Прибытие - Евгений Ильичёв
Так, проверяя одну каюту за другой, мы преодолели жилую часть и через открытую переборку попали в отсек какого-то структурного подразделения корабля. Если проводить аналогию с нашими судами, то мы оказались в одной из его боевых частей. В этом отсеке было очень тесно. Повсюду в корпус были вмонтированы приборы, о предназначении которых мы могли лишь догадываться.
— Похоже, это БЧ (боевая часть) связи или наведения, — догадался я, обнаружив на одном из уровней этого отсека большой круглый экран. На наших древних кораблях на таких экранах отображались данные с радаров.
— Да, похоже на то, — согласился Ковалев. — Мария, вы узнаете приборы? Есть тут похожие на земные?
— Вот этот экран, скорее всего, служил для навигации. Но остальные приборы ни на какие земные аналоги не похожи.
Находиться в недрах мертвого корабля было неуютно. Несмотря на то, что каждый из нас имел внушительную иллюминацию (наши шлемы сейчас были настроены на круговое освещение периметра), непроглядная тьма отсеков все равно пугала. Мы преодолели отсек с оборудованием и попали в командный. То, что мы находимся на капитанском мостике, мы поняли по огромному, от пола до потолка, стеклянному планшету и органам управления кораблем. Рычаги управления выглядели не совсем привычно, но угадать их предназначение было возможно. Был тут и аналог штурвала, и рули крена. Был и перископ. По центру отсека на небольшом постаменте возвышалось эргономичное кресло капитана. Да, без сомнения, перед нами была субмарина — своеобразный гибрид надводного ледокола и подводного крейсера.
Как и наставлял нас Ковалев, руками мы ничего не трогали, ограничиваясь лишь визуальным осмотром. Капитанский мостик заканчивался тупиком, отсеков за ним почему-то не было. Зато мы обнаружили еще один траволатор, уходящий резко вниз. Ковалев первым преодолел крутой спуск и уже оттуда выкрикнул:
— Герман, скорее сюда!
Я, не мешкая, спустился за Егором и в оцепенении замер. За мной чуть ли не кубарем спустилась Мария. Доктор Боровский прибыл в отсек последним.
— Перед нами гибернационный отсек корабля, — сказал Ковалев, продвигаясь вперед между стройными рядами открытых криокапсул.
— Глядите! — взволнованно сказала Мария, — одна закрыта и светится.
Ковалев медленно обошел вокруг единственной в отсеке закрытой и явно работающей капсулы. Она имела вытянутую форму и очень походила на наши собственные криокапсулы. В похожей капсуле не так давно к нам спустилась Мария.
— Что ж, господа, — нарочито громко произнес я, — по всей видимости, мы нашли то, что искали.
Сразу после моих слов Ковалев вынул из кобуры свой плазменный пистолет и взял на прицел светящуюся капсулу. Мария вытянула вперед дрожащую руку. Доктор Боровский непроизвольно сделал пару шагов вперед и замер позади девушки.
— Что, что вы делаете? — срывающимся голосом прошептала Мария.
Я медленно отошел за спину Ковалеву и встал таким образом, чтобы мне были видны все участники действия.
— Признаюсь, Мария, мне порядком надоел этот фарс.
— Я, я н-не понимаю!
— Все вы понимаете, прекратите ломать комедию! — довольно грубо оборвал я ее. — Не думали же вы, что я поверю в вашу приторную историю любви?
Девушка не шевелилась. Ее молчание и резко похолодевший взгляд подсказали мне, что я на верном пути. Сейчас или никогда! Я блефовал и, конечно, не собирался разносить капсулу на куски, но поймать меня на блефе сейчас смог бы разве что я сам, и то, только если подключился бы к системам «Магеллана». Но тут, на Земле, мы все были на равных. Мыслеформы я не мог уловить, как и не мог повлиять на эмоции. Но надавить и выявить ложь и фальшь у человека, находящегося в сильнейшей стрессовой ситуации, смогу наверняка. Марию можно было вывести на чистую воду, только поставив под угрозу основную цель ее миссии.
— Вы не открыли нам и половины всей правды, — начал я свою вторую за сутки обвинительную речь. — Вы утаили свою беременность. Как? Это возможно сделать, лишь переписав программное обеспечение «Магеллана». Только так можно было избежать моего ментального контроля. Только так можно было подменить лабораторные показатели. Только внедрив в исходный код ЦУПа «Магеллана» вредоносный вирус, можно было заставить системы корабля перейти к процедуре подготовки к гравитационному маневру, а затем и совершить его. Все это невозможно проделать в одиночку!
— Что вы хотите от меня? — прорычала Мария.
— Правду. Мне нужна только правда, без нее у нас не получится…
— Что вы от меня хотите⁈ — громко чеканя каждое слово, прокричала девушка, не решаясь приблизиться.
— Я добьюсь правды. Даже если мне придется убить вашего Коса.
Внезапно в отсеке моргнул и зажегся свет. Загудели какие-то приборы жизнеобеспечения корабля. Остальные криокапсулы тоже осветились, но мы даже не шелохнулись — настолько напряженным был момент. Очевидно, Козыреву удалось разобраться с электрикой и он понял, как запитать весь корабль. Это хорошая новость. Нам будет проще выяснять отношения.
— Я еще раз повторяю свой вопрос, Мария, — я постарался вложить в голос как можно больше суровости. — Кто за вами стоит?
— За ней стою я, — как-то холодно и отрешенно сказал доктор Боровский.
— Я не в буквальном смысле, доктор.
— А я в буквальном, — с иронией ответил геолог и вышел из-за спины Марии.
— Что вы несете? — не понял я.
Мне показалось, доктор решил таким вот странным образом сбить меня с толку и разрядить обстановку. Должно быть, сентиментальному старику был неприятен мой метод дознания. Но то, что произошло дальше, оказало на меня парализующее действие. Словно в замедленной съемке я увидел, как Ковалев медленно перевел свой бластер с капсулы на Марию и нажал на курок. Прозвучал шипящий плевок, и девушка упала как подкошенная. Из ее груди вырвался остаточный огонек догорающего плазменного заряда. Затем Егор перевел ствол пистолета на меня и замер.
— Думаю, вы абсолютно правы, Герман, — сухо и четко произнес доктор Боровский. — Нам пора вскрыть карты.
Глава 32
Разговор с богом
— Эта девка мне никогда не нравилась, — бросив короткий презрительный взгляд на недвижимую Марию и перешагнув через нее, сказал доктор Боровский.
Геолог подошел к криокапсуле и взглянул на показатели.
— Ничего не понятно, — констатировал он так, словно ничего особенного не произошло. — Ни одного русского слова.
Я смотрел на геолога и не мог поверить в реальность происходящего.
— Что происходит? — выдавил я глупую, даже наивную фразу.
Было очевидно, что старый геолог и Егор Ковалев были в сговоре. Также было очевидным то, что главным в их паре был именно геолог — начальники обычно не выполняют грязную работу. Леонид Боровский дружелюбно улыбнулся мне и вместо ответа задал встречный вопрос:
— И чего тебе, Герман, не сиделось на жопе ровно?
— Не понял…
— Я про твою мнительность. Я ведь был уверен, что смогу до самого конца операции оставаться инкогнито. Согласись, роль дедули-одуванчика мне очень шла. Но ты своими подозрениями и допросами изгадил мне всю игру.
— Какую игру! — взревел я, пытаясь сделать шаг к геологу, но мне в спину тут же уперлось дуло пистолета. Я совсем забыл про державшего меня на мушке Ковалева. Я остановился. — Ты человека убил, мразь, — уже спокойнее бросил я.
— Она мне уже не нужна, — цинично ответил доктор Боровский, даже не взглянув в сторону тела Марии. — Она сыграла свою роль на «отлично». Но она пилот звездного крейсера, а крейсера, как ты видишь, у нее под рукой нет, и не предвидится в ближайшие триста-четыреста лет.
Я молчал, глядя на геолога исподлобья.
— Ой, только не нужно этих нотаций! Меня от них тошнит уже, — возразил на мой немой укор старый геолог. — Ты ненавидел Марию ровно так же, как и я. Хотя, нет. Я все же сильнее. Но не суть.
— А в чем суть?
— Герман, Герман… — прошелся вокруг капсулы геолог. — Ты взрослый мужик вроде, а ведешь себя, как выпускник академии государственной службы. Наивный, амбициозный, рвущийся доказать всему миру и себе самому, что хорошо выучил партийную программу на ближайшие сто лет. Ты сам-то веришь в чушь, которую несешь? О братстве, о предназначении, о единстве… Люди — ценность? — Леонид хрипло засмеялся. — Смешно! Ты можешь этим одурачить таких простачков, как Егор или Филипп! Но себя, себя-то не обманешь!
— К чему вы клоните? — не выдержал я.
