Кир Луковкин - Простуда

А затем, наползая, как гигантская улитка, Хохлова медленно одолел парализующий страх. Ему стало жутко — от той силы, которую сейчас воплощал собственный, продолжающий исступленно работать разум, так как он понимал: до предела возможностей еще очень далеко. Все равно что тащиться на спортивном автомобиле со скоростью двадцать километров в час, хотя можно легко разогнаться до двухсот. Мир раскрывался перед ним, как тропический цветок невиданной красоты. Быть может, такое же почувствовал Коперник, когда обнаружил, что Солнце не центр мироздания, что таких солнц миллиарды в пространстве, и вокруг каждого, возможно, крутится похожая на нашу планета?!

Эта мысль тумаком ударила его в висок. Воздвигнув себя на ноги, Хохлов побрел домой. Вся его энергия вдруг куда-то испарилась, словно высосанная черной дырой.

…Спустя три дня он сидел в муниципальной поликлинике перед дверью терапевта и прилежно ждал своей очереди, надеясь, что на этот раз визит — последний. Три дня показались ему тремя долгими десятилетиями заточения в башне посреди мирового океана, и это не смотря на постоянные переговоры с Вовкой, болтовню с Юлькой и наветы матушки. В учреждении шел ремонт, рабочие таскали ведра с известью, белая взвесь стояла в воздухе, отчего Хохлова одолевал предательский кашель. Из разряда тех явлений, которые случаются в самые неподходящие моменты жизни: например, когда ты произносишь речь, и зверски чешется спина, а почесать ее никак нельзя.

Зажав рот платком, он делал вид, что читает газету. А сам подводил итоги.

Накануне вечером в НИИ с вымышленного адреса была направлена небольшая статья, в которой Саня изложил некоторые свои соображения по поводу зарождения вещества во Вселенной. Он привел пару новых формул на основе уравнений и один график. Этого было вполне достаточно.

Ребята из одной знакомой психоделической рок-группы получили конверт с общей тетрадкой, в ней были изложены некоторые гаммы и около трех десятков универсальных мелодий, которые можно было сыграть на любом инструменте. Более, чем достаточно.

Один малоизвестный бородатый математик, проверяя электронную почту, получил текстовый файл всего из одного листочка. На листке четырнадцатым шрифтом была расписана теорема, которая заканчивалась лаконичным равенством. Равенство открывало два пути развития алгебраических знаний. Достаточней некуда. Особенно для сорокалетнего мужика, до сих пор живущего с мамой.

Редактор толстого литературного журнала сегодня утром обнаружит под дверью кабинета лист со стихотворением. Четыре строфы. И этого — достаточно.

— Заходите! — крикнула терапевт, и Саня рванул в кабинет, как спринтер со старта. Пора подводить горизонтальную черту.

Терапевт сегодня была в хорошем настроении. И по этому случаю, даже решилась побеседовать с пациентом чуть подольше.

— Как ваше самочувствие в целом?

Саня сглотнул ком, сложил платок и кашлянул в кулак.

— В целом удовлетворительное. Температуры нет. Чувствую себя нормально. Могу работать. Но кашель и чихание мучают до сих пор.

— Как бы в хронический не перешло. Не хватало аллергии… или еще какого-нибудь осложнения, — терапевт методично выводила загогулины в его медицинской карточке, — А знаете, отчего все это? От неправильного образа жизни. Спортом надо заниматься, Александр Иванович. Бросать курить. Пить витамины. Обливаться холодной водичкой. Так говорите, жара нет?

— Разве что творческий, — улыбнулся Саня.

— Острите. Это хорошо. Ну что, выписываю вас?

— Да.

— С завтрашнего дня… нет, с понедельника. А эту неделю все-таки долечитесь.

— Да, само собой. Так это был ОРВИ?

— Совершенно верно.

— Вы уверены?

Самообладанию докторши позавидовал бы любой разведчик.

— Абсолютно. Обычная простуда, — она и бровью не повела.

— Ясно. Спасибо вам, — Саня пошел к двери. Не удержался — и звонко чихнул.

— Будьте здоровы, — приглушенно сказала терапевт, после еле заметной паузы.

— Спасибо. Постараюсь.

Он шел по улице и озадаченно повторял себе под нос: «Простуда». Обычная простуда. Минздрав предупреждает….

Минули сутки. Чихать почему-то расхотелось, да и кашель отступил. Организм постепенно креп, а болезнь уходила туда, куда ей полагалось — прочь. Саня искренне радовался.

Торопливыми движениями он накладывал последние мазки, когда раздался звонок домашнего телефона. Дребезжание старенького аппарата неприятно взрезало тишину, пронизывало воздух квартиры, как колокольный набат. Недовольно ворча, Саня взял трубку:

— Как самочувствие? — первым, без приветствия поинтересовался знакомый голос.

— Спасибо-нормально, — буркнул парень, пытаясь припомнить, кто это.

— Я ваш клиент, вы приходили ко мне во вторник вечером, на прошлой неделе, устанавливать соединение и программы. Извините, что побеспокоил, но дело срочное.

— А! — Саня хлопнул себя ладонью с кисточкой по лбу, причем пара капель краски попала на лицо. — Да-да, здравствуйте, чем я могу вам помочь?

Секунду-другую из трубки на том конце доносилось неразборчивое сопение, как будто собеседник закрыл ее рукой и с кем-то бурно совещался.

— Я… у меня программа-браузер, кажется, полетела. Экран остается темным, загрузочная таблица пропадает все время. Пишет, что соединения нет. Я бы не беспокоил вас, да статью надо отправлять срочно.

— Гм… А вы вызывали нашего ремонтника?

— Да, он сказал, что оборудование в порядке, а второго экземпляра вашей программы у него нет, поэтому и переустановить программу он не может. Предложил другую, но я хочу вашу. Она работает быстро. В офисе мне дал номер ваш программист Владимир, сказал, что можно позвонить.

Кто-то получит «люлей», уныло заключил Хохлов и стал задавать технические вопросы, чтобы выяснить, насколько серьезно обстоит дело. Так как клиент был полнейшим дубом в компьютерах, выяснить скудную истину ему удалось спустя значительный промежуток времени. Поглядывая на сохнущее полотно, Хохлов с тоской думал о том, что видно придется тащиться по адресу.

— Ладно, ждите, скоро буду, — вздохнул он и дал отбой.

Оставалось сделать еще пару штрихов. Хохлов решил, что сегодня успеет, и пошел одеваться.

Он стоял перед знакомой дверью, и раздраженно думал: вот как чихну на тебя бациллами, будет тебе экспедиция в глубокую Африку. Кентавр недоделанный.

Дверь резко распахнулась, мужик выбросил вперед волосатую лапищу, рванул Саню на себя, и шарахнул замком — так стремительно, что у Хохлова возле ушей аж воздух загудел.

— Что… — раскрыл рот Саня, но мужик приставил к лицу кулак, шипя: