Алан Кубатиев - Только там, где движутся светила

Ватанабэ, чья станция ближе всех к ВНИПовскому сектору, возвращался из штаба. Услышал вызов и немедленно изменил курс. В боте имелось два скафандра высшей защиты, он и рассчитан-то на двоих, и сумарной стойкости должно было хватить. Ватанабэ все рассчитал. Оставшийсь в легком скафандре, он одел монтажников в СВЗ.

Хотя аварийная группа подобрала их в самом начале ливня, он все же получил дозу, близкую к летальной. В госпитале он успел сказать, что виноватым считает лишь себя. Если б расчеты делались по его методике, все кончилось бы куда трагичнее. Это, сказал он, воздаяние.

Больше я ничего уже не слышал. Хаммад попробовал от меня чего-то добиться, возмущенно хмыкнул и отключился. Когда я пришел в себя, позвонил в штаб. Мне сказали, что потерь больше нет и те двое невредимы.

С Ватанабэ мне поговорить не удалось: час назад его в стасисе эвакуировали на Главную. Какой же я подонок. Что мне стоило вчера позвонить и успокоить его...

22.19.04 БВ. Пропустил день. Не могу забыть про Ватанабэ. А тут еще книга Джерасси. Дернул же черт взяться за нее именно сейчас! Конечно, вещь сильная, но совершенно не в моем духе. Даже странно, что человек сейчас может чувствовать так. А настроение мое и без того оставляет желать лучшего. Если б не работа, не знаю, что было бы.

Теперь я реже думаю о том, что я, в сущности, такое. Со мной-то все понятно.

Связавшись с "Сетью-2", я запросил сведения о том, сколько "космонавтов" живет сейчас на Земле. Две тысячи сорок один человек. За полгода погибло еще трое.

По материалам, собранным за два года, получается, что последняя треть двадцатого века отмечена резким увеличением количества случаев врожденных дефектов иммунной системы.

Один за другим являлись на свет дети, настолько же способные выжить в самой обычной окружающией среде, насколько голый во льдах Антарктиды. Тогда и стали возникать одна за другой лаборатории, институты, клиники, координируемые сейчас единым Иммунологическим центром. А дети рождались, умирали и снова рождались. О некоторых так никто и не узнал, потому что для этого нужно было наблюдать за матерями до родов, а матери жили там, где до них никому как раз дела не было... Некоторых детей удавалось спасти ценой полной физической изоляции от мира. Так выжил я и большинство моих сверстников. Лопухин в свое время установил, что мы жертвы генетических дефектов, ди Милано связал эти нарушения с экологическим "пикадоном"17 двадцатого - начала двадцать первого века. Гагуа ценой четвертьвекового труда добился умения стимулировать возникновение иммунитета, пока неустойчивого и краткого. Кононов и Партридж сейчас разрабатывают эмбриохирургические методы. А дети рождаются, и мы умираем.

"Утешение историей" - кто-то написал такую книгу. Спартанцы выродились из-за того, что пренебрегали генами тех, кого считали негодными. Сократа, кстати, по всем их канонам следовало кинуть со скалы. Мы от них, кажется, ушли. Уровень цивилизации все чаще определяется способностью общества заботиться о каждом из его членов. Но что такое заботиться? Принимать его заботы на себя?

Я не чувствую себя калекой. Да, так было бы куда легче. Слишком рано утвердилось, что я не такой, как другие, и когда я понял, что здоров и беспомощен, страдать стало бессмысленно. Пребывание здесь спасло меня от многого и многое мне дало. Но я один такой. А остальные как же?

С Джерасси поговорю потом. Писать ему - срамиться только. Профессионалов надо бить оружием, которым они не владеют.

23.00.07 БВ. Сегодня день без событий. Вместо Ватанабэ и.о. главного астрофизика системы назначен сэр Эдмунд Глен-Уэлдон. Предлагали и мне, но я наотрез отказался - как это так...

Звонили родители, связь была неважная, но отразилось это главным образом на записи, хотя Тимбелина ее потом выправила.

Отец уже прилетел. Было видно, что при всем своем трудовом фанатизме он и рад попасть домой, и соскучился по маме, и напуган здорово, и все старается держаться к ней поближе. Смех и слезы. Мы поговорили не без удовольствия. Он сказал, что снял на Тяньшане отличный фильм и уже загнал мне копию и что там есть на что посмотреть.

Они почти восстановили горные эфемеры и акклиматизиовали маралов, выращенных из соматических клеток. Но многое уже не удается вернуть. Как гляциолог отец консультирует комплексную программу реконструкции экосистемы и ландшафта Тяньшаня и Памиро-Алая. У него был до смешного довольный вид, когда он сказал: "Работы там хватит на целые поколения, вот если бы мы с тобой..." - и тут же осекся. Я постарался ничего не заметить.

Когда-то, еще на Земле, я услышал по невыключенному селектору, как он говорил маме, что отдал бы правую руку, сумей я выйти с ним рядом в горы... Рука почему-то оказалась мамина. И в горы мне по-прежнему нельзя.

Попросил у Центра выход. Разрешили, но при условии двойного контроля, на машинном приводе и под наблюдением Центра. Пожалуйста, если им времени не жаль... Выход завтра, в 10.40 бв. Пока все. Иду к "Гигесу" на предварительный контроль.

22.27.22 БВ. Что-то зачастил я нынче в медотсек. Не то чтобы комплекс работал на износ, но раньше я включал его только на осмотры. А нынче я прихворнул. Анекдот: простудился в открытом пространстве, не выходя из скафандра. Все было в порядке. Я подключил скафандр ко всем тросам и кабелям, которыми Тимбелина корректирует мое пребывание в космосе. Получилась внушительная пуповина. Переключил все камеры на внешний обзор, выслушал подтверждение о готовности и приказал открыть шлюз.

По трапу вышел наружу. Магнитные подошвы управлялись Тимбелиной, она включала и выключала сегменты, обеспечивая мне почти нормальное пешее прямохождение. Немного перехватывало дыхание. Выбирая фал, я дошел до нужного места и начал работу. Все проходило штатно, и настоящее неудобство я почувствовал, когда уже включил гайковерт.

Через несколько секунд я понял, в чем дело. Кислород шел не со станции, а из скафандра, и забарахлила система обогрева баллона. Дышать приходилось почти ледяной смесью. Но так как оставались сущие пустяки, я решил рискнуть, включил до предела обогрев скафандра и закончил процедуру. Установил, вернулся, разделся, сообщил в Центр, отключился, и через час заболело горло.

В моем положении это может обернуться большими неприятностями, вплоть до эвакуации со станции. Поэтому исправнейшими образом исполняю все предписания "Гигеса", то есть Машины. С трепетом жду грозного запроса из Центра. Так и скажу- продуло Ветром, Вертящим Шары Миров.

Чтобы отвлечься, перевожу Джерасси. Но от него у меня поползла температура. Ну чего он так мучается? Потому что он писатель?.. А не-писателям что делать? Ведь у него же есть работа, которую не сделает никто, кроме него. Это же так много. Это же почти все.