Раду Hор - Путь к звездам

— Жаль, — вздохнул огорченный профессор, подходя к боковому иллюминатору «Чайки».

Прямо перед ним виднелся гигантский шар планеты Марс, а напротив — гораздо меньший — Фобоса.

Это зрелище производило глубокое впечатление живописным сочетанием самых разнообразных оттенков. На обоих полюсах планета имела «белые шапочки», из льда и снегов, которые сверкали алмазными переливами, несмотря на заволакивающий их туман. Южная «шапочка» распространялась почти на пятую часть всего нижнего полушария, а та, что прикрывала северный полюс, была намного меньше. Это происходило от того, что в северной половине Марса только что начиналось лето, тогда как в южной уже стояла зима.

От ледяного покрова Северного полюса расходилось множество темных, голубоватых линий, которые ветвились на десятки рукавов. Местами эти линии сходились и образовывались большие, темные пятна, от которых снова отходила целая сеть других ответвлений, доходивших почти до самого экватора планеты. Внимательно вглядываясь в эти линии, ширина которых могла достигать километров 100–300, биолог констатировал, что они состоят из бесчисленных темных точек, соединенных между собой синими нитевидными линиями, и похожих на нанизанные на нитку бусы.

Добре услышал, как Матей что-то спросил Скарлата. До него донеслись лишь последние слова:

— …во сколько вы определите среднюю продолжительность течения по главным водным путям?

— Я точно определил: 3,518 километра в час. Процесс таяния северной «шапочки» начался несколько месяцев тому назад. С тех пор снеговая вода стекает и орошает ближайшие к водным путям зоны. В южном полушарии, — продолжал Скарлат, — дело обстоит иначе. Там большая часть влаги испарилась. В экваториальной зоне совершенно не наблюдается водных путей, а ниже, к южному полюсу, едва намечаются бледные следы, которые совершенно исчезнут через несколько недель. Долины вокруг них, еще несколько месяцев тому назад синевато-зеленые, приняли кофейный оттенок за исключением некоторых голубых пятен. Там начинается зима.

Профессор Добре больше не слушал. Он всем своим существом погрузился в созерцание планеты, которую он так долго мечтал увидеть вблизи.

Белизна полярных шапочек и синева долин занимали менее четверти всей поверхности. Все остальное пространство было занято бесконечными пустынными областями, окрашенными в кирпичный цвет.

«Вот откуда происходит кровавый оттенок планеты», — подумал профессор, вспомнив, что эта особенность послужила для римлян поводом к тому, чтобы окрестить это светило именем жадного до крови бога войны.

Каждый из трех основных тонов планеты состоял из множества оттенков. Белизна переходила от блестящего серебристого до молочно-серого оттенка, синева начиналась с зеленовато-голубых тонов и доходила до темно-фиолетового или индиго, красные оттенки сменялись желтыми, оранжевыми и розовыми.

Сквозь серебристый покров марсианской атмосферы, которая казалась более сгущенной к краям диска, виднелись, играя, как драгоценные камни, сотни каких-то сверкающих точек.

Профессор Добре закрыл глаза и крепко зажал веки, как будто хотел запечатлеть навсегда эту картину, сохранить ее в себе, как драгоценнейшее сокровище. Он долго безмолвно стоял у иллюминатора. Голос инженера Черната вернул его к действительности.

— Внимание! Посадка на Фобос.

Почувствовался легкий толчок, и «Чайка» приземлилась на поверхности сателлита.

Все поспешно надели защитную одежду, смазали сапоги липкой жидкостью и, пройдя в шлюзовый отсек, вышли из ракеты.

Ракета села на одной из возвышенностей малой планеты. Кругом стояла такая непроницаемая тьма, что принялось зажечь фары. На небе не было видно ни Солнца, ни Марса.

Чернат привел в действие газовый детектор и спустя несколько минут заявил:

— Здесь нет и следа атмосферы!

— Этого следовало ожидать, — возразил Матей. — Как и всякое другое малое небесное тело, Фобос, диаметр которого не превышает нескольких километров, не мог удержать газовой оболочки силой своего незначительного притяжения. Смотрите, какого цвета почва. Не видно ни одного красноватого оттенка, который обычно указывает на окисление горных пород.

Глаза астронавтов уже немного привыкли к темноте. При бледном мерцании звезд суровая, с острыми контурами поверхность планеты сверкала, как выселенная из хрусталя.

— Как это похоже на Коперника! — воскликнула Анна Григораш, оглядываясь кругом.

Вдруг на горизонте сателлита, меж двух вершин скалы, появилось что-то похожее на серебристый гребень. Это была верхняя часть огромной сферы, которая росла с каждой минутой.

— Марс, Марс восходит! — крикнул Добре.

Торопливо заработала кинокамера, запечатлевая на пленке этот пейзаж, достойный кисти великого художника.

Немного позже Марс, огромный, невыразимо величественный и ослепительно сверкающий, царил над всем небосводом.

Странный, красноватый, как зарево, свет залил весь Фобос, сразу изменив его вид.

— Скажи-ка мне, Матей, неужели и Земля кажется такой же большой с Луны, как Марс с этого сателлита? — спросил Чернат.

— Вовсе нет! Луна в 36 раз дальше от Земли, вокруг которой она обходит, чем Фобос от Марса. И земной диск кажется с Луны в 14 раз больше, чем диск Луны, когда мы видим его с земного шара.

Анна Григораш собрала несколько образцов горных пород. Некоторые из них особенно заинтересовали ее. Это были металлы, металлические сплавы, кристаллы солей самой различной формы, и аморфный уголь.

Между тем взошло и Солнце. Оно казалось гораздо меньше, но несравненно более сияющим, чем Марс. Под его лучами скалы Фобоса так и сыпали сверкающими искрами.

Внимание путешественников привлекло странное образование, видневшееся в глубине долины.

На Фобосе, где они весили всего несколько сот граммов, было достаточно 5–6 скачков, чтобы добраться до предмета, возбудившего их любопытство.

— Это не горная порода! — воскликнул Добре, когда они добрались туда.

Перед ними находился почти правильный треугольник со сторонами длиной в 80–90 метров. Он состоял из трех золотистых металлических брусьев, врытых глубоко в скалу. Местами на этих брусьях виднелись дыры, вздутия и другие деформации. В середине треугольника была вставлена сфера, более 8 метров в диаметре, из того же золотистого металла.

Анна внимательно исследовала металл, из которого были сделаны треугольник и сфера. С помощью портативной установки для анализа она очень быстро определила его состав.

— Это сплав из бериллия и меди. У него цвет золота, и он сильно сверкает, но легче золота.