Владислав Жеребьёв - Проект «Сколково. Хронотуризм». Сталинский сокол

«Я не могу завтра. Я, может, до завтра и не доживу», – Марина едва успела прикусить язык. Она лишь вздохнула грустно и снова посмотрела на врубелевское панно – иллюстрацию к легенде рыцарских времен. Умирающий принц с лирой в руках, рядом его друг и поэт Бертран, справа – пираты, потрясенные силой любви умирающего к Мелисанде, и сама Мелисанда, склонившаяся к изголовью поэта – Марина смотрела на картину с таким чувством, что видит ее впервые в жизни. Ей всегда казалось, что от панно веет безысходностью и тщетой земной жизни, но сейчас в выражении лица склонившейся к своему верному рыцарю принцессе проступили другие черты. Виноваты в том были яркие лучи летнего солнца, от которых мозаика казалась залитой жидким золотом, или само изображение было «свежее» на несколько десятков лет – сейчас было уже неважно.

Марина перевела взгляд на побледневшего от злости Алексея, глянула мельком на равнодушную физиономию надутого швейцара и скользнула в сторонку, за выступ стены. «Не буду я больше ждать, с меня хватит!» – Она открыла сумочку и принялась перебирать деньги. Марина выдернула из самой тонкой пачки несколько крупных купюр, пересчитала. «Этого хватит, чтобы купить весь ресторан на вечер, а уж этого привратника – так вообще со всеми потрохами».

Она осмотрелась по сторонам: прохожие косились на нее, но пробегали мимо, больше внимания привлекал к себе Алексей. Однако с тем же успехом он мог что-либо доказывать памятнику Островскому у стены Малого театра. Швейцар заложил руки за спину и покачивался с носка на пятки, не обращая на взволнованную речь летчика никакого внимания. «Раз, два, три… Да он за год столько не заработает», – Марина скомкала банкноты, закрыла сумочку и ринулась к месту битвы.

– Ты пойми, – тщетно втолковывал Алексей швейцару, – не получится завтра. Сегодня надо, сейчас. Мне, может, и жить-то осталось два понедельника. Да будь же ты человеком, скотина бездушная! – Марина видела, что он едва сдерживается, чтобы не наброситься на швейцара с кулаками. Тот опасливо косился на разъяренного летчика, но сдавать позицию не собирался.

– Не положено, закрыто, сегодня спецобслуживание, банкет по случаю слета стахановцев промышленности и транспорта, – повторял он одно и то же.

– Ой, да ладно вам. Подумаешь – закрыто. Мы сейчас в другое место пойдем, – подлетела к ним Марина и остановилась между оппонентами. Она мельком глянула на Алексея, подмигнула ему и повернулась к летчику спиной.

– Жарко как, – Марина дернула за украшенный «жемчужной» бусиной край витого шелкового шнурка и накидка поползла с ее плеч.

– Подержи, пожалуйста, – потребовала она, повернув голову вполоборота, и Алексей едва успел подхватить невесомую деталь гардероба. Швейцар сначала покосился на Марину краем глаза, потом повернул голову, развернулся сам, да так и застыл в этом положении.

– Я чуть в обморок не упала, – поделилась с ним Марина нюансами своего самочувствия, – надо же, какое пекло. А как вы себя чувствуете?

Швейцар молча кивал, часто моргал белесыми ресницами. Потом отступил на шаг назад. Марина немедленно заняла его место и продолжала наседать на растерявшегося привратника:

– У вас может случиться тепловой удар, а это очень неприятная и даже опасная вещь, хочу я вам сказать, очень неприятная. Вам случайно перерыв в работе не положен? – на все замечания и вопросы швейцар бестолково кивал и пялился на Марину во все глаза. Веснушки на его щеках и носу слились в одно красно-оранжевое пятно, еще немного – и он свалится без чувств. Марина поднесла указательный палец к губам, покосилась в сторону дверей и улыбнулась. Швейцар перестал моргать и следил за каждым ее движением – как она запускает руку за вырез платья, достает оттуда деньги и запихивает скомканные купюры в карман украшенного золотой вышивкой «сюртука» привратника.

– Там пять тысяч рублей, – очень тихо произнесла Марина на ухо вконец обалдевшему швейцару, – просто отвернитесь на минуточку, и все. Я никому не скажу. – И она улыбнулась, чуть прищурив глаза. Швейцар кивнул ей, и, как загипнотизированный, очень медленно повернул голову и уставился вдаль, на колоннаду Большого театра.

– Скорее! – Марина схватила Алексея за руку и потащила за собой к дверям, потянула на себя тяжелую створку, но та не поддавалась. Алексей с силой рванул на себя дверь, стекло дрогнуло и гулко звякнуло под напором, и Марина впервые в жизни переступила порог «Метрополя».

Она пробежала по выложенному мраморными плитами полу и завертела головой по сторонам. Золото, бархат, преимущественно багровых и алых оттенков, картины, хрустальные люстры, расписной потолок, – все ей было в новинку. Марина ринулась к скрытой в полумраке картине на стене, но далеко убежать не успела. Алексей схватил ее за локоть и рывком притянул к себе.

– Оденься сейчас же, – он набросил ей на плечи пелерину, увидел, что изнанка оказалась сверху, стащил, перевернул и накинул снова. Марина не двигалась, смотрела на сосредоточенное, с прикушенной от злости нижней губой лицо летчика и едва сдерживала смех.

– Я сама, ты меня придушишь. Вот, возьми, – она отдала Алексею свою сумочку и направилась к огромному зеркалу в нише. Летчик не отставал, он шел следом и в темной зеркальной поверхности появились сразу два отражения. Марина старательно поправляла на плечах накидку и крутилась перед зеркалом, но насладиться процессом вновь не удалось.

– Ты ему заплатила? – Алексей схватил ее за руку. – Зачем ты это сделала? – Он с силой сжал ее запястье.

– Да, ну и что? Что такого? Пусти, мне больно! – Марина попыталась вырваться, но только вскрикнула от боли.

– Зачем… – Алексей не успел договорить. В дальнем конце вестибюля за колонной открылась дверь, из нее вырвался гул множества голосов. На его фоне выделялся один – ровный и монотонный, похожий на жужжание прилипшей к «липучке» мухи.

– В чем дело? – раздался резкий, привыкший командовать и распоряжаться голос. – Вы кто? К кому? Кто разрешил?

Алексей обернулся и чуть ослабил хватку. Марина вырвалась, спрятала руку с красным пятном на запястье под пелерину и вышла вперед, навстречу спешащему к ним метрдотелю.

– Уходите немедленно, сегодня не работаем, ресторан занят под праздничный обед слета стахановцев…

– Вы знаете, кто это? – указывая на Алексея, перебила напыщенного и жутко недовольного вторжением метрдотеля Марина. Чем-то отдаленно напоминавший индюка человек в черной пиджачной паре осекся и внимательно посмотрел на оторопевшего летчика.

– Странно, я думала вы его узнали, – добавив голосу каплю снисходительности, произнесла Марина. – Это же актер, известный актер. Он снимался в главной роли в фильме «Валерий Чкалов». Надеюсь, что эта фамилия вам хоть что-нибудь говорит?