Хроники Единорога. Охота (СИ) - Шмидт Роберт

- Любопытно... – слегка рассеянным тоном произнес Лис.

Сабина получила окончательное подтверждение своих догадок. Морхаус не ошибался, а ключом к загадке обладал не кто иной, как Эдмунд Лис.

- Да, и даже весьма... – согласилась она, желая воспользоваться его временным спадом концен­трации. – Скажи, как тебе удалось выжить?

- Мне кажется, что об этом, скорее, я должен говорить с твоим начальством...

Неожиданно телепат сделался осторожным.

- А мне кажется, что добраться до них будет нелегко, в особенности, если пропустишь меня, - резко заметила Сабина в ответ. – Я знаю, что права относительно методики. Меня интересуют только подробности.

- Как говорят, дьявол именно в них и сидит, - заметил на это Мундек.

Сабина поняла, что они начинают торговлю, уже вторую за этот день. Только на сей раз ставка была намного выше.

- Что ты хочешь знать?

- Ну, хотя бы, с кем я танцую, - повторил Лис прозвучавший ранее вопрос.

   

В темный коридор полетело несколько дымовых свечей, и через десять секунд в здании зазву­чали десятки аварийных сигналов. Карский притаился за пультом администратора, закрывая руками го­лову. Противогаз мешал ему следить за мониторами, вода из спринклеров стекала по плексигласовым визирам, размывая все контуры, поэтому он решил его снять. Задержав дыхание, онмог выдержать под водой даже до трех минут. Здесь никто от него такого подвига не требовал. Каждые минуту – полторы, он мог подышать через фильтры противогаза. Приблизительно столько времени требовал осмотр всех ка­мер.

Дым валил из-за дверей так, что было просто здорово, в коридоре был только один спринклер, а тюбик универсального клея эффективно вывела его из эксплуатации; если кто-то и пребывал на терри­тории базы, он должен был выйти или, по крайней мере, попытаться связаться с дежурным. У мужика в тренировочном костюме не было при себе какого-либо приемника, даже мобильного телефона. Карский ругнулся. А зачем телепату телефон, раз под черепом у него приличных размеров радиостанция? Не спугнет ли остальных эсперов отсутствие отзыва? Еще раз он тщательно осотрел картинку на всех мони­торах. Все так же ни малейших следов движения.

Прошло четыре минуты – время, достаточное, чтобы сто раз смыться из подвалов. Ему нужно было решиться на более радикальный ход. Карский натянул противогаз и поднял рюкзак. Пришла пора веселой части его выступления.

   

- А какая у меня может быть уверенность, что ты не толкаешь мне фуфло? – спросил Лис, когда Сабина закончила говорить.

- Приблизительно такая же, как и у меня, - не без удовлетворенности ответила та.

В ходе разговора она ни на миг не раскрылась, а этот вопрос выдал его окончательно. У него не было к ней доступа, хотя он так и утверждал. А раз так...

- Хорошо, пускай будет по-твоему. У нас ведь нет причин друг друга обманывать.

- А в чем заключается крючок с Морхаусом? – прямо спросила Сабина.

- Похоже, это вопрос страха, - ответил Мундек, хотя и не сразу; он и сам в очередной раз задумы­вался над своим чудесным преображением. – Принимая добровольцев для этого эксперимента, который, как я понимаю, заключался в контролируемом ранении головы, вы не учли одного фактора. Могу поспо­рить, что пулевые ранения происходили под наркозом или что-то в этом роде.

Сабина кивнула.

- Совсем даже не обязательно то был огнестрел. Травмирование мы осуществляли операцион­ным путем. Мы же не варвары, как некоторые желали бы это видеть, мы живем не во времена Сталина, - возмутилась она. – Все эксперименты проводились в лабораторных условиях. Объекты подвергались усыплению. Мы же проводили исследования на собственных людях.

- Похоже на то, что цивилизованность вас и погубила, - злорадно рассмеялся Лис. – Пациенты под наркозом не переживали того, что я с Молодым. Метод Морхауса действует и замечательно сраба­тывает, но при условии, что вы доводите объект на край клинической смерти, и даже несколько дальше, не лишая его при этом сознания.

- Ёб твою... – Сабина недоверчиво покачала головой.

- Возможно, это и не единственный фактор, но наверняка ключевой, - прибавил Мундек. – Если личность, с которой такая штука приключится, обладает задатками эспера, сражаясь за жизнь, она акти­визирует их в полном масштабе. Поверь мне, на сегодняшний день я не знаю, каков предел моих воз­можностей. С каждым мгновением я открываю очередные силы, или как там их следует называть.

- Нечто помимо телепатии? – заинтересовалась Сабина.

- Как до сих пор я не заметил ничего такого, но ведь я не очень-то знаю, чего высматривать, - от­ветил на это Мундек.

- Телекинез, пирокинез, - перечисляла она, глядя противнику в глаза. – Прекогниция.

- Единорог... - усмехнулся Лис воспоминанию.

Он вытащил из пачки очередную сигарету, постучал ею о столешницу, потом положил на пепель­ницу. Протянул руку над столом, ладонь с растопыренными пальцами поместил над столом и закрыл глаза. Наморщил кожу на лбу, как будто бы сильно-сильно сконцентрировался. Но ничего не произошло. На мгновение он открыл один глаз, вновь нахмурился, теперь даже зубы стиснул, так что побелели губы. И вдруг сигарета загорелась, не с конца, а по всей длине.

Сабина нанесла удар, прежде чем Лис открыл глаза. Ее многое еще интересовало, но рассудок подсказывал, что врага следует убить немедленно, прежде чем до него дойдет, что ее временная сла­бость – всего лишь ловушка, липкая лента для его тщеславия. Она стерла рождавшуюся улыбку с его лица. Все еще висящая над столом ладонь Лиса спазматически задрожала. Телепатка ударила еще раз, на этот раз концентрируясь на сердце противника. Он должен был погибнуть, хотя его ценность для Элиты была громадной. Он обязан был умереть, поскольку живым представлял собой громадную опас­ность, не только для нее, но и для всего проекта. Он должен был уйти, поскольку его тайна была ей уже известна. Пугающая тайна, ценность которой превышала человеческое понимание. Только что он акти­визировал в себе могущество файрстартера. Просто так, словно бы это было простейшей штукой. Кто знает, что еще придет ему в голову, когда он познает всю правду о своей силе? К какому могуществу протянет он руку?

Сабина сконцентрировалась до боли. Техника, которую она совершенствовала годами в сотнях стычек, поначалу в закоулках Москвы, а затем в городах Дальнего Востока, еще никогда ее не подво­дила. Обычный человек падал замертво, прежде чем успевал понять, что с ним стряслось. Опытный эспер, вообще-то, знал, что его убивает, но и у него не было ни малейших шансов.

   

Карский выставил концовку оптоусилителя за угол. Изображение оставалось неподвижным во всех диапазонах. Он спрятал устройство в карман разгрузки и вынул пистолет. Последний заряд вырвал приличных размеров дыру в шлюзе, отделявшем медико-реабилитационную часть от остальной части подвалов. Дыма было немного, а вода, прыскающая из спринклеров, быстро справилась с тлеющим кое-где огнем.

Анджей перескочи кусок погнутого, начавшего плавиться плексигласа нацелил пистолет в един­ственный, невидимый из коридора угол помещения. Помимо разбитого медицинского оснащения в нем ничего интересного не было. Карский проверил еще раз, после чего повернулся в сторону стены, на ко­торой отметил три пары массивных дверей. В камерах было темно, равно как и во всем комплексе, ско­рее всего, противопожарная тревога, а, скорее, вызванные ею потоки воды, привели к короткому замыка­нию в оборудовании. Негромко выстреливающие их корпуса аппарата, стоящего в глубине помещения, подтверждали это предположение.

Карский подошел к первым дверям, проверил замок. Тут он имел дело с электронной не простой цацкой. Не было дырки для ключа, не было считывателя или сенсорной панели. Он еще не видел подоб­ных конструкций, но уже с первого взгляда отметил, что подрыв такой двери не входит в расчет. Сила взрыва, необходимая на то, чтобы вырвать дверь с трех стальных петель, несомненно, убила бы чело­века, которого держали в средине. А это означало временный пат, поскольку без возврата электропита­ния не было ни малейшего шанса на вскрытие замков.