспедиции, в которых он не может участвовать. Так ехидно женщины разговаривают только с близкими людьми. Я и пришел к выводу, что Алексей может надеяться на взаимность. Но он мои утешения воспринимал именно как утешения. И — решил на будущий год с экспедицией вообще не связываться. Я, мол, и без него справлюсь с отрядом, а он докторскую будет писать. Я сказал, что еще одна находка вроде последней, — и его прямо изберут в членкоры, так что нечего зря терять время, но Алексей шутки не принял. Клялся, что ненавидит свое нелепое везение и готов, кажется, возненавидеть даже археологию.

С ужасом представил я себе, как еду в поле без него — и ничего не нахожу и какой же это будет позор. И начал бить как раз на дурацкую его сверхсовестливость, объясняя: тогда, мол, всем станет ясно: как археолог я без него ничто.

— А твои идеи! — возмутился было он.

— Слова, слова, слова, — ответил я по Шекспиру. — Лешенька, браток ты мой, милый избалованный ребенок нашей общей мамы — археологии. Хочешь отказаться от пирожных, которыми уже наелся досыта, и надеешься этой ценой получить от судьбы мороженое? Ничего, боюсь, у тебя не выйдет. У тебя — чутье, талант, то, что называют даром. Мне вот даром ничего не давалось. И — никому ничего не дается даром. Только один расплачивается авансом, а другие задним числом, как ты сейчас. Я же с тобой пожинал плоды, с тобой и платить буду.

И тогда он нашел компромисс…

…Ветер то заставлял ложиться набок, то отпускал на свободу невысокие стебельки травы, слабенькие черные кустики с застенчивой зеленью и редкими красными ягодами. Экспедиционный грузовик с двумя ведущими парами колес довез-таки нас через тяжелый горный перевал к пятнышку степи среди гор. Именно пятнышку, настолько небольшому, что вряд ли хоть одному древнему скотоводу доводилось загонять сюда своих овец. И для крепости место тоже, не подходило, и вообще для жилья: воды поблизости нет, клочки почвы на скалах невелики и малообещающи для земледельца.

— Заложим раскопы тут и тут, — намечал Алексей победным голосом, но лицо у него было совсем не победное. Трое студентов и одна студентка, захваченные нами на роли рабочих и поварихи, с удивленным гомоном стали обустраивать угол “пятнышка” для бивуака.

А я увел Алексея за ближайшую скалу.

— Ты станешь притчей во языцех. Можешь быть уверенным, найдется кому приехать и посмотреть, почему это у Попова нет находок. И такой кто-то немедленно обнаружит, что Попов раскапывал участок, где нет культурного слоя.

— Так это и прекрасно. Очень быстро выяснится, что Алексею Попову слава в голову ударила, раскопки он затеял бесполезные, и хорошо, что выяснится быстро, поэтому денег государственных почти не уйдет, а за те, что уйдут, я смогу как-нибудь расквитаться. Все продумано. А потом я спрошу Нонну, стала ли она более везучей оттого, что мне изменила археологическая удача. И, может быть… Кстати, тебе-то совсем не надо присутствовать здесь. Если один ученый имеет право на временное умопомрачение, то насчет двоих я в этом бы усомнился. И начальство — тоже усомнится. Смотайся пока в столицу республики, зайди там на базу, возьми то да се, привези сюда… Впрочем, нет! Сиди там и жди. Я быстренько сверну тут все. Слишком перед студентами неудобно… Ладно, накручу им как-нибудь, мол, раскопки модельные, намеренно работаю там, где ничего нет, чтобы сравнить… Ну и так далее.

А я, между прочим, еще месяц назад, не входя в подробности, рассказал Нонне о том, что Алексей намерен потерпеть неудачу. Мотивы его, конечно, ей польстили, но она ответила, что намеренная неудача — уже не неудача. Как она тут же признала, неустанное внимание великого археолога доставляет ей истинное удовольствие. И на том спасибо — женщины ее типа, привыкнув к удовольствию, с трудом соглашаются лишиться его. Сообщать Алеше о разговоре я не стал: кем бы я оказался в его глазах, при всех своих добрых намерениях… А вот поехать на базу — согласился.