Стартовая площадка – Земля (СИ) - Генрих

— Только после меня. Как только обзаведусь собственной резиденцией, тогда не буду иметь возражений. А пока это и мой кабинет тоже в некотором роде.

Начальник и утёрся под спрятанную и злорадную усмешку Зиновьевича. Я, конечно, наглец, но мне в край не улыбается работать в обширной, но густозаселённой общей аудитории (слегка преувеличиваю). Вытряс потом из него этот маленький эпизод мелкой аппаратной игры.

— Знаешь, как бывает, Витя? Приспичило забрать кабинет, но твоё присутствие мешает. Они могут подождать, затем вернуться и взять своё. Но могут и забыть. А мне до пенсии всего три года, и если хотя бы год проведу комфортно, уже хорошо.

— А там или шах помрёт или ишак сдохнет, — киваю. — Понятненько.

У Ольховского обнаруживается дичайшая идиосинкразия на бюрократические действия. Заполнение бумаг по стандарту не может вызывать у нормального по развитию и образованию человека особых затруднений. А Ольховский много выше нормального — и по образованию, и по интеллекту.

— Делай, что хочешь и как хочешь, но элементарные действия ты вызубришь, — гляжу на него не просто неумолимо, а жестоко, как палач на жертву перед казнью. — Ещё раз — отработай все записи и пометки на уже испорченных бланках.

И вот тут он проныл просьбу написать за него и получил в ответ фигу.

— Ты не забыл, что я в некотором роде генеральный директор и как бы твой начальник? А ты меня решил себе в писари определить? Случаем не собираешься меня, как холопа, через пару дней на конюшне высечь? А? Морда наглая⁈

Нахальство останавливаю, но энтузиазма всё-таки не вижу.

— Видишь ли, Юрик, ты сейчас осваиваешь науку администрирования и управления персоналом и вообще людьми. Это технология. Знаешь её, умеешь пользоваться, ориентируешься, как рыба в воде — работаешь начальником. Нет? Ты — рядовой и в общении с начальством дурак в полном соответствии с поговоркой. И зарплата у тебя будет рядовая, а не как у заместителя генерального директора могучей в будущем корпорации.

Юрик вздыхает, а я взрываюсь:

— Мне что, над тобой шофёра Гену начальником ставить, который умеет путевые листы заполнять⁈ Пять минут даю! Не заполнишь — заставлю двести раз отжаться, потом снова будешь тренироваться эти сраные бумажки оформлять!

Сам не хочу ни возиться с бумагами, ни заставлять, а что делать? Армейские методы обучения и убеждения тем временем срабатывают. Через пять минут бланк готов.

— Расписывайся и печать ставь, — руководящие атрибуты, как-то: подпись и печать, уже в наличии. — Теперь наделай копий бланков штук двадцать, вечером в свободное время тренируйся заполнять. С разными реквизитами. Пока до автоматизма не доведёшь, зарплату лично тебе повышать не буду. Всем подниму, даже себе, а тебе — хрен без масла.

— Никогда бы не подумал, что бумаги управляют людьми, — бурчит Юрик, выходя из кабинета.

— Которые пишут другие люди, — отвечаю мгновенно почти в спину. — Ты сказал так, как думают рядовые. Бумаги — инструмент управления людьми. Один из. Главный, конечно, это личный авторитет.

С последним я и сам могу поспорить, но пусть будет. Так-то основа управления — авторитет должности со всеми привычными атрибутами. Длинноногая фея-секретарша, помпезная дверь в кабинет с внушительной табличкой и всё такое.

24 августа, четверг, время 15:10.

Синегорск, стройплощадка з-да «Ассемблер».

— Сделайте вот что, Сергей Викентич, — обращаюсь к заму управляющего СМУ, взявшегося за строительство гостиницы при заводе. — Поставьте человека, который вёл бы видеосъёмку тех этапов работы, качество которых оценить по готовому объекту сложно или невозможно…

— У нас нет такой штатной должности.

Крупному и дюжему мужчине не надо упрямо наклонять коротко стриженую голову. Его обычная поза всегда вызывает подозрение, что он готовится атаковать головой. Неважно, кого и что — негодяя или запертую дверь.

Не делаю вид, что не слышу возражений, мне и в самом деле фиолетово. Ольховский кидает на меня слегка растерянный взгляд «и что ты будешь с этим делать?». Более опытный Овчинников, который уже насмотрелся и поднабрался, по большей части от меня и не только на ринге, просто хмыкает.

Достаю смартфон и звоню главному. Сразу предупреждаю:

— Анатолий Александрович, мои разговоры всегда записываются, считайте это официальным обращением. С бумагами связываться долго и некогда… — далее излагаю свои несуразные хотелки.

Викентич глядит с открытой насмешкой. Какой-то он совсем непуганый. Насмешка исчезает без следа, когда заканчиваю разговор:

— И не забывайте, Анатолий Александрович, о том хитром пункте в договоре, когда я могу утвердить или не утвердить призовую сумму для СМУ в пятьдесят миллионов. Без всякого обоснования. И присмотритесь к своему заму. Он запросто может сделать так, что этой премии вы не увидите.

Овчинников отворачивается, лица не вижу, но его слегка потряхивает от смеха. Слишком забавное лицо у Викентича. Кажется, даже длиннее становится. Ольховский смотрит на меня слегка испуганно.

С проектом мы повозились, но справились относительно быстро. Красивое пятиэтажное здание с технической мансардой. Обсуждали всем Советом, интернет позволяет проводить совещания дистанционно. Проект получился навороченный, с дублирующими системами — и отопительными, и энергоснабжения.

— Я вот не пойму, зачем вам два канализационных выхода, да с такими бассейнами? — Викентич находит способ сменить ставшую опасной для него тему. Или действительно ему интересно?

— Мы — космическое агентство и даже на обычных объектах будем отрабатывать космические технологии. Канализационные стоки будут выкачиваться и обезвоживаться. Вода на очистку, твёрдые массы будут утилизироваться биометодами. Смешиваться с компостом, навозом и перерабатываться в гумус с помощью насекомых.

— Это вы мух тут разведёте⁈

— Ага. Только волноваться не надо, мух наружу не выпустим.

— Эй, ты куда смотришь⁈ В глаза долбишься⁈ — орёт Викентич кому-то — вроде крановщику — и убегает.

Отходим к машине, наблюдая за строительной суетой панорамно. Парни принимаются спорить, сколько этажей СМУ успеет сделать к зиме.

— А ты как думаешь? — ничего не решив, глядят на меня.

Меня же посещает идея, как всегда гениальная. Снова берусь за телефон и звоню тому же самому абоненту:

— Анатолий Александрович, скажите честно, вы можете, если напряжётесь, подвести здание к зиме под крышу?

— С потерей качества… — честно, как просил, признаётся начальник.

— Тогда не надо.

— Второй этаж сделаем. Если напряжёмся.

— Пять миллионов премия, если успеете сделать второй этаж к зиме. Без потери качества, — смог бы под крышу, пообещал бы двадцать. — Всё понятно? — спрашиваю ребят, когда телефон возвращается в карман.

— Никакой интриги… — вздыхает Игорь.

— Хорошо, когда денег куры не клюют, — поддерживает Юрик.

Смотрю на небо, затягивающееся тучами. Какие-то они сегодня осенние. Как бы на неделю дожди не зарядили.

— Бумаги все приготовили? Путевые листы, командировки, счета, чеки? Проверьте ещё раз, завтра в Москву уезжаем.

Вид жилого комплекса «Андромеда».

25 августа, пятница, время 08:45.

Федеральная трасса, Синегорск — Москва.

Странное ощущение. Вроде из родного города уезжаю, а такое впечатление, будто домой возвращаюсь. С трубой, багажом и юной супругой. Вчера не преминул её потроллить:

— Молодая была не так уж молода. На целых три года старше по-настоящему юного мужа.

Света нахмурилась. И тут же обнаружила место, откуда взял цитату. Филолог же. Дипломированный, ёпта.

— Мощного затылка, носа обухом и… прочего у меня нет, не ври.

Арбузные груди невесты Остапа Бендера не упомянула. От греха подальше.