Стивен Бакстер - Свет иных дней

Его гигантское лицо подбадривающе улыбалось толпе гостей.

«Я понимаю в этом не больше вас, – словно бы говорило изображение с экрана. – Вы уж поверьте».

– Мои сотрудники потом смогут рассказать вам об этом подробнее – настолько профессионально, насколько вы в состоянии будете впитать эту информацию, – продолжал он. – Гораздо важнее то, что мы намереваемся со всем этим делать. Говоря просто, мы собираемся проникнуть в эту квантовую пену и выудить оттуда нужную нам «червоточину», а именно – «червоточину», связывающую нашу лабораторию в Сиэтле с таким же учреждением в Австралии, в городе Брисбене. И как только мы ее стабилизируем, эта «червоточина» образует линию связи, по которой мы будем передавать сигналы – пульсирующий свет. И это, дамы и господа, – основа новой революции в области коммуникаций. Никаких дорогостоящих спутников, атакуемых микрометеоритами и постепенно сходящих со своих орбит, никаких удручающих задержек во времени, никаких жутких перегрузок – мир, наш мир, наконец будет по-настоящему связан.

Виртуальная рок-группа продолжала играть, но публика загомонила. Некоторые начали выкрикивать:

– Невозможно!

– «Червоточины» неустойчивы! Это всем известно!

– Под воздействием накладывающегося излучения «червоточины» мгновенно закроются!

– Не может быть, чтобы вы всерьез…

Громадное лицо Хайрема с высоты взирало на бурлящую квантовую пену. Он щелкнул пальцами. Квантовая пена исчезла, ее сменил единственный объект, повисший в темноте под ногами у гостей.

По залу пронесся тихий вздох.

Кейт увидела, как скапливаются ярко светящиеся точки – атомы? Огоньки составили замкнутую геодезическую сферу, она начала медленно вращаться. А внутри Кейт разглядела другую сферу, вращающуюся в противоположном направлении, а внутри той – еще одну, и так до тех пор, пока видел глаз. Это было похоже на часовой механизм, на планетарий, составленный атомами. Но вся структура пульсировала бледно-голубым светом, и Кейт чувствовала, как в ней накапливается громадная энергия.

Она должна была признаться, что картина действительно изумительно красивая.

Хайрем объяснил:

– Это называется двигателем Казимира[8]. Пожалуй, это наиболее тонкая из машин, когда-либо построенных человеком. Над ее созданием мы трудились несколько лет, и при этом ее ширина – менее несколько сотен диаметров атома. Вы видите, что оболочки составлены из атомов. Это атомы углерода, а структура оболочек соответствует природным устойчивым структурам углерода-60, называемым «дробинками». Оболочки изготавливаются путем обстреливания графита лучами лазера. Мы зарядили двигатель электричеством с помощью клеток, называемых «ловушками Пеннинга», – электромагнитных полей. Конструкция сохраняет целостность благодаря мощным магнитным полям. Отдельные оболочки отделены друг от друга расстоянием, не превышающим нескольких диаметров электрона. А в этих крошечных просветах происходит чудо…

Кей, уставшая от хвастливых разглагольствований Хайрема, быстро навела справки в «Поисковике». Она узнала о том, что эффект Казимира связан с теми виртуальными частицами, которые вспыхивали и гасли у нее на глазах. В мельчайших просветах между атомарными оболочками из-за эффектов резонанса могли существовать только определенные типы частиц. Поэтому эти просветы были более пустыми, чем «пустое» космическое пространство, и вследствие этого менее энергетичными.

Этот отрицательно-энергетический эффект, помимо всего прочего, мог вызывать антигравитацию.

Различные уровни конструкции начали вращаться быстрее.

Вокруг изображения двигателя появились маленькие циферблаты, начался обратный отсчет начиная от девяти. Восемь, семь… Ощущение накопления энергии стало осязаемым.

– Концентрация энергии в просветах двигателя Казимира нарастает, – прокомментировал происходящее Хайрем. – Мы внесем отрицательную энергию эффекта Казимира в «червоточины» квантовой пены. Эффект антигравитации стабилизирует и расширит «червоточины». По нашим расчетам, вероятность обнаружения «червоточины», соединяющей Сиэтл с Брисбеном с приемлемой точностью, составляет один шанс из десяти миллионов. Поэтому нам потребуется десять миллионов попыток, чтобы обнаружить нужную «червоточину». Но мы имеем дело с атомной техникой, а она работает чертовски быстро; даже сотня миллионов попыток займет меньше секунды… А прелесть в том, что на квантовом уровне линия связи с любым нужным местом уже существует – нужно только отыскать ее.

Виртуальные музыканты приближались к хоровой коде. Кейт не сводила глаз с машины Франкенштейна, которая бешено вертелась у нее под ногами, светясь и излучая энергию.

На циферблатах закончился отсчет.

Сверкнула ослепительная вспышка. Некоторые гости истерично вскрикнули.

Когда Кейт снова обрела зрение, атомарная машина, все еще продолжавшая вращаться, уже была не одинока. Рядом с ней в пространстве парила серебристая бусина совершенной сферической формы. Устье «червоточины»?

А музыка изменилась. Группа «Ви-Фэб» приступила к финальному хоровому распеву. Но неожиданно на пение наложилось гораздо более жесткое исполнение, предшествовавшее хору на несколько секунд.

Зал безмолвствовал.

Хайрем ахнул – словно бы и вправду до этого момента затаил дыхание.

– Вот оно, – сказал он. – Новый сигнал, который вы слышите – это то же самое выступление, но теперь оно передается сюда через «червоточину» – практически без задержки во времени. Мы сделали это. Сегодня вечером впервые в истории человечества сигнал отправлен по стабильной «червоточине»…

Бобби наклонился к Кейт и ехидно добавил:

– Впервые в истории, не считая все пробные запуски.

– Правда?

– Конечно. Не думаете же вы, что он стал бы полагаться на случайность? Мой отец – шоумен. Но не стоит осуждать человека, стоящего на вершине собственной славы.

Хайрем на гигантском экране широко улыбнулся.

– Дамы и господа, никогда не забывайте о том, что вы видели сегодня вечером. Это начало подлинной революции в области связи.

Мало-помалу публика начала аплодировать, и очень скоро рукоплескания переросли в громовую овацию.

Кейт не смогла удержаться и присоединилась к всеобщему ликованию. «Интересно, куда это приведет», – думала она. Безусловно, возможности этой новой технологии – основанной, в конце концов, на манипуляции не чем-нибудь, а пространством и временем – не сведутся только к передаче данных. Кейт предчувствовала, что теперь все изменится.

Что-то ярко сверкнуло в вышине. Кейт увидела дрона с красующимся на нем изображением космической ракеты, которую она уже заметила раньше. Ракета совершенно бесшумно рассекала лоскуток серо-голубого среднеазиатского неба. Она выглядела до странности старомодно, как будто этот образ выплыл из прошлого, а не из будущего.