Владимир Петров-Одинец - Нечаянный колдун

И решение пришло — искать и готовить смену!

82

Тёмный проём пещеры казался низким. Матвеич пригнулся, но напрасно — до свода не дотянуться и рукой. Скальный карниз, по которому они дошли ко входу, упирался в вертикальную стену из камня другого цвета и структуры. Больше всего эта вертикаль походила на «Перо» из Красноярских Столбов. Выступая вперед, перо прикрывало скит, но горелое пятно и квадраты от палаток бывшего экспедиционного стана — виднелись, как на ладони.

Мощные фонари переднего и заднего бойцов наполняли проход светом, достаточным, чтобы рассмотреть стены и пол. Матвеич заметил в углу запекшиеся пятно крови и несколько гильз. Ход ощутимо уводил под уклон и закручивался влево. Примерно через сотню шагов стены начали сходиться, на них появились характерные следы кирки. Еще через десяток — открылся просторный объем. Пещера. В форме плоской банки, шагов двадцать в диаметре.

По центру этого дискообразного расширения находилось некоторое возвышение, словно помост. По стенам там и сям торчали колышки, будто деревянные гвозди в охотничьей избе. Сиротливо валялась светлая тряпка, тонкая и длинная на вид, как обрывки старого шелка или ленточки со свадебного автомобиля. Лучи фонарей светили в потолок, который от этого казался выше. В нескольких местах на потолке выделялись жирные чёрные пятна копоти, неровные и обширные. Матвеич попробовал прикинуть, сколько же времени должны были гореть факелы, чтобы так основательно отметиться? Не смог сообразить, отказался от догадок.

Тем временем Виктор Иванович вместе с бойцом ушел в нижний угол пещеры. По лицу начальника охраны трудно догадаться, доволен ли тот результатами проверки после обхода скита. Проверял детально, даже залез вслед за Матвеичем на ту балку, где они вместе с Ивлевым пережидали ойротов, став невидимыми. Сам врач никогда бы и не задумался, как много следов их передвижения осталось наверху — сброшенные гнезда, стертая пыль, отпечатки потных, грязных рук. Ханов это осмотрел, заставил приложить к самому чёткому отпечатку ладонь, только тогда разрешил спуститься вниз. Хотя Матвеич заявил, что пещеру не видел, Виктор Иванович привел его и сюда. Сейчас разглядывал свод и ощупывал руками каждую крупную складку камня. Вот нашел небольшой карниз, попробовал подтянуться на нем, сорвался:

— Горлов, где проход в скит?

— Понятия не имею, — признался Матвеич, пожимая плечами.

Ханов встал на сцепленные руки бойца, перегнулся через карниз, нырнул в незаметную снизу щель. Боец поднял фонарь, начал светить в потолок в том месте. Через минуту, не больше, ноги Виктора Ивановича появились в луче, затем он вам спустился в пещеру:

— Сквозняка не чувствую. Тупик или завален. А что вы делаете, Горлов?

Матвеич сам не заметил, как неведомое влечение привело его в центр пещеры, заставило раскинуть руки и замереть. То самое ощущение легкости и силы, испытанное памятной ночью в ските, вернулось. Захотелось взмыть в небеса, пробить каменный свод и парить над землёй. Ни малейшего сомнения, что он способен на это, не омрачало восторг Матвеича. Окрик Виктора Ивановича он слышал, но отзываться не стал. Откликнулся только на вопрос Ивлева:

— Да вы попробуйте, как это здорово!

Кирилл Игоревич согласился, встал рядом. Матвеичу даже глаза открывать не пришлось, он видел всех присутствующих в пещере иным зрением. Объёмное, трёхмерное, не как аксонометрия на чертеже, а настоящее восприятие возникло у него. Он стоял в центре, и весь мир выстраивался вокруг. Словно нити лазерного дальномера показывали направление и расстояние до каждого объекта. Два вертолёта на поляне были чуть внизу и справа, скит сиял голубым светом почти под ногами, а прямо впереди и немного выше голубела вертикальная плита на вершине круглой невзрачной сопочки…

— Хватит дурака валять, пора возвращаться, — мощная рука Виктора Ивановича опустилась на плечо Матвеича.

Врач открыл глаза, посмотрел на Ивлева. Тот кивнул:

— Восприняли энергетику поля? Нам стоит обсудить этот феномен…

83

Докладная генерала Казакова и докладная завлаба Ивлева лежали на зеленом сукне рядом. Маршал снял очки, хрустнул суставами. Старость — не радость. Ему бы эту должность лет сорок-пятьдесят назад! Тогда и порядок проще наводился, и отчетность короче писалась. А сейчас слишком много надзорных инстанций развелось. Интересно, кто уже прочел докладную Ивлева? И какие выводы по ней? Маршал не сомневался, что слежка велась. Не могла не вестись. Он — непременно бы следил за генералитетом. А начальство наверняка не глупей. Ишь, какие они все — молодые, шустрые! Не только паркетные шаркуны, есть и настоящие оперативники.

В недрах службы, которую приходится создавать государству, имеющему интересы вне своей территории, шли восстановительные процессы. КГБ не погиб, хотя поминки по нему справили даже ленивые. Сменив имя, отпочковав от себя несколько служб для спокойствия очередного временщика, служба начала обрастать новым личным составом. Некоторые генералы сохранились, выдвинулись молодые. Не всегда умные, не особо одаренные. Но, как утверждали немецкие футболисты — «порядок бьет класс».

А порядок в службе госбезопасности соблюдался. Страна не могла оставаться без защиты. Пусть неумные реформаторы подарили врагам многие секреты, но государство выжило. И вакансии заполнялись. Бездарные выскочки быстро теряли напор, но усердные середнячки тихой сапой продвигались вперед. Гениев никто не ждал, работать по схеме — особого ума и не надо. Зато сохранилось умение использовать чужие таланты. Изобретателей и сумасшедших ученых держали в поле зрения и помогали, хотя чаще из этого получался пшик. Но бредовые проекты никогда не отвергались с маху. Они методично разрабатывались и периодически пересматривались.

Паранормальные способности — в сфере внимания еще со времен НКВД. Ориентировались на американцев, создавших аналогичную структуру под крылом ФБР, затем — Агентства Национальной Безопасности. Институт психотехнологий служил крышей лаборатории психодинамики колдовства. Куратором — после бегства молодежи — оказался престарелый работник в звании маршала, до сих пор не утративший трезвость мысли и жесткость руки. И немудрено, его служба началась в 1941 году, с командования заградотрядом.

Получив от Горбачева маршальские погоны и отставку за последнюю в СССР карательную операцию, ветеран отсиделся, пока не увидел правильного руководителя. Государственник до мозга костей, он не мог смириться с унижением России, взявшей на себя всю тяжесть противостояния США. Докладная записка, аудиенция, назначение. Маршал и сам не понял, почему, но — получил особое финансирование и свободу действий. Тем и другим пользовался безоглядно, надеясь успеть, увидеть торжество российской военной мощи. Сейчас ему предстояло решить, что делать с неожиданным колдуном, откопанным в сибирской глухомани.