Фрэнк Герберт - Барьер Сантароги

Он сел на стул лицом к Десейну, сложив руки на груди, — вылитый охранник.

Десейн закрыл глаза и подумал: «Дженни, пожалуйста, не умирай». Он вспомнил объяснения Паже, каким образом Гарри Шелеру стало известно о смерти брата.

Пустое пространство.

«Какой клеткой своего организма я ощущаю Дженни?» — задал себе вопрос Десейн.

Его беспокоило то, что он не способен зондировать ощущения внутри себя, и только присутствие Дженни успокаивающе действовало на него. И это было самым важным для него. Она должна быть рядом. Только сантарожец мог принести ему спокойствие.

«Но я не сантарожец».

Десейну казалось, что он ходит по лезвию бритвы, с одной стороны которой — огромный бессознательный океан мира людей, в котором он родился, а с другой — озеро спокойствия, где каждая его капелька знает соседние. Он услышал, как открылась дверь, и сразу же ощутил, как в бессознательном океане начала зарождаться буря, а поверхность озера колебал лишь легкий ветерок. Ощущение того, что он балансирует, ослабло. Десейн открыл глаза. Посреди комнаты стоял Паже. На шее у него висел стетоскоп, в глазах застыла усталость. Он внимательно смотрел на Десейна задумчивым хмурым взглядом.

— Дженни? — прошептал Десейн.

— Она будет жить, — ответил Паже. — Но смерть была рядом.

Десейн закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Сколько же еще подобных несчастных случаев будет у нас? — спросил он, открыл глаза и встретился со взглядом Паже.

Бурдо подошел к Паже и сказал:

— Он говорил как сумасшедший, доктор Ларри.

— Уин, прошу тебя, ты не мог бы на секунду оставить нас вдвоем? — попросил Паже.

— Вы уверены, что так нужно? — Бурдо с хмурым видом посмотрел на Десейна.

— Прошу тебя, — повторил Паже. Он перенес стул к кровати Десейна и сел перед ним.

— Я буду сразу за дверью, — сказал Бурдо.

Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

— Вы огорчили Уина, а это довольно трудно сделать, — заметил Паже.

— «Огорчили…» — тупо повторил Десейн, глядя на собеседника. Потом спросил: — Что вы думаете по поводу случившегося?

Паже посмотрел на свою правую руку, сжал ее в кулак, потом раскрыл его и покачал головой.

— Мне бы не хотелось показаться вам, Джилберт, легкомысленным человеком. Я… — Он посмотрел на Десейна. — Должно же быть какое-то разумное, рациональное объяснение этого происшествия.

— Значит, вы не думаете, что слово «несчастный случай» объясняет все это.

— Вообще-то несчастные случаи происходят…

— Мы оба знаем, что в данной ситуации об использовании выражения «несчастный случай» в его привычном значении не может быть и речи, — перебил его Десейн.

Паже вскинул руки и откинулся на спинку стула. Он сжал губы, потом произнес:

— Хорошо, с психиатрической точки зрения…

— Давайте без этого! — рявкнул Десейн. — Сейчас вы заведете старую пластинку насчет «невротической предрасположенности к несчастным случаям», о каких-то нарушениях в психике, из-за чего человек не способен контролировать свои действия. Куда же делся этот контроль тогда, на мосту? Или тот случай с мальчиком с луком и стрелой, или же…

— Мальчик с луком и стрелой?

Десейн, плюнув на свое обещание, рассказал об инциденте в парке и добавил:

— И как быть с подъемником в гараже или взрывом? И как вы объясните яд в еде, которую приготовила Дженни… именно Дженни! Еда, которую она…

— Вы правы! У вас есть все основания…

— Основания? Да у меня целая совокупность фактов, подтверждающих то, что Сантарога пытается убить меня. Вы уже убили ни в чем не повинного молодого человека. Едва не убили Дженни. Кто следующий?

— Во имя Господа, почему мы должны…

— Чтобы ликвидировать угрозу. Разве это не очевидно? И эта угроза — я.

— Да, теперь действительно…

— Именно теперь! Не считаете ли вы совершенно нормальным, чтобы бы я увез Дженни из этой сумасшедшей долины и свистнул в свисток?

— Дженни не оставит свою… — Он замолчал. — Свистнул свисток? Что вы имеете в виду?

— Послушайте, кто из нас заставляет рыдать ангелов? — спросил Десейн. — Вы божитесь, что любите Дженни и не хотите ей зла. Но разве есть что-то более ужасное, чем использование ее в качестве орудия моей смерти?

Паже побледнел и два раза прерывисто вздохнул.

— Она… Должно же быть… Что вы имеете в виду под словами «свистнуть в свисток»?

— Инспектор департамента труда когда-нибудь изучал сложившуюся систему эксплуатации детского труда в вашей школе? — спросил Десейн. — А как насчет государственного департамента умственной гигиены? По данным, которые вы предоставляете, в Сантароге нет случаев умственного помешательства.

— Джилберт, вы не понимаете, о чем говорите.

— Неужели? А как насчет антиправительственной пропаганды в вашей газете?

— Мы не выступаем против правительства, Джилберт, мы…

— Что? Да я никогда раньше не видел такой…

— Пожалуйста, позвольте мне все же закончить. Мы не выступаем против правительства — мы против порядков во внешнем мире. Это две совершенно разных вещи.

— Вы считаете, что все люди там… сумасшедшие?

— Мы считаем, что они сожрут сами себя.

«Безумие, безумие», — подумал Десейн. Он уставился в потолок. Все его тело покрылось потом. Та эмоциональность, с которой он спорил с Паже…

— Почему вы поручили Бурдо наблюдать за мной?

Паже пожал плечами.

— Я… на тот случай, если вы окажетесь правы в своих…

— И для этого вы выбрали Бурдо. — Десейн снова посмотрел на Паже. Казалось, тот сражался с самим собой, нервно сжимая и разжимая кулаки.

— Причины вполне очевидные, — произнес он.

— Вы не позволите мне выехать из долины, не так ли? — спросил Десейн.

— Вы не в том физическом состоянии, чтобы…

— Так смогу ли я когда-нибудь уехать?

Паже встретил пристальный взгляд Десейна.

— Как мне доказать вам, что мы на самом деле…

— Есть ли здесь какое-либо место, где я мог бы оградить себя от всяких несчастных случаев? — спросил Десейн.

— Оградить себя от… — Паже покачал головой.

— Вы ведь хотите доказать, что у вас исключительно благие намерения относительно меня, — заметил Десейн.

Паже сжал губы, потом сказал:

— В пентхаузе на крыше есть отдельная комната-изолятор — со своей кухней, удобствами, со всем, что надо для проживания. Если вы…

— Может ли Бурдо провести меня туда и не убить при этом?

Паже вздохнул.

— Я сам доставлю вас туда, как только смогу.

— Нет, это сделает Бурдо.

— Ладно, если вы так хотите. Вас могут перевезти в кресле.